Александр I - Сергей Эдуардович Цветков

Швеции, приговоренной в Тильзите к ампутации финляндских владений. России было выгодно отодвинуть шведскую границу от Петербурга и окончательно изгнать своего исторического врага из Финского залива. Переключение внимания Александра с Дуная на Прибалтику не вызвало у Наполеона никаких возражений, ибо Швеция отказывалась разрывать отношения с Англией и таким образом представляла собой северную брешь в системе континентальной блокады. В феврале 1808 года французский император заявил графу Толстому, что согласен даже на то, чтобы Стокгольм стал русским городом.

Русское правительство предъявило ультиматум Швеции, потребовав держать Балтийское море закрытым для английского флота, как то предусматривали русско-шведские договоры 1780 и 1800 годов, и присоединиться к союзу России и Франции против Британии. Густав IV отверг эти условия. В надежде на помощь Англии шведский король вел себя вызывающе: вернул российскому императору орден Андрея Первозванного, написав, что не может носить награду, которая имеется у Бонапарта, и потребовал от Александра возвращения Восточной Финляндии. Все это давало царю повод открыть военные действия, несмотря на то, что императрица Мария Федоровна и придворная знать открыто говорили о несправедливости войны со Швецией и унизительной роли Александра, которому приходится быть орудием в руках Бонапарта.

9 февраля 1808 года русские войска внезапно перешли шведскую границу и вступили в Финляндию. Шведская армия, насчитывавшая всего 19 тысяч человек, поначалу не смогла оказать серьезного сопротивления. 26 апреля капитулировал Свеаборг — крупнейшая военно-морская база Швеции в Финском заливе. Русским досталось 7,5 тысяч пленных, более 2 тысяч орудий, военные склады, набитые всякого рода припасами, и 110 военных судов.

Но затем положение русской армии осложнилось. Англичане прислали на помощь Швеции 14-тысячный корпус генерала Джона Мура, англо-шведский флот занял Аландские острова и остров Готланд, а в русском тылу почти поголовно восставшее финское население развернуло партизанскую войну, сковавшую действия русских войск.

Перелом в войне наметился только к лету, когда английские войска были отправлены в Испанию, где у Британии имелись более существенные интересы. Шведы, разбитые в нескольких сражениях, запросили перемирия. Русская армия заняла большую часть Финляндии.

Однако склонить Швецию к признанию русских завоеваний можно было только перенеся боевые действия на ее территорию. Поэтому Александр распорядился открыть зимнюю кампанию 1809 года смелой операцией — переходом по льду Ботнического залива с целью вторжения в самую сердцевину Шведского королевства. Англо-шведский флот, вставший на зимнюю стоянку, был бессилен помешать этому изумительному маневру.

1 марта 1809 года русская армия двинулась тремя колоннами по льду Ботнического залива. Трудный поход удался блистательно. В течение двух месяцев русские войска овладели ключевыми пунктами на балтийском побережье и создали угрозу Стокгольму. Между тем в Швеции произошел государственный переворот. Густав IV Адольф был низложен, и его дядя, герцог Зюдерманландский, вступивший на престол под именем Карла XIII, 5 сентября подписал мир, отдавший России всю Финляндию. Александр даровал новоприсоединенному краю самую широкую автономию на правах Великого Княжества.

Теперь Наполеон был уверен, что Царь, получивший крупное территориальное приобретение, уже не сможет оспорить дальнейшие французские захваты на Пиренейском полуострове. Французский император потирал руки:

— Я продал Финляндию за Испанию.

Не покончив с делами на Западе, он уже вновь обдумывал восточный вопрос. В это время Наполеон вынашивал мысль о совместной с Россией экспедиции в Индию, где он хотел нанести англичанам смертельный удар. Но для проникновения в Индию нужно было сокрушить Турецкую империю и завладеть проливами. Таким образом, раздел Востока фактически должен был стать прологом раздела мира, при котором Наполеон рассчитывал получить львиную долю.

Для того, чтобы заручиться поддержкой России, он решил столковаться с Александром по всем вопросам.

2 февраля 1808 года Наполеон написал царю письмо, перед которым бледнело красноречие всех прежних конкистадоров:

«Армия в 50 тысяч человек, наполовину русская, наполовину французская, частью, может быть, даже австрийская, направившись через Константинополь в Азию, еще не дойдя до Евфрата, заставит дрожать Англию и поставит ее на колени перед континентом. Я могу начать действовать в Далмации, Ваше Величество — на Дунае. Спустя месяц после нашего соглашения армия может быть на Босфоре. Этот удар отзовется в Индии, и Англия подчинится. Я согласен на всякий предварительный уговор, необходимый для достижения этой великой цели. Но взаимные интересы обоих наших государств должны быть тщательно согласованы и уравновешены. Все может быть подписано и решено до 15 марта. К 1 мая наши войска могут быть в Азии и войска Вашего Величества — в Стокгольме; тогда англичане, находясь под угрозой в Индии и изгнанные из Леванта, будут подавлены тяжестью событий, которыми будет насыщена атмосфера. Ваше Величество и я предпочли бы наслаждаться миром и проводить жизнь среди наших обширных империй, оживляя их и водворяя в них благоденствие посредством развития искусств и благодетельного управления, но враги всего света не позволяют нам этого. Мы должны увеличивать наши владения вопреки нашей воле. Мудрость и политическое сознание велят делать то, что предписывает судьба — идти туда, куда влечет нас неудержимый ход событий… В этих кратких строках я вполне раскрываю перед Вашим величеством мою душу. Тильзитский договор должен регулировать судьбы мира. Может быть, при некотором малодушии Ваше Величество и я предпочли бы верное и наличное благо лучшему и более совершенному состоянию, но так как англичане решительно противятся этому, то признаем, что настал час великих событий и великих перемен».

Коленкур был уполномочен начать предварительные переговоры об условиях раздела; окончательные же решения должны были быть выработаны императорами при личной встрече. Относительно места и времени Наполеон полностью предоставлял себя в распоряжение союзника. «Если император Александр может приехать в Париж, он доставит мне этим большое удовольствие, — писал он Коленкуру. — Если он пожелает остановиться лишь на полдороге, отмерьте циркулем на карте середину пути между Петербургом и Парижем. Вы можете дать согласие по этому вопросу, не дожидаясь ответа от меня: я неукоснительно явлюсь на место свидания в условленный день».

Прочитав письмо Наполеона, Александр просиял: на него снова повеял «дух Тильзита». Коленкур и Румянцев тотчас засели за перекраивание владений Османской империи. Ее европейские провинции были разделены полюбовно: России — Валахия, Молдавия и Болгария; Франции — Босния, Албания и Греция; договорились что-нибудь оставить и для Австрии.

Трудности начались, когда очередь дошла до Константинополя. Александр требовал его для себя, а Коленкур желал уравновесить эту уступку приобретением для Франции Дарданелл. Царь отвечал, что ему хотят подарить дом без ключей. В конце концов были составлены два проекта — французский и русский, и Александр поставил свидание с Наполеоном в зависимость от предварительного принятия русского проекта в его главных требованиях.

За те шесть недель, пока в Петербурге обсуждался грядущий передел мира, произошло событие,