Лето 1969 - Элин Хильдебранд
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Наверху она находит множество спален, ванных комнат и шкафов. Весь верхний этаж выкрашен в белый цвет, и каждый раз, когда Кейт поворачивает за угол, там оказывается еще одна спальня, еще одна ванная.
В некоторых комнатах две односпальные кровати, в других – двуспальные; две комнаты соединены общей ванной «Джек-и-Джилл» с двойным трюмо.
Есть просторный бельевой шкаф и детская, в которой до сих пор стоит маленькая кроватка. Есть комната, где вдоль стены выстроилось множество книг, мятые обложки летнего чтива, и Кейт представляет себе, как в будущем ее разум успокоится настолько, что она снова сможет читать.
Ожидая увидеть еще один шкаф, Кейт открывает дверь и обнаруживает лестницу, по которой поднимается на чердак. Помещение полностью готово к использованию, обставлено шестью встроенными двухъярусными кроватями, хотя там очень жарко, нужен мощный вентилятор. Кровати отличного качества, из настоящего прочного дерева, да и матрасы, кажется, новые. Скорее всего, предыдущий хозяин дома поставил их для своих внуков, то ли по их просьбе, то ли сюрпризом, и все те братья, сестры и кузены обожали проводить время здесь, подальше от взрослых, делились секретами и рассказывали страшилки.
Интересно, будет ли когда-нибудь у Кейт столько внуков, чтобы заполнить это помещение?
Она возвращается на второй этаж, подобрать комнату для Тигра. Пожалуй, одна из передних, с большой кроватью и уборной. Тигр вернется домой, женится на Мэджи, они вдвоем станут спать в этой комнате и просыпаться под отблески первых лучей солнца на воде.
Другую переднюю спальню займут они с Дэвидом. Та огромная, в ванной комнате стоит дорогая ванна на ножках. Есть отдельные комнаты для Блэр, Кирби и Джесси, а также спальня для гостей – бойфрендов, друзей из колледжа или родственников.
Кейт смотрит вниз с вершины лестницы. Совершенно неожиданно дом лег ей на душу. Она приехала сюда с двумя совершенно неблагородными целями – сбежать от Экзальты и успокоить Дэвида, а отыскала место, которое может стать домом для всей семьи. Ничего особенного – ни молдингов, ни бесценных фресок, ни портьер. Нет кирпичных полов, кухонного камина или причудливой кладовой. Смахивает на то, что у здания недлинная история: скорее всего, оно построено в процветающие двадцатые годы на деньги, заработанные на фондовом рынке. Хозяева любили природу и уединение и создали уютный уголок для летнего отдыха.
Дом ощущается родным. Здесь они с Дэвидом могут с удовольствием провести семидесятые, восьмидесятые и, если повезет, девяностые годы. А вдруг станут любоваться восходом солнца из этих окон даже в новом тысячелетии?
Двухтысячный. До него всего тридцать один год, но он кажется научной фантастикой.
Эти размышления утешают Кейт. Следующее тысячелетие она встретит здесь, на дороге Красного Амбара.
Кейт не может рисковать и звонить в агентство недвижимости «Лондри» из дома, не может и лично пойти в офис – вдруг кто-то из знакомых заметит и донесет Экзальте. Она решает позвонить из таксофона Нантакетской электрической компании. Полдень, снова жара. Город безлюден, и это на руку. Не ровен час, кто-нибудь заметит ее у таксофона и заинтересуется, уж не завела ли Кейт интрижку. Битси Данскоумб наверняка заподозрит неладное.
Надо торопиться.
У таксофонов только один человек – светловолосый подросток, стоящий спиной к Кейт. Он кричит в трубку:
– Где она? Вы что-нибудь слышали о ней? Нет? Совсем ничего?
Подросток кладет трубку, и Кейт ахает.
– Пик?
Она впервые называет его по имени. Билл Кримминс тактично пропустил надлежащее представление, хотя, естественно, Кейт и Пик мимоходом встречались. Парень всегда на велосипеде: либо направляется на пляж или на работу, либо возвращается домой. Замечая Кейт, Пик машет рукой, и она машет в ответ.
Парень, кажется, расстроился из-за звонка и смутился, что его узнали.
Он вытирает глаза. Плакал? Кейт припоминает слова Пика и вдруг понимает: он, должно быть, искал мать.
– Здрасьте, миссис Левин. – Пик делает театральный жест в сторону таксофона. – Все в вашем распоряжении.
Он поворачивается, чтобы уйти, направляется к велосипеду у телефонной опоры. Кейт стоит радоваться: ей нужно обсудить деликатное дело без посторонних ушей, к тому же рядом с Пиком очень неуютно. Она даже вид его с трудом переносит. Но невозможно махнуть рукой на страдания подростка.
– Пик, ты как? С тобой все в порядке? Ты пытаешься найти Лорейн?
Он кивает, глядя на тротуар, и вдруг поднимает взгляд на Кейт.
– Вы ведь знали ее, да? Мою маму?
– Ой, – роняет Кейт. Поделом ей, нечего открывать рот. – Это было очень давно. Но да, она много лет работала на нашу семью. – Кейт сглатывает. – Лорейн присматривала за детьми, моими старшими, когда те были совсем маленькими.
– Я не знаю, где она. Понятия не имею, куда поехала и когда вернется. А мне столько надо ей рассказать. Про мое лето… В смысле как я нашел работу и получил повышение до горячих блюд…
– Поздравляю, – улыбается Кейт.
– У меня появилась девушка, Сабрина. Она самая красивая официантка ресторана, а еще смешная и умная. В ресторан все время приходят поужинать две пожилые леди, и Сабрина зовет их «Мышьяк и старые кружева».
У Пика глаза Лорейн, понимает Кейт, ледяная стеклянная синева моря.
– Простите, – заканчивает он.
Кейт кладет руку на загорелое дочерна плечо Пика.
– Не извиняйся. Я хорошо понимаю, что такое терять близких. Мой сын за океаном.
– Джесси рассказывала. Наверное, вы гордитесь им.
– Да, но мне все равно трудно.
Они молча стоят рядом еще несколько секунд, затем Кейт поворачивается к таксофону:
– Ну, мне надо позвонить.
Пик садится на свой велосипед.
– Увидимся дома.
«Дома», – мысленно повторяет Кейт. Пик прожил четыре недели с людьми, которых едва знает, и уже считает особняк домом. Это либо самое замечательное, либо самое печальное, что Кейт когда-либо слышала; она никак не может определиться.
Кейт опускает монетку в щель и набирает номер.
– Агентство недвижимости «Лондри», – отвечает секретарша.
– Здравствуйте, – говорит Кейт. – Я бы хотела купить дом.
Fly Me to the Moon (реприза)
Как-то утром Блэр просыпается и чудесным образом чувствует себя прекрасно. Даже лучше, чем просто хорошо, – энергично. Она поднимается с кровати и надевает платье. Оранжевое вельветовое, купленное Кейт, слишком жаркое для середины июля, но благодаря обновке Блэр смогла постирать, погладить и починить верный желтый наряд, который прозвала «Старый брехун»[49]. Блэр идет вниз, где Экзальта и Джесси завтракают перед уроком тенниса.
Сестренка угрюмо смотрит в миску с хлопьями. Двумя днями ранее она постучала в дверь Блэр и сказала, что у нее начались месячные.
– Что мне делать? – спросила Джесси.
Блэр чуть было не ответила: «Пойди найди маму», но в последнее время разговаривать с Кейт было все равно что болтать с телевизионным диктором. На мать нельзя было положиться или довериться ей. Ну что же, Блэр воспользуется этой возможностью, чтобы отточить собственные материнские навыки. Она сползла с дивана.
– Я схожу
