Наследники Ассарта - Владимир Михайлов

По мнению военачальника, которое он, впрочем, держал при себе, никому вслух не высказывая, было немалой глупостью со стороны осажденных – позволить ему, фактическому командующему войсками пpотивника, своими глазами увидеть хотя бы некоторые подступы к крепости, какие-то детали системы обороны, взглянуть – глаза в глаза – в лица защищающим ворота и стены солдатам, чтобы прочесть в них – насколько глубокой и подлинной была их готовность умереть на этих позициях, но не позволить чужеземцам возобладать над Верховной Властью Ассарта; увидеть, как защищены обороняющиеся от холода, какое вооружение расположено на огневых позициях, сыты ли солдаты – или уже теряют в весе, и многое другое, что пригодится потом, когда придется уточнять боевой приказ для штурмовых групп. Чтобы хоть приблизительно установить все это, пришлось бы (так размышлял Ги Ор) пожертвовать не одной и, пожалуй, даже не двумя стрелами разведчиков; но сейчас нужная информация преподносилась ему как бы на серебряном подносе. Ну что же, Великий Змей (а именно от него вели свое происхождение Агуриты и ему поклонялись, вытягиваясь на земле лицом вниз и извиваясь всем телом) позаботился о том, чтобы отнять у защитников древних стен всякое представление о том, что можно и чего нельзя допускать в подобной обстановке. Тем хуже для них…

Ги Ор почему-то усмехнулся этим своим мыслям; может быть, на самом деле они вовсе не казались ему такими уж серьезными. Но это оставалось его глубоко личными делами. Тем же, кто видел его во время перехода к крепости, было ясно лишь: полководец смотрит и запоминает.

А запоминать приходилось немало. Потому что караулы вокруг Жилища, начиная с дальних подступов, защитники несли исправно, проходы между развалинами – во всяком случае, тот, по которому вели его, – охранялись достаточно надежно, опытный глаз его без труда определял огневые позиции пулеметов, автоматических пушек, противопехотных лазерных установок, снайперские гнезда. Тропа перекрывалась во всяком месте перекрестным огнем с нескольких направлений, народу здесь пришлось бы положить немало.

Впрочем, может быть, так хорошо обставленная тропа была единственной – и его вели именно по ней, чтобы внушить мысль о несокрушимости обороны?

Но имелось и другое объяснение: вельможа, чьим заложником генерал уже по сути сделался, возымел намерение сыграть в пользу Охранителя – и по этой именно причине Ги Ору с такой охотой показывали все и вся.

Пока генерал размышлял о таких материях, сопровождавшая его группа миновала уже последнее открытое место на подходе к главным воротам; место, где и многочисленное подразделение можно было бы с легкостью уничтожить кинжальным огнем, – и приблизилось к тяжелокованным створкам. Ги Ор даже не увидел, но кожей ощутил все множество взглядов, что уперлись сейчас в него сквозь линзы прицелов. Быть может, он даже чуть сбился с размеренного шага, потому что шедший рядом глава группы – доверенный донка Плонтского – проговорил ему на ухо:

– На этих постах сегодня – воины Плонта…

Генерал кивнул. Нет, вернее всего, он не выказал никакого смущения, он отвык бояться еще в детстве, когда его, как и многих сверстников, чьим будущим предназначением была война, никто не кормил, и должны они были питаться тем, что удастся украсть, а пойманного за этим занятием могли и забить до смерти, сильно рассердившись. Суровыми были порядки тех времен. На планете Агур, надо полагать. Нет, не на Ассарте.

Остановились. Доверенный обменялся несколькими словами с кем-то, находившимся по ту сторону ворот. Створки так и остались неподвижными; но узенькая калитка в правой из них растворилась. Только по одному можно было войти в нее, да и то – протискиваясь. Генерала впустили четвертым. Он огляделся ненавязчиво: память его работала автоматически. Здесь тоже все было разумно устроено, и весь небольшой дворик можно было бы залить огнем в считанные секунды так, что никому не удалось бы укрыться от поражения. Дворик проскочили быстро; дальше, за дверью, опять-таки – не для толстых устроенной, начались узкие, коленчатые коридоры, скупо освещенные, где все двери были плотно закрыты и нельзя было увидеть, что же находилось за каждой из них: может быть, солдаты с оружием наизготовку, готовые в любой миг перекрыть ходы. Драться в такой узости было бы очень нелегко, малое число обороняющихся оказалось бы способным противостоять крупной силе. Генерал Ги Ор невольно повел лопатками под черным комбинезоном, как будто бы какая-то древняя память заставила его тело так отозваться на увиденное. Когда в хвост тебе заходит вражеский истребитель…

Наконец повернули и вошли в просторную, ярко освещенную электрическим светом комнату, пристойно обставленную. В ней находилось трое, из них два человека были наверняка всего лишь телохранителями. Третий же, высокий и богато одетый, холодно глядевший пронзительными глазами, и являлся, надо полагать, тем самым, чьим заложником генерал сейчас оказался.

Великий донк одним лишь движением бровей отправил вошедших было вместе с генералом людей за дверь, лишь его телохранители не шевельнулись. На полсекунды оба скрестили взгляды, почудилось даже, что легкий, все проницающий звон прозвучал. Потом одновременно приветствовали друг друга: Великий донк – уважительно наклонив голову, генерал – воинским салютом.

– Генерал Ги Ор?

– Великий донк Плонт?

– Рад видеть вас, – это прозвучало одновременно с обеих сторон. Плонт продолжил, выполняя долг хозяина:

– Прошу садиться, генерал.

Затем уселся и сам.

– Приношу свои извинения, генерал, за доставленные вам неудобства. Но война есть война.

– Не стоит извинений, Смарагд Власти. Правила войны одинаковы для всех.

– Надеюсь, что ваше пребывание здесь не слишком затянется. Как и мои переговоры с вашим Командующим.

– Он – разумный человек, – сказал генерал.

– На это я и рассчитываю.

– Повелитель Армад хочет обойтись без лишних жертв.

– То же самое устроило бы и нас.

– Следует ли понимать ваши слова так, что Смарагд Власти выступает в качестве полномочного посла Высшей Власти?

Плонт выдержал непродолжительную паузу.

– Нет, генерал. Но я выступаю и не только от своего лица, но от имени многих, придерживающихся моих взглядов.

– Если мой вопрос не покажется слишком нескромным: намерены ли вы предложить Предводителю какие-то условия? Прежде всего: условия чего?

– Условия соглашения, приемлемого для обеих сторон.

– Надеюсь – с учетом реального положения вещей, а также сил и возможностей каждой из сторон?

– Только так. Я – реалист в политике.

– Не спрашиваю о подробностях, – тут Ги Ор позволил себе улыбнуться, – поскольку не наделен полномочиями принимать какие-либо решения. Однако, не нарушая своего долга, могу предупредить вас: Повелитель Армад не намерен злоупотреблять выгодами своего положения. Он отлично понимает, что есть интересы, которыми ваша сторона не захочет поступиться даже в самом крайнем случае. Говоря «ваша сторона», я в данном случае имею в виду не только вас лично и ваших единомышленников, но всю планету. И потому вы можете быть спокойны, самое малое, в одном отношении: Предводитель не считает, что Верховную Власть на Ассарте может возглавить или представлять кто-либо, не принадлежащий к искони правящим на этой планете фамилиям.

Великому донку почти удалось скрыть вздох облегчения.

– В таком случае – не вижу сил, какие могли бы помешать нам договориться. Это меня безмерно радует, генерал. Благодарю вас.

И Великий донк встал.

– Сейчас я буду вынужден покинуть вас. Но мне было бы крайне неприятно, если бы вы, генерал, во время моего отсутствия чувствовали себя здесь пленником. Поэтому спешу сообщить: у вас остается полная свобода передвижения – здесь, внутри Жилища. Разумеется, – донк слегка развел руками, как бы извиняясь за неприятную необходимость, – вас будут сопровождать мои люди. Лишь для того, чтобы в случае надобности защитить вас: этого бы не было, находись мы в моем дворце. Но тут, вы сами понимаете…

– О, прошу вас не расстраиваться из-за таких мелочей. Если я и воспользуюсь вашим более чем любезным позволением, то лишь в минимальной степени.

– И все же умоляю вас отнестись к собственному благополучию как можно более серьезно.

«Потому, что от него будет зависеть и мое собственное», – следовало бы продолжить. Но Плонт не стал произносить лишних слов: знал, что генерал и так все прекрасно понимает.

– Заверяю вас, Великий донк, что к своей жизни я отношусь достаточно пристрастно и не рискую ею без надобности.

– Вы меня успокоили. Теперь я могу на время покинуть вас.

Генерал встал. Оба вновь обменялись приветствиями. Но на этот раз взгляды их не звенели.

Затем Плонт с телохранителями вышел. Но генералу не суждено было остаться в одиночестве: место исчезнувших тотчас же заняло уже не двое, а четверо других, во главе с доверенным.