Двадцать тысяч лье под водой (пер. Вовчок) - Жюль Верн

— Да, да, точно, — ответил я после внимательного наблюдения. — Я как будто вижу какое-то темное тело на поверхности вод.

— Второй «Наутилус»? — сказал Консейль.

— Нет, — ответил канадец. — Это, надо полагать, какое-нибудь морское животное.

— С позволения их чести, киты водятся в Красном море? — спросил Консейль.

— Да, иногда попадаются, — отвечал я.

— Только это не кит, — сказал канадец, не сводивший глаз с темной массы. — Мы с китами старые знакомые. Я их узнаю издали.

— Подождем — увидим, — сказал Консейль. — «Наутилус» идет прямо туда.

«Наутилус» действительно шел в направлении заинтересовавшего нас черноватого тела. Оно походило на верхушку подводной скалы.

— Что бы это такое было? — сказал я. — Не могу определить.

— А! Двигается! Ныряет! — вскрикнул Нед Ленд. — Тысячу чертей! Что это еще за животное? Хвост не раздвоенный, как у китов и кашалотов, а плавники словно обрублены!

— В таком случае, — сказал я, — это…

— Кувырк! Перевернулось на спину и выставило сосцы на груди, — вскрикнул канадец.

— Это сирена! — закричал Консейль. — Это, с позволения их чести, настоящая сирена!

Животное точно принадлежало к отряду сиреновых, которых в древности считали полуженщинами, полурыбами.

— Нет, — сказал я Консейлю, — это не сирена, а другое очень любопытное животное, которое теперь еще изредка попадается в Красном море. Это дюгонь, животное из семейства травоядных китов.

— Отряд сирен, группа рыбовидных, класс млекопитающих, отдел позвоночных, — забормотал Консейль.

Нед Ленд не сводил глаз с животного. Глаза канадца так и горели. Он поднимал руку, словно хотел метнуть гарпун.

— Что, Нед? — спросил я.

— Ах, профессор, — ответил Нед, — в такую штуку мне еще не доводилось попадать!

В эту минуту капитан Немо вышел на палубу; он тотчас заметил дюгоня, понял волнение канадца и сказал ему:

— А что, мистер Ленд, хорошо бы бросить в него гарпун?

— Уж и не говорите, капитан! — ответил канадец.

— Вы не прочь поохотиться?

— Не прочь! Не прочь!

— Ну что ж, если не прочь, то поохотьтесь.

— Благодарю покорно, капитан! — радостно ответил Нед.

Глаза у него так и загорелись.

— Только смотрите, — сказал капитан, — не промахнитесь. Советую вам в ваших же интересах.

Нед Ленд только пожал плечами.

— А дюгонь очень опасное животное? — спросил я.

— Да, — ответил капитан. — Случается, что животное кидается на китобоев и опрокидывает лодку. Впрочем, мистеру Ленду нечего бояться, у него верный глаз и твердая рука. Я ему советую не промахнуться, потому что он может упустить вкусное блюдо. Мистер Ленд, я знаю, порядочный лакомка.

— А! — сказал канадец. — Так у дюгоня вкусное мясо?

— Очень вкусное, — отвечал капитан, — похоже на говяжье мясо, и в Меланезии его подают только к княжескому столу. А так как у князей аппетит хороший, то за этим бедным животным постоянно охотятся, так что дюгонь, как и его родственник ламантин, становится редкостью.

— Так, может, лучше не охотиться, капитан? — сказал Консейль. — Вдруг это самый последний? Надо бы его оставить на развод в интересах науки…

— Да будет вам, Консейль! — вскрикнул Нед. — Вы все о науке, а в интересах кулинарии за ним следует поохотиться!

— Итак, за охоту, мистер Ленд, — сказал капитан.

В эту минуту на платформу вышли семь человек из экипажа. Все они были немы и бесстрастны, как всегда. Один из них держал гарпун на веревке, какая обычно употребляется при ловле китов. Шлюпку спустили на море. Шестеро гребцов сели на весла, седьмой взялся за руль. Нед, Консейль и я поместились на корме.

— А вы, капитан? — спросил я.

— Нет, я не поеду. Счастливой охоты!

Шлюпка отчалила, гребцы дружно взялись за весла, и мы полетели навстречу дюгоню, который плавал милях в двух от «Наутилуса».

Приблизившись к китообразному, шлюпка пошла медленнее, и весла бесшумно опускались в спокойные воды. Нед Ленд с гарпуном в руке встал на носу.

К гарпуну, которым бьют кита, обыкновенно привязывают длинный канат, свернутый в клубок, он быстро разматывается, когда раненое животное увлекает его за собой. Но у Неда Ленда канат был всего саженей десять в длину, и к концу его был прикреплен маленький пустой бочонок. Если бы животное утянуло канат, бочонок всплыл бы на поверхность и таким образом обозначил бы путь дюгоня под водой.

Я привстал, подошел к краю шлюпки и внимательно рассмотрел противника Неда Ленда.

— Знаешь, — сказал я Консейлю, — этот дюгонь очень похож на ламантина. Тело у него продолговатое, с очень длинным хвостом, а на боковых плавниках — настоящие пальцы. Различие с ламантином только в том, что у него на верхней челюсти сидят два длинных и острых клыка, расходящиеся в разные стороны.

— С позволения их чести, — сказал Консейль, — в нем будет более семи метров длины.

Дюгонь не двигался и, казалось, спал на поверхности воды.

— Хорошо, что он спокоен, — сказал я, — так будет легче с ним справиться.

Шлюпка осторожно подошла сажени на три к животному, гребцы оставили весла. Нед Ленд, откинувшись немного назад, метнул свой гарпун.

— Сразу видно мастера! — сказал я Консейлю.

Раздался свист, и дюгонь исчез. Гарпун был пущен с большой силой, но, по-видимому, Нед промахнулся.

— Тысяча чертей! — закричал взбешенный канадец. — Я промахнулся.

— Нет, — вскрикнул я, — животное ранено! Вот его кровь!

Только орудие в нем не осталось…

— Гарпун! — кричал Нед Ленд. — Надо поймать гарпун!

Матросы начали грести, а рулевой направил шлюпку к плавающему бочонку. Поймав гарпун, мы стали преследовать животное.

Дюгонь выплывал время от времени на поверхность моря, чтобы подышать. Рана не лишила его сил, поэтому он плыл удивительно быстро. Стараниями гребцов шлюпка летела по следам животного. Не раз мы нагоняли его очень близко: канадец замахивался, но дюгонь внезапно нырял, и дело оканчивалось ничем.

Можно себе представить, как злился и бушевал нетерпеливый Нед Ленд. Он ругал увертливое животное самыми крепкими словами, какие только существуют на английском языке. Я хотя и молчал, но, признаюсь, меня тоже начинала разбирать досада.

Мы преследовали дюгоня целый час. Я уже начал думать, что ничего из нашей охоты не выйдет путного, как вдруг животное решило изменить тактику. Дюгонь повернулся и ринулся прямо на шлюпку. Но это движение не ускользнуло от зоркого канадца.

— Теперь глядите в оба! — сказал он.

Рулевой произнес несколько слов на своем странном наречии, вероятно, он предупредил матросов о предстоящей опасности.