Финальный аккорд - Кевин Милн
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
– В паре миль, да. Но мы видим поезда всего в полумиле отсюда, когда они проходят мимо. Дети любят смотреть на них из дома на дереве, когда слышат гудок.
– Поезжайте туда! – сказал я, когда вышел в главный вестибюль больницы. – Скажите полиции, чтобы они поехали на вокзал. И если ее там не будет, проверьте автобусную станцию. Прочешите весь общественный транспорт в городе. Позвоните в такси, может быть, кто-то подвозил девочку, которая попросила отвезти ее в Сан-Франциско.
– Ты думаешь?
– Да. Я думаю, что у нее сумасшедшая пачка денег, которая жжет ей карман, и она решила потратить их на то, что ей больше всего сейчас хочется получить. Увидеть свою маму.
* * *Через двадцать минут, вскоре после полуночи, когда я мчался через Окленд по 580-й федеральной автостраде, мой сотовый зазвонил в третий раз за ночь.
– Стю?
– Мы нашли ее! – кричал шурин. – И с ней все в порядке. Ты был прав, она пошла прямо по рельсам и дошла по ним до станции.
Ранее вечером я плакал над тем, что случилось с Анной – мучительные слезы сожаления, гнева и вины касательно ее судьбы. Сидя там, в своей машине, и нарушая все пределы допустимой скорости, которую фиксировали камеры слежения, я заплакал первыми слезами радости за все время, как помнил себя, возможно, вообще впервые в своей жизни.
– О… мой… Бог, – воскликнул я в восторге. – Спасибо, Стюарт.
– Только ты знал, где искать. Но мы бы, в конечном счете, тоже нашли ее. Одна дама, которая работает в ночную смену на вокзале, сделала звонок в полицию вскоре после нашего с тобой разговора. Она сказала, что не спустит глаз с явно потерявшегося ребенка, пока они не приедут на станцию.
– Я просто рад, что она в безопасности. Ты везешь ее обратно домой?
– Ну… – процедил он. – Не совсем. Она… не хочет ехать.
– Она думает, что у нее есть выбор?
– Она говорит, что уже купила билет на поезд в Сан-Франциско, и она ждет поезд, который ее туда отвезет.
– Немного упрямая…
– Такая же, как Анна, – съязвил он.
Удивительно, но ссылка на мою жену в коматозном состоянии и его младшую сестру не задела меня настолько, насколько мне казалось, это должно было быть.
– Да, – спокойно вздохнул я. – Такая же, как Анна.
– Так что я должен сделать?
– Ты не против зависнуть на вокзале немного? Я буду часа через два.
– Не торопись. Ее поезд не придет раньше пяти утра.
– Могу я с ней поговорить?
Он усмехнулся.
– Полное и бесповоротное «нет». Она говорит, что не разговаривает с тобой.
– Почему нет?
– Потому что она знает, что ты скажешь, что ей все еще нельзя увидеться с мамой, а она не хочет это слышать. Но что поделаешь, разве можно было ожидать чего-то другого от не по годам развитой девчушки, которая выломала оконную сетку, вылезла в окно и пешком ночью дошла до железнодорожной станции? Она довольно решительно настроена.
– Понятно. Ну, по крайней мере, скажи ей, что я еду и что я люблю ее. И крепко обними за меня. Я постараюсь приехать как можно скорее.
Через два часа, пятнадцать минут третьего утра, я вошел внутрь крошечного здания, которое служило станцией Мадера. Хизер и Стю сидели на маленькой деревянной скамейке. Хоуп вытянулась между ними и крепко спала.
– Хоуп, – сказал я, легонько подтолкнув ее локтем.
– Хоуп, папа приехал.
Она слегка приоткрыла глаза.
– Я собираюсь сесть на поезд, – еще окончательно не проснувшись, пробормотала она.
– Как насчет того, если мы поедем на моей машине?
Она подняла голову и потерла глаза, чтобы убрать пелену.
– Нет! Я еду к маме.
Поездка из Сан-Франциско до железнодорожного вокзала дала мне достаточно времени, чтобы подумать. Моим откровением номер один была мысль о том, насколько близко я подошел к тому, чтобы потерять Хоуп. Это испугало меня до смерти. Нет, это испугало меня гораздо больше, чем до смерти. Она была всем, что у меня осталось, но почему-то, находясь в больнице в состоянии эгоистичного ступора, я почти убедил себя, что без меня ей будет лучше. Я собирался это изменить.
– Я знаю, – сказал я. – Пора поехать навестить маму. Я сам тебя отвезу.
Она улыбнулась большой и красивой улыбкой, которую унаследовала от своей матери.
– Обещаешь? – спросила она.
– Обещаю.
Я не успел больше ничего сказать. Хоуп снова положила голову на колени Хизер и тут же уснула. Я поблагодарил Хизер и Стюарт за все, что они сделали. Ну, за все, кроме еженедельных карманных денег.
* * *Хоуп проспала всю обратную дорогу домой. Начинался рассвет, когда мы въехали на въездную дорожку и поставили машину в гараж. Я аккуратно перенес Хоуп из машины в ее постель, прошел в гостиную и рухнул на диван. Моя собственная кровать выглядела вполне привлекательной, но я еще не был готов спать в ней один.
Через несколько часов Хоуп разбудила меня. Она хлопала по моему плечу, пока я не закряхтел.
– Папа, ты похож на гориллу.
Не поднимая головы, я открыл один глаз.
– Я думал, тебе нравятся гориллы.
– Нравятся. В зоопарке. Но ты ведь не хочешь так выглядеть, когда мы пойдем навещать маму.
– Ах да. Это.
– Мы собираемся. Ты обещал.
Я сел и потянулся.
– Как ты точно запомнила?
Была глубокая ночь.
Она пожала плечами:
– Я не знаю. Но ты на самом деле сказал. Я слышала.
– Ты права. Я сказал. И мы поедем. Но Хоуп, прежде чем мы поедем, мне надо кое о чем поговорить с тобой. Почему бы тебе не сесть на секунду?
– Это насчет мамы?
– Да. Хоуп, я рассказал не всю правду о катастрофе с мамой… просто не хотел, чтобы ты волновалась. Но так как мы собираемся навестить ее, я хочу, чтобы ты знала, чего ожидать. Милая, автокатастрофа была очень серьезная.
Хоуп старалась сохранить спокойное лицо.
– Знаю, папа, – тихо произнесла она, а потом начала кусать губы.
– Правда?
– Угу. Вот почему ты находился с ней в больнице, а мне нельзя было туда.
– Это верно.
– Дядя Стюарт сказал, что она повредила рот и поэтому не может разговаривать.
– Ну, можно и так сказать… что-то типа этого. Но есть кое-что еще, не только ее рот. Авария повредила ее мозг, дорогая, и это заставило ее… спать в течение длительного времени. Это называется кома. Она еще не просыпалась с момента аварии.
Хоуп несколько секунд внимательно смотрела на меня, а затем удивленно подняла брови и спросила:
– Как в «Спящей красавице»?
– Именно так.
– Так… она с тобой тоже не разговаривала?
– Нет, тыковка. Она ни с кем не разговаривала. Я все надеялся, что мама выберется из этого состояния, и потом я привезу тебя увидеться с ней. Но… теперь мы не уверены, что такая возможность осталась.
– Ты имеешь в виду, что, возможно, она не проснется?