Российская психология в пространстве мировой науки - Ирина Анатольевна Мироненко

Работы последних десятилетий позволяют говорить о тенденции в отечественной психологии рассматривать саму личность как личностно ориентированное знание, по терминологии Полани. Показано, что личностное основание присутствует в исследованиях речи [Латынов, 1996], мышления [Брушлинский, Темнова, 1993], памяти. Усилилась тенденция определять и описывать основные функции психических процессов и состояний в контексте функционирования самой личности. Например, В. К. Калин пишет: «Одним из важнейших методологических вопросов проблемы воли является вопрос о том, в рамках какого целого может быть раскрыта функция воли. А через это понята ее сущность» [Калин, 1989, с. 7]. Речь здесь идет о том, чтобы понять функциональные возможности самой личности, связанные с механизмами воли.

Таким образом, функции отдельных подсистем личности, ее мотивов, способностей, ответственности, воли зависят от стратегии, которую личность избирает в конкретной ситуации. Так, например, в системе понятийного анализа В. Д. Шадрикова в одних случаях личность в качестве субъекта деятельности придерживается принципа «достаточности», в других – принципа достижения «максимума». В работах В. Д. Шадрикова и В. Н. Дружинина представлена новая стратегия исследования способностей как свойств личности, которые по-разному проявляются в зависимости от условий ее функционирования. Такой подход оказывается весьма продуктивным в контексте практически ориентированных разделов психологии, например, психологии профессиональной деятельности.

Для направления исследований, которое возглавлял А. В. Брушлинский, в центре внимания находилась задача выявления того, как личность решает моральные проблемы и задачи. Эти исследования соотносились с кольберговской концепцией уровней морального развития личности [Воловикова, Ребеко, 1990]. В исследованиях, руководимых А. В. Брушлинским, были выявлены личностные детерминанты мыслительного процесса, а также обнаружено неоднозначное соотношение интеллектуального и морального развития ребенка, что опровергло тезис Кольберга об опережении интеллектуальным морального развития. На детях были выявлены типы, из которых первый, не достигший определенного уровня интеллектуального развития в соответствии со схемой Кольберга, не рассматривал моральные задачи как собственно проблемные. Но зато второй тип, со столь же невысоким уровнем интеллектуального развития, оказавшись в ситуации, когда он был личностно вовлечен в решение моральных проблем в семье, демонстрировал ведущую роль именно морального развития, побуждаемого ситуацией моральных противоречий, к уровню которого подтягивалось затем интеллектуальное. Также был выявлен тип, который, не будучи интеллектуально развит, решал моральные проблемы «умозрительно», личностно отстранено, что свидетельствовало о его нравственной глухоте.

Позиция отечественной школы, таким образом, представляется как самобытной, так и актуальной в контексте развития данной предметной области в мировой науке.

4.5. Самореализация личности: подходы и противоречия

Одной из центральных и самых актуальных и широко обсуждаемых в литературе проблем современной психологии с полным правом может быть названа проблема самореализации. Понимание самореализации как важнейшего неотъемлемого свойства человеческой личности позволяет в новом свете представить самый широкий круг психологических проблем, в том числе важнейших теоретико-методологических проблем психологии: психофизической, психофизиологической, биосоциальной.

В отношении биосоциальной проблемы актуальным представляется вопрос о том, для чего самореализация нужна, каким целям она служит, какие функции выполняет, иными словами актуально рассмотрение самореализации как средства. Предметом внимания при такой постановке вопроса оказываются онтологические аспекты самореализации, ее значение и смысл для достижения своих целей системой более высокого порядка, нежели сама отдельная личность: природой, обществом, мирозданием, Творцом, – то есть место самореализации в структуре бытия. Такая постановка проблемы является традиционной для философии. Представляется, однако, что анализ онтологических аспектов самореализации сегодня становится актуальным и для психологической науки.

В рамках подходов, односторонне трактующих личность: либо как существо полностью биологическое, либо лишенное каких-либо свойств, кроме социальных, – личность рассматривается как нечто, существующее исключительно в контексте некоторой единой общности: в одном случае биологической общности вида, в другом – общности культурно-исторической. Соответственно, самореализация личности предстает как обеспечение в одном случае видового выживания, в другом – социокультурного. Индивидуальность личности приобретает статус второстепенного, не столь существенного в контексте самореализации явления.

При такой постановке вопроса индивидуальное человеческое сознание, на уровне которого реализуется рефлексивный механизм самореализации, становится в общий ряд прочих уровней психической регуляции и лишается самостоятельного смысла и значения.

По сути дела, рефлексия становится лишь эпифеноменом в процессе выполнения индивидом программы служения общности.

Существенно иные смысл и значение приобретает механизм рефлексии в контексте отечественной теории. Оказавшись в зоне пересечения двух потенциально противоречивых законов: природы и общества, – человек обретает статус подлинного хозяина своей судьбы. Условием становления целостной личности на основе внутренне противоречивых природных и социальных задатков становится «сознательная роль человека как творца своей собственной личности, проявляющаяся в принятии того или иного мировоззрения, в конкретном воплощении последнего в поступках и деятельности и в формировании (саморазвитии) целостности личности» [Коростылева, Зайцева, 2000, с. 6]. Индивидуальное сознание обретает собственную важнейшую функцию, определяя контекст бытия, в котором осуществляется самореализация личности.

Давая самое общее теоретическое определение личности как субъекта в психологии, отечественная теория [Психологическая наука… 1997] связывает его с наличием противоречия между личностью, ее мотивами, способностями, потребностями и теми требованиями, которые предъявляет к ней общество, – двумя реальностями, которые никогда не соответствуют друг другу. Качество и мера становления личности субъектом связаны со способностью и способом разрешения ею этого противоречия. Личность в качестве субъекта жизни во всех ее и личных, и социальных, и деятельных, и коммуникативных, и познавательных проявлениях разрешает это противоречие, стремясь найти определенный, оптимальный для своего собственного «я» консенсус: или жертвуя свободой, индивидуальностью, активностью в пользу адаптивности, или выбирая независимость и жертвуя социальным одобрением, благами и т. д. Характер, острота этого противоречия и способ его разрешения зависят, естественно, и от того, насколько в данном обществе признаны права личности, и от того, насколько сама личность генетически или прижизненно наделена «рефлексом свободы», индивидуальностью, талантом и т. д. Неспособность, неуспешность личности в разрешении этого противоречия ведут к ее деградации, деструкции, деформации, акцентуации, т. е. к изменению оптимальных пропорций во внутриличностной организации в силу неадекватности способа жизни, ее «неподлинности». Некоторыми авторами предлагается не считать людей подобного типа личностями, но мы присоединяемся к мнению [Психологическая наука… 1997], что они, оставаясь личностями, перестают быть субъектами и становятся исполнителями, «производными» от своего способа жизни.

Когда личность оптимально решает это противоречие, происходит ее развитие в смысле ее совершенствования, зрелости. Однако поскольку противоречия и глобальны, и конкретны, личность как субъект разрешает постоянно возникающие противоречия, порождаемые ходом жизни, ее обстоятельствами. Масштаб противоречий и конструктивность их решения определяют уровень, достигнутый личностью как субъектом. Личность идет не вдоль жизни, а поднимается по восходящей, как писал Рубинштейн. Предполагается, что в характеристику уровней закладываются и индивидуальные, и человеческие критерии, т. е. принципы человечности и духовности.

Личность становится субъектом, когда она выступает таким центром самоорганизации