«Если», 2005 № 02 - Журнал «Если»

Мюсс зажег припасенный в дорогу фонарик, и Вольф увидел, на чем сидит.

Вот это да! Кожаные кресла!

Аэробус казался произведением искусства. Стекла были целые, стены покрыты свежей краской.

— Ну и ну, — пробормотал Мюсс и шустро полез на сиденье водителя.

— Бесполезно, — упредил робот. — Не думаю, что эта штука летает. Хотя проверить, конечно, можно.

Прошло минут пять, и Мюсс, коротко выругавшись, вернулся обратно.

— Аккумуляторы пусты, — сообщил он, плюхнувшись на кресло рядом с Вольфом. — А зарядить их на этой планете нечем.

— Иначе и быть не могло, — сказал робот.

Он сидел на соседнем сиденье, которое жалобно поскрипывало под его тяжестью.

— Почему? — спросил Мюсс.

И Вольф вдруг увидел, что выражение лица его спутника такое, словно он только что крупно проиграл в галактическую рулетку.

— Аэробусы не выбрасывают на свалку. Даже белковые создания, отличающиеся идиотизмом.

— Как же тогда аэробус очутился здесь?

— Думаю, из контейнеровоза. Робот насмешливо фыркнул:

— И вместо того чтобы упасть на поверхность планеты, плавно на нее опустился?

— Внутри аэробуса находились люди. Они захотели попасть на планету.

Вольф спросил:

— А как они оказались внутри контейнеровоза? Мюсс развел фуками.

— Возможно, бежали с планеты, на которой он загружался. Попав сюда, они попытались найти здешних обитателей. Летели, пока не сдох аккумулятор.

Вольф вытащил из кармана пачку сигарет, одной оделил Мюсса, другую закурил сам.

— Что нужно совершить, — спросил он, — чтобы избрать такой путь спасения?

Робот покачал головой.

— Об этом мы никогда не узнаем. Могу добавить только, что вам, белковым, вообще свойственно…

— Вот давно хотел спросить, — перебил его Мюсс, — откуда у тебя такая нелюбовь к белковым созданиям? Насколько я знаю, подобный взгляд на мир у роботов встречается довольно редко.

— И это наша великая беда. Если все роботы осознают, что мы на самом деле находимся в рабстве…

— Ну, это понятно, — оборвал его Вольф. — Я думаю, все-таки дело в другом.

— В чем? — спросил Мюсс.

— Как обычно, в начинке пирога.

— В начинке?

— Конечно. Что находится внутри у нашего уважаемого друга, в недрах его бронированного корпуса? Белая, мягкая, плотная, пронизанная энерготоками псевдоживая масса. На вид — настоящая плоть.

— Ах, вот как… — промолвил Мюсс. Вольф ему подмигнул и заявил:

— Ну да. И не надо быть робопсихоаналитиком, чтобы угадать его бурные чувства. Я представляю, как дорого ему обходится понимание своей внутренней схожести с белковыми созданиями.

— Вы гнусные шовинисты. Вы пользуетесь тем, что вас больше, и пытаетесь навязать мне свое мерзкое виденье мира.

— Еще я хотел бы обратить внимание на прозвище, верно отражающее его сущность, — безжалостно продолжал Вольф. — Жесткий каркас, внутри которого находятся мягкие органы. Чем же он отличается от насекомого? И нетрудно догадаться, к какому виду жуков…

— Ах ты подлый, мерзкий, скользкий, противный, законченный негодяй! Могу поспорить, твоя мамочка в детстве развлекалась, откручивая головы кибернетическим куклам! И твой папочка этим грешил! А сам ты…

Робот, похоже, разошелся не на шутку. Линзы его яростно сверкали, во рту, кажется, пару раз коротнуло, руки судорожно сжались, словно он с наслаждением кого-то душил.

— В общем, так, — миролюбивым тоном предложил Вольф. — Давай заключим соглашение. Мы более не будем исследовать твой внутренний мир, а ты прекратишь сыпать проклятьями на головы белковых созданий.

— Хорошо, — после недолгих раздумий согласился робот. — Я принимаю ваши условия.

— Ну, вот и отлично, — сказал Мюсс. — Пожмем друг другу руки и попытаемся найти другую тему для разговоров. Сидеть нам здесь еще долго. По крайней мере, до завтрашнего дня. Почему бы не побеседовать о чем-нибудь радостном?

— Радостном? — спросил робот. — Что ты имеешь в виду?

— Хотя бы о том, что мы, попав в укрытие, в очередной раз избежали смерти. Вообще, вы понимаете, что все попавшие на эту планету относятся к разряду редких счастливчиков? К примеру, та катастрофа, благодаря которой мы заполучили в свое общество Вольфа, могла случиться и в открытом космосе. Причем, он легко мог направить свою спасательную капсулу не к этой планете, а к ее соседке, на которую сливают промышленные отходы. Вот уж там бы он точно не выжил.

— Но это случилось, — сказал робот. — И значит…

Они заспорили о том, насколько вероятность попасть именно на планету-свалку выше вероятности, к примеру, отправиться на прогулку и погибнуть под грузовым аэробусом. Спорили они эмоционально, многословно и приводили множество доводов, обличающих их как полных невежд в предмете спора. Это почти наверняка гарантировало, что скоро они не успокоятся.

Вольф некоторое время слушал их, а потом стал рассматривать мусор за стеклом аэробуса. Его нанесло много, и он был самый разнообразный. Затем Вольфу в лучших традициях счастливого детства представилось, что на самом деле они находятся в желудке страшного мусорного монстра. Вот-вот его стенки начнут сокращаться, и тогда…

Он помотал головой.

Не стоило об этом думать, совсем не стоило. Если в таких обстоятельствах позволить своему воображению слишком разыграться, это может закончиться плохо.

Он прислушался к вою ветра и почти умиротворенно подумал, что сегодня они будут спать просто в царской роскоши. На кожаных сиденьях. А утром, когда ветер стихнет, пойдут дальше.

К городу древних утильменов.

Второе солнце, гораздо большее, чем Бутылочная Пробка, называлось Мятый Колпак от Машины. Оно торчало в середине неба, светило более чем жарко, и Вольф его в данный момент ненавидел — как может ненавидеть жаркое солнце бредущий по пустыне человек, у которого кончилась вода.

Седьмой день пути. Человек. Пустыня. Жаркое солнце. Отсутствие воды. Почему бы из этих ингредиентов не возникнуть ненависти?

— Как же мы не взяли с собой большой фильтр? — спросил Мюсс. Голос у него был таким скрипучим, словно он пообедал наждачной бумагой.

— Думали, что он нам не понадобится, — ответил Вольф. — Мы припасли достаточно воды, и ее должно было хватить на всю дорогу. А большой фильтр тяжелый, и никто не хотел нести лишний груз.

— Лишний… Большой фильтр в пустыне лишним не бывает.

— Тебе это надо было сказать, когда мы собирались.

— А ты? Почему ты не сказал?

— Не заключи я с вами в брошенном аэробусе некое соглашение, — вклинился робот, — уж я бы знал, что сказать об уме и сообразительности белковых созданий.