Ромашковый лес - Евгения Агафонова

глянул на себя в маленьком земляной озерке, и увидел омерзительную морду с клыками, тянущимися изо рта к земле и лапы с окровавленными когтями. Ему свое отражение не понравилось, и он со всего размаху ударил лужу, расплескав по почве ее водяные стеклышки. На следующий день, когда лужа увидела приближающегося тигра, она очень испугалась. Ей совсем не хотелось еще раз получить по себе лапой, поэтому на этот раз тигр увидел в отражении пушистого полосатого котенка. Он даже улыбнулся себе. Котенок улыбнулся ему в ответ и довольный хищник, подняв хвост и не тронув лужу, пошел по своим делам. С тех самых пор лужи больше не показывают то, чего не хотят видеть те, кто в них пожелал отразиться. Точнее: они показывают, только изображение в них неточное, размазанное и постоянно рябит и колышется. Поэтому возможно уловить только то, что хочется. Мама говорила лужице, что так лужи делают мир красивее.

Но лужица была другой: она не верила, что так можно сделать мир лучше. Кроме того, она не любила врать. Ей хотелось говорить правду и только правду. Она показывала точные, четко очерченные отражения. Но это желание в ней быстро подавили несколько пинков ботинками, пара ударов лапами и практически не ощутимый, но очень неприятный укус. Лужица поняла, что мир и правда не хочет видеть себя настоящим, и смирилась со своей участью.

Однажды росистым утром, играя с солнцем лучиками в волейбол, лужа задумалась о том, что жизнь несправедлива: почему все себя видели со стороны – пусть и не совсем настоящими, пусть только в отражении – а она себя не видела. Никогда. Она поделилась своими думами с солнцем и то, улыбаясь, ответило:

–Глупая! Да ты каждый день себя видишь!

–Я?! – удивилась лужа.

–Конечно! Всё, что отражается в тебе, и есть твое отражение.

–Как-то запутано. Я ничего не поняла.

–Тебе кажется, что ты себя не видишь. А как же все те, кто заглядывает в тебя? Это и есть ты! Ты – это те, кто тебя окружают, то, что происходит вокруг.

–Это невозможно.

–Посмотри, и ты поймешь, что это так. Всё, что в тебе отражается и есть твое собственное отражение.

–А если оно мне не нравится?

–Видишь. Ты всех упрекаешь в том, что они не хотят видеть правды, а сама боишься принять мир и себя настоящими.

–Но я совсем не такая! Я другая!

И расстроившаяся лужица перестала отбивать лучи. Солнце спряталось за тучи, подул северный ветер и налетели зимние вьюги. Лужа была рада зиме. Она знала, что буквально через каких-то пару дней она совсем замерзнет, превратится в кусок льда, в котором ничего не отражается, ведь лед – матовый, совсем не зеркально-прозрачный. Она сможет побыть в одиночестве и подумать о том, что она сегодня узнала.

Пришла весна, и холодящие вопли ветра утихли. Снег так вообще сдался в плен солнцу, которое своими лучами, как веревками, обвязало сугробы и заставило таять от теплоты его прикосновения. Из зимней депрессии вышла и лужа. У нее было много времени. Она огляделась вокруг и увидела мир, украшенный искрящимся золотом с небес. Проснувшись в таком мире, она согласилась быть его частью, его отражением. Но тут прямо над ней появился червячок. Он медленно полз по грунту, приподнимаясь на каждом ползке, как вдруг с яростным криком откуда-то сверху примчалась птица, схватила насекомое и унесла на растерзание своим голодным птенцам.

–Нет! – в отчаянии закричала лужа. – Нет! Нет! Это не я! Это они! Я не виновата, что они такие! Я не такая!

Солнце заметило, как мучается лужица, и решило ей помочь. Оно приблизилось на невероятно близкое расстояние к ней так, чтобы увидеть свое отражение. Лужица не могла не заметить. Солнце так приятно щекотало теплом ее крохотные бережка, что лужа засмеялась.

–Вот это другое дело! Вот это – я!

–Ты. Всё это – ты.

–Но если я не хочу! Я хочу быть такой, как сейчас – и только.

–Тогда ты быстро сгоришь, – сказало, отодвинувшись в небесную глубь, небо. – Ты высохнешь от постоянного тепла. Ты же тем и интересна, что в тебе одновременно уживаются совершенно разные образы. И, пойми, они сильно зависят от того, где тебе посчастливилось появиться, кто находится рядом с тобой и что происходит вокруг. Всё это отражается в тебе.

–И что же, я ничего не могу с этим поделать? – обреченно спросила лужица.

–Можешь. Ты можешь делать отражение менее точным. Размывать его, искажать, постоянно колыхать, рябить. Мир от этого, конечно, не изменится, он останется прежним, но в тебе он отразится по-своему: так, как хочешь этого ты.

–Выходит, я все равно могу сделать мир таким, каким я хочу его видеть?

–Для себя – да. Изменить его совсем у тебя не получится. Он существует уже миллионы лет, он взрослый, ему бесполезно что-то объяснять. Он всегда прав. Но и бежать от него не надо. Он – часть тебя, а ты – часть его, – от этого никуда не деться!

Лужа поняла, что всё то, что есть вокруг нее, несомненно в ней отражается, но сама мысль о том, что она может сделать так, чтобы отразилось оно как можно красивей, придавало ей силы. И она стала играть с отражениями. Рябью и размыванием границ она из неприятных ей отражений делала неузнаваемые и порой очень забавные зеркальные отпечатки. Ей нравилось брать из мира вещи, и отражать их в себе, по-своему.

Приближалось лето, и лужа знала, что недолго ей осталось играть. Скоро настанет засушье, и ей придется впитаться в землю, чтобы через каких-то пару месяцев снова родиться на небесах. Она отразила удар солнечного луча и проникла под грунтовую кожу. Она больше не боялась ничего. Не боялась исчезнуть. Она знала: мир не изменить, просто можно сделать так, чтобы он отразился в тебе по-своему. Пусть немного искаженно, зато на отражение приятно будет посмотреть.

Про промахи

«Сна-ча-ло» – из раза в раз она выводила это слово, и постоянно не правильно. Постоянно! Сколько бы ни ставили ей двоек, сколько бы ни зачирикивали эту проклятую «о» на конце, сколько бы жирной красной ручкой ни исправляли – бесполезно! Все равно «сначалО»! Хоть ты растекись чернильным пятном по тетрадке! И самое забавное: ее саму это жутко раздражало, но она ничего не могла с собой поделать. Каждый раз, натыкаясь на это слово, ей становилось страшно, она жутко терялась и забывала всё на свете – включая то, как правильно пишется слово «сначала» – и снова и снова делала ошибку в одном и том же месте.

Рука вообще не умела ошибаться. Точнее, она этого дико, невероятно, невыносимо, сумасшедше боялась. Ей казалось, что, сделай она