Монструм - Полина Граф
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
– Да, – произнес я, садясь на табуретку. – Вроде как.
Девочка больше не рисовала. Она глядела на меня широко открытыми глазами. Те заживо проглотили меня, я утопал в их бездонности.
– Зачем вы погнались за ним?
– Потому что он больше не может оставаться здесь. Ему пришлось уйти с нами.
– Он же вернется? – тихо поинтересовалась она.
Мне ведь можно было просто встать и выйти – это ничего не поменяло бы. Работа сделана, все остальное – объяснения, извинения, ложь – ненужные хлопоты. Но вот я сидел в узкой кухне, смотрел в искренние глаза маленькой девочки – такой чистой и наивной – и не мог уйти от нее, оставив без ответа. При этом не в силах ни солгать, ни сказать правды.
И только я открыл рот, чтобы выдать хоть что-нибудь, как девочка внезапно сжалась, словно от боли. Плечи ссутулились, рука сдавила карандаш.
– Что с тобой? – взволновался я.
Она ничего не ответила и, крепко зажмурившись, потерла горло.
Желудок стянулся узлом. Одеревеневшими пальцами я отодвинул в сторону воротничок ее платья, чтобы осмотреть ключицы, заранее зная, что обнаружу.
Метку кандидата я видел уже не раз. Она походила на знак Тьмы – две черные спирали, образующие водоворот, только у метки еще имелась точка по центру. Символ разместился в ямке между ключицами и незримо выкачивал Свет души из оболочки. Чем моложе человек, тем быстрее все проходит – воспоминаний мало, а значит, и сама душа небольшая. Изъятие неумолимо продолжалось даже после смерти кандидата, поставившего метку.
– Черт, – выругался я, ища батарейки для фонаря, который серебряным светом выжигал все темное. – Давно болит?
– С утра, – сказала она. – Мама дала мне лекарства от горла, но они не помогли.
Естественно, не помогли. Если бы простые болеутоляющие избавляли от Тьмы, то Бесконечная война была бы выиграна в два счета.
Полное изъятие Света уже наверняка было на подходе. Но что еще хуже – у меня закончились заряды, чтобы выжечь метку.
– Холодно, – жалобно протянула девочка, прижимая колени к груди.
Я достал нож и проколол кожу на большом пальце руки. Затем вновь посмотрел на девчушку. Она могла стать кандидатом в любое мгновение.
– Я помогу тебе. Все будет хорошо. Обещаю.
Девочка ничего не ответила. Молчала даже в тот момент, когда я осторожно коснулся порезом отметины. Непосвященные протекторы не справились бы с таким, но у меня имелся слишком хороший учитель. Я мысленно приказал своему Свету перевести метку на меня.
Я ощутил ледяную тяжесть, трещинами расползавшуюся по шее и груди. Животный страх едва не заставил меня оборвать ритуал. Но я продолжал его, надеясь, что не растеряю важных воспоминаний.
Неожиданно душа девочки развернулась пышным бутоном, с силой встряхнув мое сознание. Я попытался отмахнуться от образа, но вдруг замер, бросив взгляд на пейзаж вокруг. Душа ее представляла собой горы хрусталя. Десятки сверкающих на солнце выступов слепили глаза. Некоторые из них отражали в себе размытые образы давно минувших мгновений. Я встревоженно отступил, не переставая оглядываться. Для столь юной оболочки душа оказалась неправдоподобно огромной. Объяснение этому не могло отыскаться с ходу, но одно было ясно как день: все обстояло не так, как казалось ранее.
Обряд завершился. Метка железной печатью впилась мне в кожу. Я резко отдернул руку, точно от раскаленной сковороды. Девочка продолжала спокойно смотреть на меня, будто ничего и не случилось.
Сердце разрывало грудную клетку.
– Кто ты? – хрипло выдавил я.
Что-то тяжелое треснуло меня по затылку. Я не чувствовал, как упал на пол. Все заносило чернотой, но мне удалось различить, как к девочке подошла темная фигура. Я узнал их – эти довольные серо-зеленые глаза, прорывающие мрак. Они все так же пристально смотрели на меня из реальности, а я потрясенно глядел в ответ.
Это он. Незнакомец, выкравший осколок моей души.
Сфера выпала из рук. Она опустела, в ней было лишь это воспоминание. Я быстро потянул руку к своему ножу, но неизвестный оказался быстрее. Он молниеносно подался вперед, и мой живот пронзила зверская боль.
– Тихо-тихо, – прошептал юноша, когда я из последних сил судорожно за него схватился. – Ты не умрешь. Звездная часть тебе этого не позволит. Наверное. Да и это всего-навсего мерцающее серебро, а не мрачное золото, – так, царапина для светлого… Что скажешь?
В глазах плясали искры, я стиснул челюсти от боли, чувствуя, как из меня достают лезвие. Стоило мне с тяжелым хрипом сползти на колени перед скамьей, как незнакомец последовал за мной, платком вытирая свой клинок от серебряной крови.
– Думали, найдете нас и застанете врасплох? – с чувством говорил он, глядя на блестящие капли. – Хотели собрать отряд и незаметно вернуть твою душу? Что ж… удачи с поисками. Вы, протекторы, никогда не умели находить тех, кто думает не так, как вы. Зато мы помним, как быть вами.
Я рухнул на пол, и юноша, перешагнув через меня, скрылся. Я же дрожащими руками зажимал пульсирующую рану под ребрами. Силы угасали так быстро, что даже позвать на помощь казалось непосильным. В голове гудело, я чувствовал всеобъемлющий ужас.
Я не успел все исправить. Не знаю, что именно, но не успел. Однако скоро все должно было закончиться.
Кто-то звал меня по имени, кажется, голоса пытались меня успокоить, но я не слышал ничего, кроме шепота расплывающихся в небе звезд.
Глава XXII
Я все исправлю
Алое пламя подступало. Я не чувствовал ни жара, ни холода. Мне даже не верилось, что огонь может хоть как-то навредить. Куда опаснее казалась острая боль в животе. Из последних сил я всматривался в красные искры, слушал треск огня, а затем он пошевелился, встрепенулся. Обратился в огромные пламенные крылья. Их были десятки – они горели и бились. Их перья срывались и карминовыми стрелами уносились прочь. Яркая необузданная сила. Одно из перьев подлетело слишком близко, я протянул к нему руку, чтобы поймать. В тот самый миг, когда пальцы почти коснулись его, все исчезло. Осталась только тяжесть и боль.
– Скоро он придет в себя? – спокойно спросил мужской голос.
– Дай ему немного времени, Коул, его ударили ножом.
– Я бы рад, ты же знаешь, всегда рад. Но вечность никому не дает лишнего времени.
Первое, что я увидел, подняв налитые свинцом веки, были длинные светлые волосы.
– Похоже,
