Голоса - Борис Сергеевич Гречин

«Мы, однако, не выяснили, перемудрил он или нет, — заметила Ада с женско-организаторским прагматизмом. — Что толку просто чесать языки? Альфред подготовил не только самый большой с начала работы авторский материал — спасибо! — но и обозначил вам три «белых пятна», их можно исследовать. Сомневаюсь, правда, в полезности дополнительных докладов, потому что не вижу желающих их делать…»

«А я сомневаюсь в эффективности сценических экспериментов! — откликнулся Штейнбреннер. — Но некоторую пользу, как уже говорил раньше, я за ними признаю. Поэтому при наличии времени…»

К облегчению старосты, группа тут же занялась конструктивом, решая, какую из трёх «развилок пути», обозначенных Альфредом, можно драматизировать. Не уверен, должен ли этот глагол в русском языке сопровождаться кавычками: в своём новом значении «изобразить в качестве сценки» он ведь является прямой калькой с английского to dramatize, и, однако, раньше он значил только «впадать в излишний пафос». Пусть об этом, однако, беспокоятся составители словарей да книжные редакторы… «Апрельский кризис», пожалуй, никак не подходил: к примеру, совещание Исполкома Совета рабочих депутатов с членами Временного правительства двадцатого апреля семнадцатого года в Мариинском дворце оказалось очень «многофигурной» сценой, а бóльшая часть героев того совещания у нас к тому же отсутствовала. Схожую проблему представляло собой отречение Михаила Александровича третьего марта того же года на квартире Путятиных: из нового революционного кабинета министров у нас, конечно, имелись и Керенский, и Гучков, и Милюков, и Шульгин — но ведь не хватало самого кандидата на престол! («… Уронившего российскую корону на грязную улицу, где она была растоптана большевистской ордой», — меланхолично заметил Борис, а Лина по поводу этого комментария как-то грозно откашлялась.) Оставалась беседа между Милюковым и Витте осенью первого года Первой русской революции. Витте, правда, тоже отсутствовал — но Гершу пришла в голову мысль попробовать пойти путём альтернативной истории и представить: что случилось бы, если бы беседа прошла непосредственно между Павлом Николаевичем и Государем? Выходило мне снова отдуваться — что ж, вот и погоны пригодились…

Рутлегер, прося объяснить ему суть готовящегося эксперимента, прилип ко мне как банный лист — совсем некстати, учитывая, что мне ведь тоже стоило вспомнить исторический фон, да и просто настроиться! Вежливо улыбаясь, я едва не за руку подвёл его к Насте, познакомил их друг с другом, рассыпался в хвалебных выражениях по поводу своей аспирантки и заверил немца, что Frau Wischnewskaja даст ему все необходимые пояснения. Настя подарила меня ещё одним нелюбезным взглядом. Ну что же, Александра Фёдоровна, подумал я не без нотки постыдной мстительности: хочешь раздружиться со мной по причине моей «отстранённости от жизни» — общайся тогда с более словоохотливыми мужчинами, с теми, кто не ведёт себя подобно черепахе, втягивающей лапы в панцирь!

[19]

СТЕНОГРАММА

сценического эксперимента № 6

«Несостоявшаяся беседа Павла Николаевича Милюкова

и Е. И. В. Николая II»

Действующие лица:

Павел Николаевич Милюков (исп. Альфред Штейнбреннер)

Е. И. В. Николай II (исп. А. М. Могилёв)

МИЛЮКОВ (входя и совершая короткий решительный поклон. Несколько громче, чем было бы прилично). Ваше императорское величество! (На протяжении беседы говорит твёрдо, убеждённо, энергично, как бы едва сдерживаясь в рамках вежливости, с трудом умеряя хорошо поставленный лекторский голос.)

НИКОЛАЙ (оборачиваясь, как бы в раздумье почти протягивает руку, но вместо этого указывает собеседнику, куда можно сесть. Несколько смущённо). Здравствуйте, Милюков… Павел Николаевич. Присаживайтесь.

МИЛЮКОВ (садится на край кресла, готовый сразу встать). Ваше величество, я… (Видя, что собеседник не садится, встаёт сам. Заложив руку за лацкан пиджака, с прохладным достоинством.) Я польщён оказанной честью и одновременно нахожусь в недоумении, потому что… я слышал, ваше величество желали задать мне несколько вопросов?

НИКОЛАЙ. Вы правы. (Начинает задумчиво расхаживать.) Я вначале думал через Сергея Юльевича[62], но решил сам… хотя, видит Бог, для меня даже сегодняшняя беседа — тяжкий крест. Я хотел спросить: отчего «общественники», все эти лидеры земцев, лидеры партий вроде вас, не хотят идти в кабинет[63]?

МИЛЮКОВ. Не идут оттого, ваше величество, что не верят!

НИКОЛАЙ, Что же, простите, нам надо сделать, чтобы вы поверили?

МИЛЮКОВ. Надо не ограничиваться обещаниями, а приступить к их выполнению немедленно! Выберите серьёзных и не опороченных в общественном мнении — это главное! — членов администрации, создайте из них временный кабинет, чисто технический, деловой, и тотчас приступайте к работе!

НИКОЛАЙ (морщась от его голоса). Мысли двоятся, и голова совсем несвежая…

МИЛЮКОВ (с еле заметной иронией). Вашему величеству, возможно, следовало пригласить к беседе нескольких советников, которые погружены в предмет.

НИКОЛАЙ. Нет-нет, я хочу разобраться сам. Вот сразу два возражения, если позволите. «Незапятнанных в общественном мнении», говорите вы. Но едва эти «чистые», по-вашему выражению, люди переходят к нам, как в глазах «общественности» — точней, только узкой прослойки в двух столицах, никак не выражающей волю всего народа, — как они в тех же глазах сразу оказываются запятнанными и опороченными.

МИЛЮКОВ (несколько напыщенно). Если династия в общественном мнении стала столь одиозной, то, простите, ваше величество, это — не вина общественности! Это означает переносить с больной головы на здоровую!

НИКОЛАЙ (неприятно поражённый, останавливается, смотрит на собеседника). А вы не мой подданный, Милюков? Вы сейчас рассуждаете как какой-то японец…

МИЛЮКОВ (несколько надувшись) Прошу прощения! (После небольшой паузы.) Но при этом не у всех ваших подданных, государь, любовь к Отечеству сопряжена с монархической идеей и особенно с самодержавным принципом!

НИКОЛАЙ. Хорошо, оставим это пока, каждый свободен в своих убеждениях, даже пошлых… А вот и второе возражение: ведь под работой вы понимаете…

МИЛЮКОВ (упрямо наклоняя голову). Под работой я, если вам будет благоугодно выслушать, понимаю правильно избранную Думу, которая разработает всеобщий избирательный закон, на основе чего пройдут выборы в Учредительное Собрание, которое, в свою очередь, даст стране нормальный, регулярный Парламент по образцу европейских.

НИКОЛАЙ. Кто же сказал вам, Павел Николаевич, что всеобщее избирательное право для России будет непременным благом? Ваши думские крикуны соблазнят мужика несбыточными надеждами вроде отъёма помещичьих и монастырских земель, и у нас устроится пугачёвщина. Или, не приведи Господь, новый церковный раскол.

МИЛЮКОВ (с несколько презрительной улыбкой). Церковные расколы, ваше величество, остались в веках Трояновых! Этого в новом веке точно не стоит опасаться.

НИКОЛАЙ. Возможно, я неудачно выразился… Но, послушайте же меня, демократии западного образца — это ведь