Арфеев - Даниил Юлианов

И было ещё кое-что, заставившее Рому обомлеть, не в силах выдавить из себя хоть слово — волосы Анны, обычно заплетённые в косы, свободно свисали вниз, ластились по шее, плечам, грудям и ползли по спине. Их тёмный каштановый цвет мог бы соблазнительно переливаться на солнце, но под обычной лампочкой подъезда он не был столь прекрасен, каким мог бы быть в утренних лучах. Тоненькая, по-настоящему женская шея переходила в чётко выраженные ключицы, под которым за глубоким декольте был не особо сильно припрятано то, что уже не одно тысячелетие сводило мужчин с ума.

Дым растворился в тишине, повисшей между двумя парами глаз.

— У вас на первом этаже кого-то вырвало. Этот подъезд умеет встречать гостей.

Меж её пальцев вспыхнул огонёк, замер в воздухе, затем вновь побледнел.

— Проводите даму в свои хоромы?

— Провожу, только я должен кое-что спросить.

Анна приблизилась к нему и вставила сигарету в его полуоткрытый рот.

— Поменьше болтовни, договорились? Я люблю длинный язык, но только не в подобном ключе.

Она прошла в квартиру, оставив Рому стоять с сигаретой меж губ. Он вынул её, кинул на пол и придавил ногой, слушая, как за спиной удаляются шаги в сторону кухни. Той кухни, в которой несколько часов назад они с Настей боролись, выпуская кровь друг друга наружу. Именно там их любовь покончила с собой, под тяжёлое дыхание обоих. Именно там закончились их поцелуи, объятия и ласковые улыбки по утрам, излучающие теплоту.

И именно там она назвала его подонком.

Подонком во всех отношениях.

Рома закрыл дверь и направился к кухне. На одном из стульев уже сидела Анна, с интересом разглядывая всё вокруг. Её яркие зелёные глаза цвета поздней весны были широко раскрыты как у маленькой девочки и изучали интерьер комнаты, скользя взглядом абсолютно по всему.

— Знаете, Рома, у вас довольно уютно. В русских кухнях есть какая-то особая атмосфера. Вот эти столы, эти клеёнки… Ни в Европе, ни в Америке нету такого. Я как будто снова у бабушки.

— Может быть. — Только сейчас он заметил, какой же у неё уставший голос. — Но приготовить что-нибудь как ваша бабушка не сумею. Единственное, что я могу сделать на кухне, так это её взорвать.

— Поэтому вам готовит девушка. — Анна взглянула на плиту и на аккуратно сложенные столовые приборы. — Здесь чувствуется женская рука. Мужчины по природе своей небрежны. Исключением являются их дорогие сердцу автомобили. Вот там-то да… Они поддерживают чистоту!

Рома открыл холодильник, достал вино и после того, как открыл, начал разливать его по бокалам. Когда он закончил, его руку накрыла чужая ладонь, и в лёгкие вновь ворвался аромат сладкой клубники.

— Присядьте.

Её голос волной пробежал по телу и вызвал искру ниже живота. Красные ногти легонько царапнули кожу. Где-то далеко распевали песню пьяные подростки, но их голоса стали настолько тихими, что их ну улавливали уши. Мир окутала тишина, мир окутал туман. И посреди пугающей пустоты сверкнули зелёные огоньки подобно маяку в штормовую ночь.

Рома сел напротив Анны, взглянул в её уставшие, наполовину закрытые глаза и улыбнулся. Попытался улыбнуться. Но вместо облегчения он почувствовал, как по правой щеке скатывается слеза.

— С вами всё в порядке?

— Не знаю. — Сил, чтобы врать, не осталось. На поверхность из глубоких ран теперь могла вытекать только правда. — Это, наверное, со мной что-то не так. Вы не обращайте внимания, я не об этом хотел с вами поговорить.

— А о чём же?

Подушечки пальцев вспомнили, какими влажными были Настины губы после каждого секса, и от этого воспоминания защемило сердце. К горлу подкатил комок — такой огромный и неприступный, что заставил дышать полной грудью, чтобы втянуть хоть немного воздуха.

— Мне нужна ваша помощь. Но сначала, — Рома взял свой бокал, — выпьем за…

— …хороший секс, — Анна чокнулась и залпом выпила всё налитое ей вино. Улыбаясь тающему во рту послевкусию, она заговорила: — Давай сразу без прелюдий, Ромочка, и без лишних ванильных слов. Мне тридцать семь лет, я не держала в руках член уже больше четырёх лет, и если я в своём возрасте согласилась встретиться с мужчиной, то только с одной целью. Я прекрасно понимаю, зачем ты позвал меня сюда. Не буду скрывать — я хочу того же. Ты крепкий молодой парень, во многом обгоняешь моих сверстников с ипотеками, разводами и детьми. К тому же и полон энергии! Так что давай не будем играть в детишек, а сразу дадим друг другу желаемое. Говори, что нужно от меня.

Рома молчал, не отрывая взгляда от глаз Анны — таких выразительных и прекрасных, что было бы грехом не показывать их в кинотеатрах. Её скулы, всегда агрессивно выпирающие, сейчас чуть сгладились и будто бы спрятались. И эта естественность… эта естественность в её распущенных волосах… Этой красотой можно наслаждаться бесконечно, если рёбра не треснут от бешеных ударов сердца. Рома почувствовал, как накатывают усталость и вместе с тем желание обнять Анну, просто заснуть рядом с ней. Просто заснуть, позабыв обо всём мире.

Но он вспомнил, как блестели голубые, именно голубые глаза в свете кухонных ламп, когда Настя произнесла: «Ты подонок во всех отношениях». Вспомнил, с какой горечью она выплюнула эти слова и как засмеялась после того, как получила удар под дых.

Рома собрался с мыслями и заговорил:

— Когда вы сказали о…

— Можем перейти на «ты», дорогой, раз собираемся заняться «любовью».

Улыбка осветила её лицо, но усталости в ней было не меньше, чем в глазах. Чертовски красивых глазах…

— Когда ты сказала, что к этой кухне приложена женская руки, то не ошиблась. Эта девушка, Анастасия, с детства мечтает стать актрисой. И эта мечта с ней до сих пор, никуда не исчезла. Настя…недавно ходила на прослушивание, которое не прошла.

— И ты хочешь, чтобы я познакомила её с именитыми режиссёрами?

— Я хочу, чтобы ты помогла. И я знаю, что ты можешь это сделать. Просто дай ей шанс показать себя на крупной площадке. Уверен, если её подтолкнуть, дальше она сама наберёт разгон, и потом эту девчонку не остановишь. Её стоит только выпустить в мир кино. Настя всегда добивалась, чего хотела — такой у неё характер. Я лишь прошу тебя помочь ей, не продвигать.

— То есть, у тебя есть девушка?

Рома отпил вина и налил себе ещё. Увидев пустой бокал Анны, он заполнил и его.

— Я не буду отвечать на этот вопрос.

— Значит,