Мама для сирот (СИ) - Павлова Зарина

И лишь понимание для чего все делается, позволило мне тогда удержать себя в руках.

Я перевела взгляд на детей. Ева с восторгом разглядывая окружающую природу. Ее взгляд бегал по деревьям. Егор же, утомившись, присел на сиденье и зевнул. А вот Сашка не отрывал восторженного взгляда от Глеба, скачущего рядом на коне. Он смотрел с таким интересом, что я невольно задумалась — а чего же этот ребенок хотел на самом деле? И как он попал в приют?

Через двадцать минут, Ева тоже устала стоять у окна и села рядом с Егором. А Сашка все продолжал смотреть и как-то мечтательно улыбаться.

Посадив Варя рядом с детьми, я пересела поближе к окну и тоже посмотрела на Глеба. В седле он выглядел еще мужественнее. Я приказала себя не думать об этом и перевела взгляд на Сашку. Он, почувствовав взгляд, повернулся ко мне и слегка улыбнулся.

— Спасибо, что взяла нас с собой. Без тебя было сложно, — сказал он шепотом.

— Я же обещала, что не брошу вас, — так же тихо ответила я. — Вы же мои дети.

Сашка улыбнулся чуть шире, а затем снова посмотрел в окно. За время моего отсутствия, он сильно загорел. Но его зеленые глаза по-прежнему сверкали той неукротимой силой и желанием жить.

— Если не секрет, расскажи, как ты попал в приют? — просто спросила я и только после этого заметила, как его плечи слегка напряглись.

— Это не секрет, — ответил Сашка после пары секунд молчания. — Я из обедневшей семьи высокородного. Моя фамилия была Рязанов. Моя семья обанкротилась. Мать умерла от лихорадки. Отец погиб из-за алкоголя. Тогда мы с сестрой и попали в столичный приют.

— Сестрой? — похолодела я, понимая, к чему приведет эта история.

— Да. С младшей сестрой Олей. Понимаешь, когда я попал в приют, я даже делать ничего не умел. Мне пришлось многому учиться. Да и ребята меня не хорошо приняли… А Оля вскоре заболела. Все из-за того, что в столичном приюте всегда было холодно. Особенно зимой.

Я заметила, как Сашка слегка передернул плечами, словно снова почувствовал тот мороз на своей коже.

— Поэтому, когда началась война и нас всех собрали для того, чтобы перевести в новое место, я был даже рад. Но Оля не вынесла этой поездки. Она скончалась еще по пути к приюту.

Я положила руку на плечо Саши и почувствовала, как он слегка дрожит. Но теперь мне была понятна его тяга к защите детей. Я вдруг отчетливо увидела в нем себя. Если бы кто-то из моих младших погиб, я была бы точно такой же — безрассудно защищающей всех, кто хоть сколько-то бы напоминал мне родных.

— Ты не виноват в ее смерти, — твердо сказала я, заставляя мальчика посмотреть в мою сторону.

— Да, я знаю, — ответил он, опуская взгляд.

— Спасибо, что рассказал мне, — я погладила Сашку по голове, а затем порывисто обняла. — Ты очень хороший человек.

Мальчик ничего не ответил, только обнял меня в ответ и сел рядом со мной. Я чувствовала, что ему надо было рассказать об этом хоть кому-то. Я не уверена, что даже его младшие знали об этом. Скорее всего, он держал все в себя эти чувства долгое время.

— Ты мой хороший, — тихо прошептала я мальчику на ухо, погладив его по спине. — Все у тебя будет хорошо. Вот увидишь.

Дети, находящиеся с нами в одной карете, тактично отвернулись. Лишь Варя смотрела на нас с любопытством и интересом. Но ее крепко держала на своих коленях Ева. Я снова ощутила чувство гордости — мои дети, даже без воспитания взрослых, выросли в таких чудесных людей.

***

Привал устроили только ночью. Дети уже спали, опиравшись друг о друга. Луна давно висела в темном небе. И только когда дороги было практически невидно, Глеб дал знак стоп. Я понимала, почему он так спешил — до столицы добираться около трех дней. И чем быстрее он появится там, тем больше у него будет времени влияния на совет.

К счастью, по пути мы успели закупить еще пару палаток на всякий случай. В карете было решено оставить спать Варю с Соней и меня. Я отказывалась, но моя беременность не позволила мне настоять на своем. Поэтому, когда место ночлега было подготовлено, мне пришлось разбудить старших ребят и отправить их в палатку. Они безропотно последовали в ту сторону, куда их отправили.

Я проследила за ними взглядом, после чего потребовала у Глеба еще пару одеял. К счастью, мне выдали их без проблем, и я смогла укрыть детей получше. Еще не хватало, чтобы они заболели.

Солдаты уже развели огонь и готовили еду. Я стояла рядом и наблюдала за их слаженными действиями. Спать пока почему-то не хотелось. А вот от тарелки горячей похлебки я бы не отказалась. Предлагать помощь военным я не стала. Там и без меня все хорошо работало, как часы. Видимо они давно привыкли друг к другу и у каждого была своя роль в отряде.

— На что смотришь? — спросил Глеб, останавливаясь рядом.

— На то, как красиво работают твои ребята.

— Хм. Они так работают, потому что росли и обучались вместе. И, разумеется, прошли через многие битвы, — ответил Глеб, давая команду подкатить бревно, на которое он постелил свой плащ и помог мне присесть, придержав за ладонь.

— Росли? — удивленно спросила я, почему-то не отпуская руки Глеба.

— Хм, — мужчина задумчиво посмотрел на наши руки. — В семье Волковых есть традиция — собирать мальчишек с улицы и обучать их военному делу. Разумеется, все расходы на одежду, проживание и еду семья берет на себя. Мальчики получают образование, учатся и развиваются. Взамен, до тридцати лет они обязаны служить семье Волковых.

— Звучит довольно... интересно. Я предполагала, что они должны будут служить у вас всю жизнь.

— Нет, — Глеб усмехнулся. — Хотя многие остаются в поместье и получают заработную плату. Вообще, это придумал мой прадед. Тогда семья Волковых была в упадке. Войск не было. И он решил таким образом помочь и семье и детям, оставшимся без крова.

— А как же девочки?

— Что ты имеешь в виду?

— Не только же мальчишки остаются на улице, — я подняла взгляд на Глеба. — Ты бы прошел мимо, если бы увидел, например, Еву или Соню на улице?

Взгляд мужчины потемнел. Он отвернулся. Я отчетливо осознала, что в этом мире девочки считаются бесполезными. Пока идет война, это так и будет. Всегда нами будут пренебрегать. И даже если я бы я просто сбежала, Глеб бы просто меня вернул. Те слова о выборе были просто иллюзией.

— Я не знаю, — ответил после пары минут молчания Глеб. — Девочек чаще всего забирают к себе родственники или другие...

— Стой... — я дернула мужчина за рукав, вынуждая посмотреть на меня. — Ты хочешь сказать, что их забирают в незнакомые семьи? А ты уверен, что их там не используют, как женщин?

— Это лучше, чем скитаться по улицам.

— С ума сошел? — я резко встала. — Если хоть одна девочка выжила, спроси у них, что бы они предпочли.

Сказав это, я направилась к костру. Разговаривать с мужем мне резко перехотелось. Я могла принять, что все остальные считают женщин вещью, но почему-то мне хотелось, чтобы именно Глеб осознал, что это ужасно. Глупые мысли. Он же вырос в этом мире. Для него естественно быть выше какой-то слабой девчонки.

***

Утро следующего дня началось рано. Но с еды, которая осталось после ночи. Я убедилась, что все мои дети поели, и только после этого взяла свою порцию. Сегодня я чувствовала недомогание, поэтому могла обойтись и без еды, но голодать было вредно. Мне потребовалось больше пятнадцати минут, чтобы съесть несколько ложек. После чего я отнесла миску обратно и вернулась в карету, пытаясь удержать еду внутри. Нет уж, я не собиралась так просто сдаваться. Ребенку нужна еда! В этом мире нет современной медицины. Если у ребенка будет недовес, его не спасут.

— Глеб, — остановила я мужчину, когда он проходил мимо кареты.

— Что? — мужчина посмотрел на меня с нечитаемым выражением на лице.

— Мог бы ты попросить кого-то солдат прокатить на лошади Сашу?

Глеб какое-то время молчал, затем коротко кивнул и отошел от кареты. Я вздохнула и посмотрела на детей. Варя сидела со мной в карете, а вот остальные бегали по лагерю и с любопытством рассматривали все, что им попадалось под руки.