Мама для сирот (СИ) - Павлова Зарина

— Могли, — покачал головой Глеб. — Я впервые убил в пятнадцать.

Я замерла и посмотрела на мужа. Его лицо выглядело серьезным. Мелкие шрамы на щеках и лбу предавали суровости. Живи он в мое время, его бы пытались заполучить модельные агентства. Светлые волосы, едва отдающие желтизной. Голубе глаза. Длинные ресницы. Он должен был жить спокойной, счастливой жизнью.

— Мне жаль, — это все, что я смогла сказать в ответ.

— Да, мне тоже, — улыбнулся Глеб.

Его улыбка была совсем не радостной. Я видела, что в его взгляде промелькнула тень. Он смотрел на меня, но словно даже не видел. В голове Глеба промелькнули воспоминания? Стоило ли мне расспрашивать его об этом?

Нет. Он сам должен рассказать, когда придет время. Когда он будет готов.

В карете повисла тишина. Она не была неприятной или напряженной. Скорее комфортной и даже умиротворяющей. Меня все еще сильно укачивало, но я смогла прикрыть глаза и глубоко задышать. Это немного помогло. Я даже начала чувствовать себя лучше. И почему меня так сильно укачивает? По пути в имение такого не было.

— Воды? — раздался приглушенный голос Глеба.

Я лишь качнула головой, и мое сознание ускользнуло в липкий и неприятный сон.

«Я шла по темной улице. Под ногами была неровная и пыльная сельская дорога. И почему я не додумалась сменить это тяжелое платье? Ох, надо было взять что-то из одежды, которая была из родительского дома. Но я не хотела расставаться с одеждой, которую мне подарил Глеб.

Я оглянулась. Позади осталась деревня, в которой я собиралась переночевать, но так даже и не зашла в нее. Мне нельзя было светиться. Следовало отдохнуть пару часов, а затем снова обернуться соколом и улететь в город, где я передала бы послание своему отцу. И план Глеба сработал бы безукоризненно.

Только я подумала об этом, как из темноты кто-то вышел. Я не успела его разглядеть, как меня что-то ударило по голове, и я медленно осела на землю. Единственное, что я успела заметить, что рост нападавшего был не высоким».

Открыв глаза, я ощутила, что голова раскалывается. Тихо зашипев, я огляделась. Карета все еще ехала, но Глеба в ней не было. Я отдернула шторку и увидела мужчину едущим рядом верхом на коне. Заметив, что я проснулась, он поднял руку и приказал всем остановиться.

Я с благодарностью ему улыбнулась, после чего вылетела из кареты и побежала в ближайший лес. Мне не хотелось думать о сне. Он был максимально неприятный. Потому что Надя была жива еще какое-то время после удара. Она не смогла разглядеть нападавшего, но отчетливо помнила холодную землю, темноту и одиночество. Ее можно было спасти, если бы хоть кто-нибудь походил мимо.

Сделав свои дела и выдохнув с облегчением, я уже собиралась вернуться в карету, когда увидал два темных глаза, наблюдающих за мной из-за дерева. Вздрогнув, я мысленно выругалась. Сердце от страха и неожиданности ухнуло в пятки.

— Ты чего подглядываешь? — строго спросила я у лешего, который, поняв, что его заметили, вылез из-за дерева и смущенно подошел ко мне.

— Я думал, тебе нужно помощь, — пробурчал Евсей.

— А раньше было помочь никак? — шепотом спросила я, услышав, что рядом кто-то бродит.

— Раньше я не собирался вмешиваться. Но Кузьма мне всю плешь проел, когда узнал, что я мог тебя выкрасть.

Я улыбнулась, услышав эту новость. И все же, Кузьма меня не забыл и даже волновался. Малый народ смотрел на людей совсем не так, как мы думали. Для них не было ценности в человеческой жизни. Поэтому слышать о там, что домовой искренне переживал обо мне, было приятно.

— Не говори ему, что я еду. Устрою им сюрприз.

Леший кивнул и испарился, а вышла обратно к карете и заметила, что солдаты уже начли устраивать привал. Ничего удивительного, солнце уже касалось горизонта. А тут было неплохое место, да еще и небольшая речушка находилась рядом.

— Как ты себя чувствуешь? — обеспокоено спросил Глеб, осматривая меня с ног до головы.

Кстати, на мне сегодня было легкое желтое платье. Его шила не я. Его и многие другие наряды заказал Глеб. Я так же попросила заказать одежд для детей. Все их мерки я помнила по памяти. Я попросила больше теплой одежды и хорошей обуви. Поэтому сейчас в чемоданах за каретой были подарки для моих ребят.

— Вроде неплохо, — ответила я, успокаивающе улыбнувшись. — Не переживай, у меня все хорошо.

— В таком случае, можешь отдыхать в карете.

— Я лучше пройдусь.

Глеб кивнул и направился отдавать указания своим ребятам. Я же с интересом начала оглядываться вокруг и наблюдать за солдатами. Все они выглядели достаточно подтянутыми, чтобы не сомневаться в их силе. И мне было страшно представить, что среди них может быть предатель.

— Госпожа, — внезапно один из них подошел ко мне и поклонился. У него были светлые рыжие волосы и мягкие голубые глаза. — Не хотели бы вы прогуляться к реке?

— Хотела бы, — с улыбкой ответила я. — Но не с тобой, а с мужем.

— П... простите, — мальчика покраснел до корней волос и поспешно отошел от меня.

Я проводила его взглядом. Следовало бы запомнить этого парнишку. Почему он позвал меня к реке? Сам захотел или кто-то заставил? Может быть это была шутка, чтобы посмеяться над младшеньким?

Я начла обходить полянку, внимательнее присматриваясь к лицам мужчин. Черноволосый стражник разжигал костер и как-то странно поглядывал на рядом стоящего Глеба.

Другой, тоже черноволосый мужчина, стоял рядом и сто-то обсуждал с блондином. Причем выражение их лиц было точно не дружелюбным. Мне все эти наблюдения совсем не нравились. Они означали одно из двух — любо предателей много, либо у меня паранойя. И последнее вероятнее всего. Из-за беременности все чувства смешались.

Я вздохнула и вернулась в карету. Лучше просто отдохнуть, что я и сделала, устроившись на широком сиденье кареты. Глеб сказал, что оно широкое именно для этой цели — чтобы можно было спать во время привалов. Так меньше вероятности, что нападут монстры. Да и неприятных насекомых нет. От комаров это, конечно, не спасало. Окна у летней кареты были без стекол и занавешивались лишь шторкой.

Интересно, как отреагирую дети на мое повеление? Не будут ли они обижены, что я бросила их? И как они поступят, когда узнают, что мне придется снова уйти? Мне очень хотелось получить их понимание и признание. Они все умные и сообразительные. Они должны знать, что я люблю и хочу защитить их.

Пока я отдыхала и скучала, ребята Глеба успели развести огонь, поставить котелок и начать готовить что-то очень вкусно пахнущее. Я даже выглянула из кареты, чтобы убедиться, что никто не взял с собой повариху. Она тоже готовила отменные блюда. Хотя даже без гипноза оказалась такой же раздражающей и отталкивающей.

Но нет, солдаты сами готовили — нарезали мясо, овощи и закидывали все в котелок над костром.

— Это обычная солдатская похлебка, — сказал Глеб, оказавшись рядом.

— Пахнем неплохо, — сказала я, выходя из кареты. — Какое мясо использовали?

— Николай поймал двух зайцев. Их и использовали. Если хочешь, то никто не откажет тебе в тарелке, — мужчина улыбнулся. — На фронте мы только такой едой и питались. Хотя вместо овощей использовали съедобные травы.

— Звучит интересно. Я с радостью попробую.

После этих слов, Глеб провел меня к костру, посадил на бревно рядом со собой и, когда еда была готова, подал мне небольшую деревянную миску с дымящейся похлебкой. Аромат был безумно вкусным. Видимо, тот, кто готовил, использовал базилик или что-то подобное.

Вечер проходил шумно и весело. Я впервые слушала и наблюдала за взрослыми людьми в этом мире так близко. Я услышала солдатские песни, узнала, что на фронте все идет куда хуже, чем король выставляет, и смогла посмеяться над шутками. Пусть в них и было много нецензурной лексики, которую Глеб всеми силами пытался пресечь, мне все равно было весело.

Ночью я устроилась в карете. Глеб спал снаружи вместе со всеми. Эта ночь пролетела без сновидений, чему я была безмерно рада. Видеть жизнь Нади было куда мучительнее, чем я думала.