Двадцать тысяч лье под водой (пер. Вовчок) - Жюль Верн

Первые слова капитана Немо были обращены к канадцу:

— Спасибо, мистер Ленд.

— Не за что, капитан, — ответил канадец. — Это был мой долг.

Легкая, чуть заметная усмешка мелькнула на губах капитана Немо.

— К «Наутилусу»! — приказал он.

Шлюпка полетела по волнам. Через несколько минут мы увидали труп акулы, выплывший на поверхность. По черной оторочке плавников я узнал страшную акулу-людоеда Индийского океана. Она была более двадцати пяти футов в длину, а огромная пасть занимала треть ее тела.

— Это не молоденькая акула, — сказал Нед Ленд, — уже взрослая. Видите зубища-то? Целых шесть рядов зубов в форме треугольника торчат на верхней челюсти.

Консейль страстными глазами впился в акулу и (я это очень хорошо видел) мысленно причислял ее к подклассу пластиножаберных класса хрящевых рыб, надотряду акул.

Пока мы рассматривали эту тушу, около дюжины других прожорливых акул выплыли на поверхность. Но на нас они не обратили внимания, а набросились на своего безжизненного ближнего и начали рвать его на куски.

В половине девятого мы уже были на «Наутилусе».

Я долго размышлял о том, что случилось во время нашей экскурсии на Манарскую отмель.

Что за человек этот капитан Немо! Какова отвага, какова ловкость, каково хладнокровие! Он говорит, что отрекся от человеческого общества, ненавидит людей, — но все это одни слова! Ему не удалось убить в себе чувство сострадания. При первом же случае он бросается спасать человека, рискуя своей собственной жизнью!

— А ведь вы себе противоречите, капитан, — сказал я.

— В чем противоречу?

Я высказал ему свое мнение.

Он ответил мне несколько взволнованным голосом:

— Этот индус — житель угнетенной страны, профессор, а я за угнетенных. Я всегда был и до последнего вздоха буду их защитником!

Глава четвертая

Красное море

29 января мы потеряли из вида остров Цейлон, и «Наутилус», идя со скоростью двадцать миль в час, вступил в лабиринт каналов, отделяющих Мальдивские острова от Лаккадивских. Он прошел мимо острова Киттан; этот остров кораллового происхождения, открытый Васко да Гама в 1499 году, — один из главных девятнадцати островов Лаккадивского архипелага, лежащего между 10° и 14°302 северной широты и 69° и 50°722 восточной долготы.

Мы прошли, значит, шестнадцать тысяч двести двадцать миль, или семь тысяч пятьсот лье с тех пор, как выплыли из Японского моря.

На следующий день, 30 января, когда «Наутилус» всплыл на поверхность океана, уже не было никакой земли в виду.

«Наутилус» направлялся на север-северо-запад, к Оманскому заливу, который находится между Аравией и Индийским полуостровом и служит входом в Персидский залив.

Куда же вел нас капитан Немо?

Я никак не мог этого сообразить, и моя несообразительность не нравилась Неду Ленду.

— Куда его несет? — повторял он с неудовольствием. — Куда мы плывем?

— Туда плывем, Нед, куда угодно капитану, — отвечал я.

— Ох уж мне этот капитан! Ну куда нас он мчит? А впрочем, не дальше Персидского залива, если мы туда войдем, так скоро повернем обратно!

— Ну что же, Нед, повернем так повернем. А если из Персидского залива «Наутилус» пойдет в Красное море, так к его услугам Баб-эль-Мандебский пролив, — отвечал я.

— Позвольте, профессор, — горячо возразил Нед Ленд, — ведь Красное море, как и Персидский залив, не имеет другого выхода! Ведь Суэцкий перешеек еще не прорыт! Да и будь он прорыт, так такое секретное судно, как «Наутилус», не пойдет по каналам, где на каждом шагу все шлюзы и шлюзы. Значит, Красное море не приведет нас в Европу!

— Да разве я вам говорил, что мы идем в Европу?

— Так куда ж мы пойдем? Что вы об этом думаете?

— Я думаю, что «Наутилус» посетит любопытные берега Аравии и Египта, спустится по Индийскому океану, может, через Мозамбикский пролив, может, мимо Маскаренских островов и достигнет мыса Доброй Надежды.

— Ну а когда достигнем мыса Доброй Надежды, тогда что?

— А тогда мы, может быть, выйдем в Атлантический океан. Это было бы отлично! Атлантический океан почти неизвестен… Послушайте, Нед, неужели вам уже надоело подводное путешествие? По-моему, это так увлекательно!.. Я бы очень огорчился, если бы меня сейчас высадили на какой-нибудь берег.

— Да знаете ли вы, господин Аронакс, что вот уже скоро три месяца, как мы в плену на этом «Наутилусе»?

— Не знаю, Нед, и не хочу знать! Я здесь не считаю ни дней, ни часов!

— Да чем же все это кончится?

— Всему свое время. Да из-за чего мы спорим? Мы ведь ничего не можем сделать, значит, всякие споры бесполезны и ни к чему не ведут. Если бы вы мне сказали: «Вот я нашел способ побега!», тогда еще можно было бы поговорить, но у вас ничего нет. Знаете что? Говоря откровенно, я не думаю, что когда-нибудь капитан Немо рискнет пойти в евро пейские моря.

Мы еще долго говорили в таком духе. Наконец Нед Ленд оборвал разговор такими словами:

— Нет, профессор, если меня держат на привязи, так никакое удовольствие мне не в радость!

В продолжение четырех дней, до 3 февраля, «Наутилус» плыл по Оманскому заливу с разной скоростью и на различной глубине. Казалось, он не знает дороги, идет на ощупь или колеблется в выборе пути. Я, однако, заметил, что он не пересекал тропик Рака.

Выходя из Оманского залива, мы увидели Маскат, главный город Омана. Город этот построен среди черных скал, на их фоне резко выделялись белые дома и крепость. Я различил выпуклые купола мечетей, изящные шпили минаретов и зеленеющие террасы, спускавшиеся к самому морю. Но я едва успел на все это полюбоваться: «Наутилус» вскоре погрузился в темные глубины.

Мы проплыли, держась в шести милях, вдоль аравийских берегов. Берега эти были местами гористы, и на горах виднелись иногда развалины древних храмов.

5 февраля мы наконец вошли в Аденский залив. Этот залив можно сравнить с воронкой, которая вставлена в горлышко Баб-эль-Мандебского пролива, чтобы воды Индийского океана вливались в воды Красного моря.

6 февраля «Наутилус» шел в виду города Адена.

Город Аден гнездится на скале, далеко выдающейся в море и соединенной с континентом узким перешейком, как настоящий аравийский Гибралтар. В 1839 году им завладели англичане, укрепили его, и теперь он превратился в неприступную крепость. Я различил восьмиугольные минареты и вспомнил, что когда-то, если верить историку Эдризи, этот город был самым оживленным и богатым торговым пунктом на побережье.

Я думал, что капитан Немо, дойдя до этих мест, повернет назад, но, к величайшему моему изумлению, он не повернул!