Шаман - Кристофер Сташеф

— Нынче мы будем пировать, хотя двум сотням горожан придется попоститься и постоять в дозоре на стенах, чтобы дать возможность повеселиться другим!

— И разведчики должны отправиться на вылазку! — негромко пробормотал Огерн.

— Разведчики! — крикнул король. — Наблюдайте за окрестностями! Все остальные — приходите на главную площадь, жарьте мясо и пейте вино! Мы заслужили этот праздник!

Толпа благодарно взревела. Все стали расходиться к жаровням, уже установленным на широкой площади перед королевским дворцом.

— Пойдемте, — сказал король и повел Огерна и Лукойо во дворец.

Пройдя мимо высоких колонн, они оказались в просторном зале.

— Пока повара готовят угощение к празднику, давайте выпьем немного вина и отдохнем!

Они вошли в большую комнату, где на полу горами лежали подушки. Король хлопнул в ладоши и приказал:

— Эй, принесите нам вина!

Затем король подал гостям пример: уселся на пол и привалился спиной к горке подушек, одетых в наволочки из тончайшей ткани.

Тут же появились женщины. Они несли вино и блюда с Фруктами. Мгновение Огерн смотрел на служанок, не в силах сдержать изумления. До сих пор он встречал в Кашало женщин, одетых красиво и, прямо скажем, легко, но на этих служанках была одежда из настолько тонких тканей, что они просвечивали почти насквозь. На девушках были только легкие юбки и лифы. Наверняка для прислуживания королю их отбирали, присматриваясь и к лицу, и к фигуре.

— Хорошенькие, правда?

Голос короля вывел Огерна из замешательства. Кузнец смущенно отвел взгляд, а Лукойо был не в силах оторвать от служанок восхищенных глаз. Он прошептал:

— П-п-правда! О король! Вот уж красотки так красотки!

— Труд у меня нелегкий, — пояснил король, — но есть в этой работе и свои прелести. Надеюсь, теперь вы понимаете, почему я решил дать врагам отпор? Ведь этих чудесных бабочек стоило защищать, верно?

Сказал он это шутливом тоном, но Огерн уловил за этой шутливостью серьезность и понял, что король стал бы защищать любую женщину, молодую или старую, хорошенькую или уродливую.

— Ваши подданные, король, — отозвался Огерн, — все до единого достойны того, чтобы их защищали. И именно поэтому я думаю, что неразумно помещать пленных ваньяров в подземелье вместе со жрецами и приверженцами культа Улагана.

— Почему? Думаешь, они вместе могут учинить бунт?

— Ни на секунду в этом не сомневаюсь.

— И я тоже, — кивнул король. — Но я думаю, что они смогли бы придумать, как устроить бунт, даже если бы мы не ловили их, не хватали и не засаживали в подземелье. Так что уж лучше пусть они сидят здесь, под надзором. Я позаботился, чтобы среди них находились верные мне лазутчики, которые все мне донесут. Пусть будет так, покуда это возможно.

— Покуда возможно? — удивился Огерн. — И что же может вам помешать?

— Мир, — вздохнул король. — И те приверженцы Улагана, которых мы не пленили. Как только мы убедимся, что угроза миновала и ваньяры насовсем ушли от города, мне придется всех отпустить, кроме пленных.

— Что? — Лукойо наконец сумел оторвать вожделенный взгляд от ближайшей служанки и перевести глаза на короля. — Это зачем же? Вы же король! Разве ваше слово — не закон?

— Нет, — отвечал король. — Существует древний рыбацкий закон, который передается от отца к сыну с незапамятных времен. Мы добавили этот закон к тем, которыми пользуемся при торговле с иноземцами. И если я стану обходить эти законы, отдавая распоряжения и принимая решения, мои подданные сразу заметят это и будут недовольны. Если же я стану злоупотреблять подобным поведением, меня сбросят и поставят на мое место нового короля.

— Значит, — заключил Огерн, — вы не слишком сильно отличаетесь от вождя племени.

— Верно, — кивнул король. — Отличают меня только название да число подданных. Притом еще надо учесть, что я не могу всех до единого заставить делать так, как я велю. Положа руку на сердце, я способен лишь на то, чтобы руководить силой, исходящей от моих подданных, и направлять эту силу против тех, кто пытается нарушить законы.

— Но ведь есть возможность обрести власть надо всеми людьми! — воскликнул Лукойо и, нахмурив брови, наклонился вперед. — У вас есть гвардейцы, и наверняка многие из здешних рыбаков с радостью пополнили бы их ряды теперь, когда они кое-что соображают в боевой науке. Наберите себе гвардию числом побольше, и тогда вы сумеете подчинить своей воле всех подданных до единого.

Огерн в ужасе уставился на полуэльфа. Неужели Лукойо всегда был таким, а он этого не замечал?

— Мог бы, — кивнул король. — И не думайте, что я не тешил себя мыслью о подобной возможности. Но я хочу не править, а руководить, я хочу судить, а не вынуждать моих подданных повиноваться моим приказам. Такое не в моих правилах, и я думаю, так не должны вести себя люди, знающие историю своего рода. Нет уж, тиранию оставим ваньярам.

— Вот как… — Сверкая глазами, Лукойо откинулся на подушки. — Да я не против. Пусть им остается тирания — им и тем кочевникам, которые вырастили меня, а потом вышвырнули вон из племени.

Огерн облегченно вздохнул. Лукойо только испытывал короля.

Испытывал?

Если да, то вместе с ним он испытывал и весь народ, но, похоже, пленные ваньяры тоже занимались этим, и притом чересчур явно.

В следующие несколько недель, когда Огерн ходил по городу, ему встречались молодые люди, которые собирались около пленного ваньяра, исполнявшего свою повинность, и донимали его вопросами: «Как управляют колесницей?» — интересовались одни. «А как вы действуете мечом?» — приставали другие. И что удивительно — ваньяры с удовольствием отвечали на все вопросы и просто-таки сияли.

— Похоже, это сражение подогрело у молодежи страсть к военным искусствам, — отметил Лукойо.

— Да, — отозвался Огерн, — и мне бы хотелось, чтобы для удовлетворения своего любопытства Они находили бы другие пути, а не расспрашивали ваньяров. Нужно открыть школу, где мы будем обучать их владению мечом, Лукойо.

Но и этого оказалось мало. Ваньяры-рабы ухитрялись каким-то образом отпроситься с работ и оказывались неподалеку от главной площади именно тогда, когда Лукойо и Огерн обучали горожан. Затем Огерн не раз слышал разговоры между молодыми людьми о том, что их многому учат правильно, но упоминалось в этих разговорах и то, что очень и очень многому их учат неправильно.

Нечего было и гадать, каким образом ваньяры оказывались неподалеку от поприща во время уроков. Король, получив весть от своих разведчиков о том, что ваньярское войско ушло на восток, освободил из подземелья жрецов Улагана и самых ярых последователей культа. Как только началась продажа ваньярских рабов, большую часть их приобрели как раз эти самые жрецы, а остальных раскупили эти самые ярые последователи.