Грязные войны: Поле битвы — Земля - Джереми Скейхилл

По прибытии в Сану Аулаки задумался о своих следующих шагах. У него были планы проводить исследования в исламском Университете Аль-Иман, его также пригласили проповедовать в нескольких мечетях[1017]. Выступая с лекцией перед студентами университета в Сане, он рассказал о роли ислама в мире и осудил войну, которую США вели в Ираке. Вместе с женой и тремя детьми он поселился в доме Нассера в Сане, поблизости от университета. К этому времени старшему сыну Аулаки, Абдулрахману, было уже девять лет. Как и его отец, первые несколько лет своей жизни он рос американцем. Он был долговязым очкариком, как две капли воды напоминавшем своего отца в том же возрасте. «Анвар раздумывал над созданием центра по изучению ислама и языка — с тем чтобы учить арабскому тех, кто не был мусульманином, — и прочих подобных вещах, — вспоминал Нассер. — Он думал об открытии своей собственной школы, начальной школы. Он также собирался просто выступать с проповедями, до тех пор пока не найдет подходящую работу».

Однако Соединенные Штаты не забыли об Аулаки, и агенты йеменской разведки следили за ним с первого дня его возвращения. Аулаки привык, что его жизнь находится под наблюдением. Он прилагал все возможные усилия, чтобы обеспечить себя и свою семью. Однако его истинной страстью была религия — его вера. Он проводил много времени за компьютером, записывая проповеди и ведя обширную переписку со своими последователями во всем мире. «С лекциями он выступал в основном в Интернете, — рассказал Нассер. — Он также пытался начать какое-нибудь дело — торговлю недвижимостью, другие предприятия. Он пытался работать как частный агент по продаже недвижимости». Нассер усмехнулся и покачал головой, а затем добавил: «Вы знаете, из этого ничего не вышло». Дети Аулаки с огромным удовольствием проводили время с бабушкой, дедушкой, тетями и дядями. На своем участке в Сане Аулаки стали строить отдельный дом для Анвара и его семьи.

По словам членов семьи, этот период времени в Сане стал для Анвара периодом исследований. Похоже, к 2006 г. Анвар смирился с тем фактом, что он больше не сможет стать американцем. ФБР не оставило бы его в покое. Войны в Ираке и Афганистане вызывали у него ярость. Он проводил бесконечные дни и ночи в размышлениях о том, какова должна быть реакция мусульман на эти войны — от Ирака до Газы, Афганистана и за их пределами. Его проповеди становились все острее. В переписке со своими корреспондентами он часто обсуждал вопросы джихада. Казалось, что он пытался найти свою собственную правду о мире после 11 сентября. Однако Анвар не упоминал «Аль-Каиду», по крайней мере, в положительном смысле. «Все было в порядке, и мы уже думали, что все, пережитое им в Америке, осталось позади, — вспоминал Нассер. — Мы строили наш дом, и мы построили ему отдельную квартиру. Так что мне казалось, что все у нас в порядке. А он работал над своими проповедями, только и всего».

А затем Анвара посадили в тюрьму.

«Это стало поворотным пунктом», — сказал Нассер.

Анвар Аулаки был политическим заключенным. Когда в середине 2006 г. йеменские власти, поддерживавшиеся США, арестовали его, был выдуман предлог: что-то о вмешательстве Анвара в племенные распри[1018]. Однако, как и в случае с большинством политических заключенных, это был всего лишь шитый белыми нитками предлог, чтобы убрать его с улиц. Анвара забрали ночью и поместили в одиночную камеру во внушавшей ужас тюрьме в Сане, принадлежавшей Службе политической безопасности (PSO)[1019]. PSO тесно сотрудничала с американской разведкой. После ареста агенты йеменской разведки изъяли компьютер Анвара и записи лекций, с которыми он выступал в Университете Аль- Иман[1020]. Никаких настоящих обвинений ему предъявлено не было. Анвар был уверен, что в заключении его держит американское правительство, поэтому Нассер обратился за помощью в посольство США. В конце концов, он был американским гражданином. Они обязаны знать Анвара, думал Нассер. Ведь именно его постоянно показывали по телевизору после 11 сентября. Он был тем имамом, к которому обращались в первую очередь. Советник посольства сказал, что не может ничего обещать, однако заверил, что они «присмотрят» за Анваром[1021].

«Первые девять месяцев я находился в одиночном заключении в подземной камере. Я бы сказал, что она была размером два метра на метр, — вспоминал позднее Аулаки. — Мне не давали ни ручки ни бумаги, меня не выводили на прогулку. В течение всего этого времени я ни разу не видел солнца»[1022]. Он также вспоминал, что «не имел возможности общаться ни с кем, кроме охраны».

Не вызывает никаких сомнений, что к аресту Аулаки были причастны Соединенные Штаты. «Я уверен, что меня держали в заключении по просьбе американского правительства, — вспоминал Аулаки. — Я был арестован без каких-либо объяснений[1023]. Агенты йеменской разведки начали задавать вопросы о моей связанной с исламом деятельности здесь, на территории страны. Позже стало ясно, что мой арест объяснялся просьбой американского правительства. Именно об этом мне здесь и говорили»[1024]. Они также сообщили Аулаки, что его хотят допросить представители американских спецслужб. В отчете Специального докладчика ООН по вопросу о внесудебных казнях, казнях без судебного разбирательства или произвольных казнях было указано, что Аулаки «был задержан по просьбе правительства США»[1025].

По сообщениям газеты New York Times, Джон Негропонте, на момент ареста Аулаки возглавлявший Национальную разведку США, «сообщил йеменским официальным лицам, что Соединенные Штаты не возражают против задержания»[1026]. Но дело не ограничивалось тем, что американцы просто «не возражали». Йеменский источник, имевший тесные связи как с Аулаки, так и с правительством Йемена, рассказал мне о встрече Негропонте, посла Йемена в США и принца Бандара бин Султана, бывшего посла Саудовской Аравии в Соединенных Штатах[1027]. Бандар имел очень тесные связи с администрацией Буша, особенно с самим президентом. Они были так близки, что у принца даже было прозвище «Бандар Буш»[1028]. Источник беседовал с послом Йемена, рассказавшим, что Негропонте сказал примерно следующее: «Очень хорошо, что вы посадили Аулаки в тюрьму. Очень хорошо. Нас беспокоят его молитвы и проповеди, и нам кажется, что он может оказывать воздействие на молодежь Запада». По словам источника, посол Йемена ответил: «Если против Аулаки нет никаких обвинений, мы не можем держать его в тюрьме до бесконечности. Кондолизе Райс и нам поступают обращения относительно его ареста от представителей йеменских племен, друзей Анвара, групп защитников прав человек в Америке и Великобритании. Так что мы не можем удерживать его до бесконечности». По словам моего источника, Негропонте ответил: «Вам придется это сделать».

В ноябре 2006 г. на проходившей в Лондоне конференции по вопросам развития Нассер Аулаки случайно встретился с президентом Йемена Али Абдуллой Салехом. «Я попросил его выпустить моего сына из тюрьмы, — вспоминал Нассер. — Он сказал: «Здесь есть некоторые вопросы, связанные с американцами. Я попытаюсь решить их, и тогда освобожу твоего сына». Дядя Анвара, Сале бин Фарид, у которого тот ненадолго останавливался в Великобритании, является одним из самых влиятельных племенных вождей Йемена. Его племя, Аулаки, насчитывает около 750 тысяч человек[1029]. В Йемене вся власть и влияние сосредоточены именно в руках племен, а не правительства, и племя не собиралось смиряться с тем, что Анвар, которому не было предъявлено никаких обвинений, продолжает находиться в заключении. Бин Фарид рассказал мне, что позвонил президенту Салеху и спросил, на каком основании он продолжает удерживать Анвара в тюрьме. «Американцы попросили нас подержать его там», — именно так, по словам бин Фарида, ответил ему президент. «Мы хотим, чтобы он посидел там три-четыре года, — добавил президент, продолжив излагать доводы американцев. — Он очень популярен, в Соединенных Штатах многие слушают его проповеди, особенно молодежь. И не только там, но и во всем мире. Мы хотим, чтобы он побыл в заключении, пока о нем не позабудут»[1030].

Вскоре после ареста Аулаки президент Салех посетил с визитом Вашингтон[1031]. Там он встретился с директором ФБР Робертом Мюллером, директором ЦРУ Джорджем Тенетом и другими высокопоставленными представителями разведывательных служб США. Салех рассказал Нассеру, что обсудил с ними дело Анвара. Он утверждал, что даже задал прямой вопрос об этом президенту Бушу. «Если у вас есть что-то на Анвара Аулаки, скажите нам об этом, — именно так, по словам Нассера, был поставлен вопрос. — Если у вас ничего нет, мы выпустим его на свободу». По его словам, президент Буш сказал: «Дайте мне два месяца, и тогда вы получите ответ».