Ромашковый лес - Евгения Агафонова

Утром они собрали у листа бумаги всех своих друзей.

–Они сделали это! – восклицал один.

–Не могу поверить! Идеально прямая! – вторил ему другой.

А карандаш и линейка стояли, плотно прижавшись друг к другу, и не отпуская ни на мили-миллиметрик. Они и правда сделали это! Прямая! Они начертили идеально прямую дорожку! Вместе! Они стремились, хотели, не ленились и не сдавались. В одиночку можно многого добиться, но всё равно будет не хватать «еще немного». А если есть кто-то, – такой же, как и ты – кто готов направлять тебя и рисовать вашу общую дорогу – мир присоединяется к вам. И вы уже идете прямо. Ведь если о чем-то по-настоящему мечтаешь, всегда найдется тот, кто готов будет помочь тебе из мечты сделать жизнь.

Про позитив

Он родился под солнцем, он рос под солнцем, он жил под солнцем, он наслаждался под солнцем – за это и прозвали его подсолнухом.

Под-солнух – значит «живущий под солнцем». И никакого отношения к теплу и свету не имеющий. Просто растение, которое пригрелось под небесной печкой. Нет, такой подход его совершенно не устраивал! Он не хотел жить под солнцем, он хотел носить солнце в себе и однажды решил, что во что бы то ни стало завоюет его и поселит прямо у себя в сердце. Проглотит и поселит. И тогда уж у него точно получился раскидывать по всему миру лучики своего света. Да, это была его мечта: сорить лучами без раздумий, дарить их каждому, чтобы хватило на всех и чтобы все были счастливы от того, что им подарили лучик. А для этого нужно было достать солнце.

Но оказалось это не так просто, как казалось. Солнце обманчиво: оно находилось всего в нескольких метрах от подсолнуха, но стоило ему немного протянуть к нему свои листьевые ручки, как оно тут же отдалялось ровно на столько, насколько вытягивался к нему подсолнух. Это жутко раздражало цветок, но он твердо решил: солнцу внутри него сиять! И он продолжал тянуться.

Как-то раз в поле заблудился шмель. Он искал дорогу домой, но совершенно не ориентировался на местности, в которую случайно занесли его его крыльчата. Именно крыльчата, потому что иначе эти малюсенькие крылышки и назвать нельзя. Они были настолько крохотными, что его братья вообще удивлялись, как он только способен отрываться от земли. Хотя, дело, возможно, было не столько в величине крыльев, сколько в любви шмеля к пыльце. Но насекомое это нисколько не смущало: отсоединялся от земли он легко, летать мог долго, и вообще от пыльцы не поправляются (он так считал). Да это и не важно. Важно то, что волею ли судьбы, дуновением ли ветра, запахом ли цветов или чем еще, шмель заблудился на поле, где рос подсолнух. Поскольку дорогу думой он не знал, а желтый цветок с каре-зеленой сердцевинкой был самым ярким пятном на расстоянии ста метров, шмель рванул прямо к нему.

–Привет! Я – шмель! Мы с тобой похожи, потому что мы желто-коричневые! – попытался наладить контакт шмель.

А подсолнух как будто ждал, что кто-то к нему приблизится.

–Скажи, на что я похож?

Шмель не ожидал, что подсолнух так быстро отреагирует на его контактоустанавливающий юмор. Он уже приготовился к тому, что придется много жужжать и кружить вокруг – цветы такие неразговорчивые – а тут на тебе! Раз, и сразу вопросы задает! Шмель решил, что, видимо, он очень понравился этому чудаку и с довольностью в глазах ответил.

–Лепесточки, что переплетаются друг с другом, похожи на танцующих гусеничек, а вот эта сердцевинка…

–Нет! Я весь, целиком – на что я похож? – резко прервал вдохновленные речи подсолнух.

Ошарашенный шмель протараторил так же резко, как его прервали:

–На солнце.

–Так я и знал! – расстроился подсолнух.

–Ты чем-то недоволен? – спросил заметивший недовольство цветка шмель.

–Да! Солнце…Я похож на солнце.

–А что плохого в том, что ты похож на солнце? – не понимал его шмель. – Солнце красивое. И его все любят. И оно… – пытался подобрать нужные слова шмель – и оно всех греет.

–Вот именно! Греет!

Шмель продолжал не понимать. И его удивленно-пораженный взгляд подсказал подсолнуху, что следует кое-что прояснить.

–Греет! Солнце греет! А почему оно греет? Потому что у него есть лучики! А у меня? Посмотри на меня! Где мои лучики? Видишь их?

–Ну вот эти вот лепесточки, что переплетаются друг с другом… – попытался приободрить его шмель, но подсолнух и слушать не хотел.

–А что с них толку с лепесточков этих? Тебе становится от них лучше? Тебе становится теплее?

Шмель молчал. Он даже жужжать перестал, и только похлопывал крылышками, чтобы не упасть на землю.

–Мне никогда не стать солнцем – не переставал грустить подсолнух. – Я думал, я дотянусь до него, позаимствую пару лучиков, взращу в себе маленькое солнышко, которое со временем будет разрастаться, и буду дарить всем лучики. Просто так. Но я никогда не смогу этого сделать. Солнце так далеко! Мне не дотянуться…

–Может тогда стоит дождаться, пока оно дотянется до тебя? – предположил шмель.

–То есть как это? – немного успокоившись удивился подсолнух.

–Ну как… – шмель призадумался. – А ты просто продолжай тянуться к нему. Оно увидит, как сильно ты хочешь его достать, и поможет тебе. Эм…согреет и протянет тебе свой лучик!

–Ты так думаешь?

–Да… – неуверенно произнес шмель, – думаю.

Произнес, и срочно решил, что чем скорее он найдет дорогу домой, тем лучше будет для него. Но в какой стороне дом – неизвестно. Спросить бы дорогу. Но теперь, пожалуй, у кого-нибудь другого, не у этого желтолистого. И шмель улетел, пожелав подсолнуху удачи.

–Погоди, ты, кажется, хотел что-то спросить! – крикнул вслед насекомому подсолнух, но тот уже вынюхал дорогу домой и был слишком далеко.

–Так, значит тянуться и ждать, – повторил про себя случайные наставления шмеля подсолнух и стал им следовать. – Согреет и протянет лучик.

Шли месяцы, а он тянулся и ждал. Тянулся даже тогда, когда солнце старались упрятать от него тучи, когда дожди пытались смыть его след, когда туман ухитрялся заполонить его – он всё равно тянулся, преодолевая всё, и ждал, что когда-нибудь солнце поймет, как он хочет научиться так же, как оно, дарить всем тепло.

Но время бежало, а солнце как будто совершенно было равнодушно к тому, как сильно нужны его лучики подсолнуху. Цветок отчаялся. Та вера, которую вселил в него шмель, угасла совсем. Приближалась осень, а осенью тянуться к солнышку еще трудней. И если уж оно летом не согласилось поделиться с ним своими лучиками, осенью не согласится и подавно.

Был холодный раннесентябрьский день, когда залетевший откуда-то издалека зяблик уселся рядом с подсолнухом, чтобы