Мама для сирот (СИ) - Павлова Зарина

— Хорошо, — мужчина удивленно моргнул.

— Лучше помоги мне достать воды из колодца, — скомандовала я, откладывая топор в сторону.

Глеб, без возражений сделал так, как я сказала. И даже направился в сторону дома вместе с ведром, не позволив мне его поднять. Я-то была только «за». Но вот Кузьма, скорее всего, будет не доволен тем, что я позволила чужаку войти в дом.

— Мам, я почистил лук, что мне теперь... — договорить Егор не успел, так как увидел, что на кухню вместе со мной вошел Глеб.

— Ты мой хороший, — я погладила мальчика по голове. — А сейчас иди приглядывать за Варей и Соней. Они в игровой комнате.

— Хорошо, — Его насупился и бочком прошел мимо Глеба и поспешил в соседнюю комнату.

— Вылей, пожалуйста, воду в котел, — сказала я, направляясь к подвалу. — Ева, солнце, ты уже закончила?

— Почти, — раздался голос девочки. — Мне картошку потом помыть и нарезать кубиками?

— Да.

Я невольно улыбнулась. Хозяйственная у меня дочурка растет. Все знает, все понимает. Такая умница. В груди поднялась гордость. Я уже было открыла рот, чтобы сказать об этом Глебу, но быстро себя остановила. Ему все равно на моих детей. Для него важно государство.

— Хм. Большое спасибо за помощь, — сказал я вместо этого.

Я думала, что мужчина просто выйдет, но он сел за стол и поинтересовался, чем может помочь еще. Я усмехнулась и передала ему нож, лук и доску для нарезки. Отказываться от помощи было не моих правилах. Особенно, когда ее предлагают сами. Конечно, быстрее было бы спровадить его и позвать Кузьму. Но... почему-то я этого не сделала.

Сама я спустилась в подвал, где в свете свечи Ева дорезала последнюю картошку. Похвалив ее, я достала куриное мясо и попросила Кузьму сделать из него фарш, когда мы будем наверху.

— Как что-то надо, так Кузьма, — проворчал домовой, оказавшись рядом. — А как лук нарезать, так какой-то мутный мужик.

— Ну, прости, — я улыбнулась. — Приятно же смотреть, как он слезы лить будет.

— Это да, — расплылся в улыбке Кузьма. — Ладно, прощаю тебя.

Я улыбнулась, забрала у Евы картошку в миске и велела ей идти отдыхать. Но девочка упрямо сверкнула глазами и попросила помочь. Я не смогла отказать. Ее даже не смущал незнакомый мужчина на кухне, режущий лук.

Когда мы поднялись на кухню, я успела заметить, как Глеб часто моргает. Хех. А он все же человек. И ничто человеческое ему не чуждо. Пусть я и так это знала, но подтверждение этого факта приносило мне облегчение. Словно я пыталась найти хоть что-то, что убережет моего ребенка от судьбы быть отправленным на поле боя.

Я забрала нарезанный лук, смешала его с фаршем, добавила соли и намного перца, после чего разбила туда же два яйца, и посмотрел на Еву. Она внимательно наблюдала за мной. Ее глаза блестели. Я снова ощутила то невероятное чувство гордости и любви. Оно буквально заполняло меня, предавая сил.

— Ева, солнышко, — сказала я, не в силах удержать улыбки. — Давай вместе сделаем фрикадельки?

Девочка радостно закивала, собрала волосы под платок, сполоснула руки в принесённой воде и начала катать фрикадельки вместе со мной. Мы закидывали их в кипящую воду, лепили новые и снова закидывали в воду. Все это было таким умиротворяющим, что я даже забыла о том, что на кухне мы были не одни.

Вспомнила я об этом, только когда обернулась и увидела пристальный взгляд, направленный в мою сторону. От этого взгляда, что-то внутри сжалось. Щеки почему-то вспыхнули и я поспешно отвернулась. И вот что это такое? Почему я реагирую таким образом? Глеб всего лишь знакомый, который должен будет отпустить меня сразу, как только я помогу ему.

Я мысленно вздохнула. Мне очень хотелось бросить все сейчас и просто остаться в этом доме, вместе с детьми. Воспитать их, дать им образование, болтать вечерами с Ингой, ходить в жаркие дни на речку, а зимой лепить вместе с детьми снеговиков. Это было бы прекрасным будущим. Если бы только не было войны.

Суп был готов через полчаса. Я сообщила об этом Глебу, после чего он привел в дом двух солдат и приказал им вынести котел на улицу. Они так и поступили. Я очень надеялась, что детям останется хоть немного, поэтому поспешила выйти следом. Стоило мне выйти на крыльцо, как я увидела, что к дому, по пыльной дороге, бежит Сашка.

Его темные волосы были растрепаны, в руках был небольшой улов, нанизанный на ветки, а в глазах плескалось столько страха за жизни ребят, что я не выдержала и промчалась вперед, чтобы он увидел меня, чтобы успокоился и понял, что все в порядке. И мальчик меня увидел. Стоило мне распахнуть калитку, он замер, не добегая пары шагов, и посмотрел на меня взглядом, в котором смешалось столько недоверия, надежды и облегчения, что у меня подкатил ком к горлу

Сашка наверняка думал, что снова остался один. Совсем один в этом безумном мире, принадлежащим взрослым. Где сиротам, как они попросту нет места. И что все, что сейчас у них было, разворуют, стоит кому-то прознать.

— Я вернулась, — сорвалось с моих губ в ту же секунду, когда руки Сашки ослабли, и удочка с уловом упали прямо на землю.

Мальчик бросился вперед и крепко обнял. Я обняла его в ответ. От Сашки пахло солнцем, пыльной дорогой и тиной. Пусть он и набрал в весе после первого нашего знакомства, но все еще был худым и маленьким для своего возраста.

— Все хорошо, — снова сказала я, гладя ребенка по сгоревшим на солнце плечам.

Сашка был в белой майке и шортах. Сегодня было достаточно жарко, поэтому он так и оделся. Будь я рядом, обязательно попросила бы его надеть рубашку. В ней не было бы жарко и плечи так сильно не пострадали бы.

— Он тебя отпустил? — тихо спросил Саша, поднимая взгляд на меня.

— Нет, — я качнула головой. — Я все расскажу вечером, хорошо?

— Угу, — мальчик нахмурился, но спорить не стал.

Он бросил взгляд на толпу солдат, которые с энтузиазмом работали ложками и восторгались вкусной едой. Я довольно улыбнулась. Осталось только успеть взять по порции для детей. Поэтому, подхватив удочку и рыбу, я погнала Сашку звать своих... братьев и сестер?

Да, полагаю, что так и было. Эти дети уже давно воспринимали друг друга, как родных. Я видела это по тому, как Егор заботился о младших. Или по тому, как Ева с заботой готовила еду для всей семьи. Они давно были родными друг для друга. И я надеялась, что я тоже буду для них больше, чем просто «мама», которая помогает им выжить.

К счастью, еды хватило для всех. Я пригласила детей и Глеба за стол, оставив солдат кушать на улице. Им было не привыкать, а вот Глеб был почетным гостем. В конце концов, мне не хотелось с ним ссориться. Да и, если быть честной, я хотела, чтобы он познакомился с детьми поближе. Он должен был понять насколько они все замечательные и сильные. Я даже не знала, почему хочу этого. Да и не важна была причина. Все должны были знать, что эти сироты просто золотые!

Однако ужин прошел в тишине. Дети смотрели на Глеба недоверчиво и с опаской. А Сашка даже с нескрываемым презрением. Я вдруг вспомнила, что они видели, как меня буквально похитили. И никто не вмешался. Да и как? Тогда с Глебом была охрана, которая меня и запихнула в карету.

Ох, чувствую, поладят они не скоро. Пока Глеб все не расскажет, Сашка не примет его. Он не глупый и не наивный ребенок. Именно поэтому я старалась всегда все им рассказывать. Особенно Сашке. Он старший, он чувствует ответственность за всех своих младших ребят.

После ужина, к моему удивлению, солдаты помыли все посуду. В том числе и нашу. После чего сердечно поблагодарил за еду, сообщили, что она была восхитительна и отправились оборудовать себе места для сна. Глебу я предложила место в доме. У нас были лишние кровати на первом этаже. Но я предупредила, что они достаточно жесткие. Мужчина не отказался. Но, так как было еще светло, он не стал задерживаться в доме и вышел к своим солдатам.

Я же отвела детей на второй этаж в спальню девочек, усадила всех на кровати и спокойно рассказала обо всем, что узнала. Я рассказала им, кто я. Рассказала, кто такой Глеб. Что со мной произошло за все это время. Не сказала я им только причину моего отбытия в столицу. Только сообщила, что эти знания могут навредить им.