Магнатъ - Алексей Кулаков

— Гм. Не слишком ли?

— Япония печально известна своими успехами в копировании и открытом воровстве чужих изобретений и технологий. Предотвратить это мы не в силах, следовательно…

— Надо возглавить и упорядочить этот процесс. С тем, чтобы в нужный нам момент мы могли влиять на поставки?

— Именно.

Быстро записав памятку в блокноте, главный аудитор продолжил:

— По Швеции: есть определенные успехи — негласное наблюдение за ведущими специалистами и инженерами дает свои плоды, но пока они слишком незначительны, чтобы можно было докладывать о чем-либо конкретном.

Вновь зашуршали блокнотные листы.

— По Германии: проникновение в интересующие нас компании займет, по весьма приблизительным оценкам, от двух до пяти лет, процесс в самом начале. Во Франции дела обстоят гораздо лучше — не в последнюю очередь потому, что объем работ там гораздо меньше.

Последние листы, собранные вместе синей скрепкой, покинули свое место перед Горениным, присоединившись к первой и второй частям доклада.

— На этом у меня пока все. Разве что… возможно, встречи с вами скоро попросит глава компании «Кинема», милейший Константин Эдуардович.

— Вот как… И с какой же целью?

— Сразу несколько великих князей весьма настойчиво желают видеть своих протеже из числа молодых актрис в роли примадонны киностудии. Если он отдаст все главные роли одной, покровители всех остальных дарований весьма этим огорчатся.

Опережая вопрос, главный аудитор произнес с явными нотками сожаления:

— Денег ему пока не предлагали.

Задумчиво хмыкнув, князь не стал ничего говорить — вместо этого он убрал доклад, достал из недр своего стола пару исписанных листов веленевой бумаги и сложенную вчетверо карту Юго-Западной Африки.

— Недавно мне стало известно, что вот от этой отметки и до этой имеются богатейшие россыпи алмазного сырья высокого качества. В связи с этим у меня появились кое-какие мысли, и я просил бы вас, Аристарх Петрович, их оценить.

Всунув листки в карту, оружейный магнат передал ее своему подчиненному — и тут же достал новую.

— Из другого, не менее надежного источника я выяснил примерное месторасположение потерянной казны одного из древних княжеств Индии. ПОКА примерное.

Никаких особых сведений на карте отображено не было — всего лишь небольшой кружок, оставленный грифелем красного карандаша.

— Проработайте вопрос тихого изъятия этой казны. Возможно, вам будут полезны мои наброски…

Сложенный вчетверо лист обычной писчей бумаги лег поверх карты.

— На этом у меня, пожалуй, все.

Аристарх Петрович тут же бережно упрятал невероятно ценные бумаги в свою папку, прижал ее к груди и с нескрываемым почтением удалился, провожаемый хозяином почти до самой двери — масштаб исполняемых и только предстоящих ему дел, да и сам уровень оказываемого доверия дарил такие ощущения, что… Что перед ними постепенно блекли почти все привычные человеческие удовольствия. Вино, изысканные сигары, тонкий флирт с таинственной (или не очень) красавицей, карты и многое другое пытались и никак не могли сравниться с тем, чем ежедневно занимался бывший титулярный советник. Как же скучно, как же серо и уныло он раньше жил!..

— Ваше сиятельство.

На смену Горенину в кабинет проскользнул один из делопроизводителей московского отделения Русской оружейной компании, чьей почетной обязанностью была доставка свежей прессы на стол любимого начальства. И не важно, присутствует оное в конторе или нет. Вслед за тружеником пера и чернильницы в скромную хозяйскую обитель пожаловала и дородная женщина с подносом в руках — не одной лишь пищей духовной жив человек, приходится и о телесном заботиться!..

В этот раз «подкормкой» выступили сибирские пельмени, зернистая каспийская белужья икра, салат из помидоров и огурцов, выросших в теплицах Сестрорецка, густая сметана из Вологды, китайский чай с ломтиком цейлонского лимона и кусочком тульского свекольного сахара, а также два ломтика наисвежайшего, духмянистого пшеничного хлеба. Последний был безродным сиротой, так как зерно, из коего он и появился на свет, проделало путь столь сложный и многообразный, что проследить его происхождение не было ну никакой возможности. Впрочем, через десять минут это стало абсолютно не важно, по причине полного исчезновения как пельменей, так и хлеба.

— Благодарю, было вкусно.

Устроив животу небольшой праздник, Александр подождал, пока за поварихой закроется дверь, после чего с большим наслаждением зевнул, едва не вывихнув челюсть. Встал, походил и уселся обратно, устроив напоследок самому себе небольшую диверсию путем открытия форточки. Потянулся, широко раскинув руки, и обратным движением зацепил верхнюю из доставленных газет. Что там? «Российские известия»?..

— Ой мороз-мороз, поморозь меня… а то прямо за столом усну. Опа!

Разложив первый разворот перед собой, аристократ со странным удовлетворением огласил текст из передовицы:

— Высочайше удовлетворено прошение его императорского высочества Алексея Александровича о полной его отставке со всех занимаемых им постов.

Довольно улыбнувшись, таинственный и неуловимый венгерский граф Дракула, он же русский князь Агренев, тихо пробормотал себе под нос:

— Так и знал, что такой туше и две пули нипочем!.. Пусть без «хозяйства», зато жив.

Внимательно вглядевшись в фотографию бывшего члена Государственного совета, бывшего Главного начальника флота и Морского ведомства, полного адмирала и прочее и прочее и прочее… Единственное звание, которое не успел получить великий князь Алексей Александрович, младший брат ныне правящего императора, — это прозвище «Семь пудов августейшего мяса».

— Правда, особого счастья по этому поводу на мужественной морде его лица что-то не наблюдается.

«Зато теперь у него должен кардинально улучшиться голос. Да и танцором станет наипервейшим, хе-хе-хе…»

Еще немного позлорадствовав, удачливый охотник на крупную дичь перекинул с десяток страниц ежедневника и сделал пометочку — о том, что надо бы навестить дорогого (правда, последнее в меру) Сергея Юльевича Витте. Молодой государственный деятель Российской империи в последнее время вызывал в нем одни только положительные эмоции — например, своей несгибаемо твердой позицией патриота. Только появился слух о желании его императорского величества выделить из Таможенного управления пограничную стражу, с одновременным преобразованием оной уже в Отдельный корпус, — как вокруг Минфина сразу стали увиваться разные личности, желающие погреть руки на поставках амуниции и всего остального. Но министр, как подлинный радетель о благе Отечества, об этом и слышать ничего не хотел. Потому как уже проверил некий номерной счет, открытый в одном из… Собственно, это ведь абсолютно не важно, в каком именно банке?.. Главное, что через неделю после этого Русской оружейной компании предложили обсудить возможность большого контракта. Новая, очень удобная и ноская форма, маскбалахоны и плащ-палатки, фляжки-котелки из алюминия и карабины «Агрень» — для нижних чинов. Пистолеты-карабины «Кнут», бинокли и полевая телефония для господ офицеров. Ну и колючая проволока: простая «Егоза» и в виде спиралей Греве — «на радость» контрабандистам. А через полгода у владельца все той же самой компании, вполне возможно, появится и зародыш собственного банка — в виде сберегательных касс взаимного кредита.

«Надеюсь, мое скромное участие поможет Витте продавить свой вариант с местом размещения новой военно-морской базы флота. Если Либава пролетит, а Мурманск появится на картах империи раньше на двадцать три года — знакомая мне история наконец-то начнет изменяться».

Оскалившись на мгновение в свирепой ухмылке, князь сплел пальцы в замок.

— Заодно и я, многогрешный, немного погрею руки на строительстве железной дороги и самой базы.

А уж какие откроются возможности! Еще со школьной поры Александр помнил, что Кольский полуостров — просто-таки уникальное образование по части всяких полезных ископаемых. Никель, платиновая группа металлов, железо, редкозем вроде бериллия или титана, сырье для фосфатных удобрений и алюминия, месторождения ювелирных и полудрагоценных камней…

— М-да. Вот только где бы взять батальон, а лучше сразу полк геологов?

Немного помечтав о грядущих славных временах, хозяин кабинета внезапно встрепенулся. Раз уж он так дружит с Витте, то надо бы позаботиться и о том, чтобы в будущем Китайско-Восточную железную дорогу строили не на казенные средства с добавлением французских денег, а совсем даже наоборот. Процентов десять участия казны, а остальное пусть добавят Ротшильды и банкиры помельче — самое оно будет!.. Насколько он помнил, во время возведения дороги строителям регулярно приходилось отбиваться от хунхузов, затем во время восстания ихэтуаней в тысяча девятисотом году бравые китайские крестьяне растащили и разломали семьсот верст готового пути, мимоходом перебив часть строителей. А через пять лет, после поражения в русско-японской войне, большая часть КВЖД и вовсе перешла под контроль островной империи. Спрашивается — и зачем тогда все затевалось?