По ту сторону жизни, по ту сторону света - Виталий Иванович Храмов
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
– Мы хотели бы быть благодарными, – вещает очередной костяной рыцарь. – Выбери себе подарок из наших владений.
Пожимаю плечами. А мне, собственно, ничего от них и не надо. Знаниями они поделились щедро. Жаль, что из всего этого богатства я могу воспринять столь малое! Всё же Мёртвые – принципиально отличная форма разумного существования. Тем более с единым сознанием. Мало что применимо. Только в базовых, элементарных воздействиях на материально-энергетическую структуру Мира. Да и то настолько разные подходы, что мне всё это под себя тысячи лет переделывать. Естественно, у меня столько нет. Мой временной разбег – эта зима. И я это отчётливо осознаю. А золото, бриллианты? Мусор!
– Ты не будешь просить за живого? – спрашивает бот-ретранслятор.
Фыркнул, отмахнувшись:
– У меня там несколько десятков таких же. На шее повисли репьями, стряхнуть не могу.
– Он не такой как все! – горячо убеждает меня костяной рыцарь. – Он самый сильный человек из тех, кто попадал к нам в Прозрачную Клеть! Умелый воин, мечник, неинициированный одарённый, что силу свою интуитивно направил на собственное совершенствование. Силой укрепляет себя в бою и заряжает своё оружие! Быстр, ловок, опасен!
– Что это вы меня уговариваете? – удивился я.
– Он погибает! – вздохнул нежить. – Три года дарил нам умиротворение, а вот теперь он погибает. Его сущность будет злой и сильной. Забери его! Живым, с собой, или воплощением, но забери! Его душа и знания изрядно обогатят тебя.
– Я не забираю души, – поморщившись, качаю головой. – Сразу их выпускаю. А знания могу забрать только через кровь.
– Мы научим! – убеждает умертвие. – Владению собой и Танцу Клинка этого живого завидует даже Хзар! А он помнит себя лучшим мечником и поединщиком своего времени! За это он и оказался в Ущелье Скорби.
– Ну, если вы настаиваете, – вздыхаю я. Но тщательно гашу в себе эмоции и настойчиво думаю не об этом человеке. – Ну! Пока идём, научи меня, Ралш, как через Штык забирать знания… кого-либо!
А парень, правда, сдал. Сломанной куклой валялся у прозрачной стены под тоскливое гудение скал в распадке. Чуть влил в парня силы. Он поднял голову.
– Ты опять пришёл пытать меня? – прохрипел он. – Но нет! Я больше не дамся! Хватит!
– Как твоё имя? – спрашиваю я, ногой пододвигаю резной стол, сажусь. Да, я внутри аквариума. И не думаю, что это такая уловка нежити. Меня стеклянные стены не остановят. Пока со мной Штык и сила, мне стены не преграда.
– Тамаль, – представляется юноша. А это именно так. Ему ещё и четверти века нет. Судя по биоэнергетике. Выглядит он, конечно, стариком. Ну, это поправимо. Он – одарённый. Поправится.
– Так вот, Тамал, – говорю я, тут же переиначив имя парня, – добрые и гостеприимные жители этого прекрасного ущелья настаивают, чтобы я окончательно решил вопрос с тобой. Или забрал тебя с собой, или убил. Сиди! Только вот мне воры без надобности!
– Я не вор! Я честный наёмник! У меня был договор на осмотр ущелья! Ничего я никогда не крал! – хрипит Тамал, тщетно раздирая себе грудь. Так и помрёт от миокарда, а не от моей руки!
– И вообще, мне ты никак не нужен, – развожу я руками.
Тамал ползёт ко мне на коленях, воя в пол:
– Хоть рабом! Или убей! Не могу я больше! Не могу! Всё! Нет меня!
– Рабом? – переспрашиваю я в размышлении. – Это можно. Нет тебя? Может, к лучшему. Будешь моей Вещью!
Хватаю Тамала за шею, вздёргиваю над землёй, придавливаю, чтобы, полупридушенный, в анестезии от недостатка кислорода не помер от болевого шока, и выжигаю у него на груди огромную метку. Свою метку – смеющийся череп, серп, молот, звезду. Отпускаю.
Через метку сила из меня почти самостоятельно перетекает в Тамала. Он на глазах оживает. Метка стремительно «стареет», заживая до старого выжженного клейма во всю грудь. Вот юноша, с огромными от удивления глазами, встал на ноги.
– Говорили, что ты хороший мечник? – спрашиваю я. – Проверим?
Ломаю резной стул, гнутую ножку себе, другую – ему.
– Потанцуем? – криво усмехнулся Тамал, по-боевому прищурившись.
Блин! Он меня за несколько секунд отхлестал этой ножкой! Я даже разозлился! Он мне осушил кисти рук хлёсткими ударами своей ножки стула, зная, что броню деревяшкой ему не пробить! Ох, и ловок! Отбросил я деревяшку и пробил ему двойку в корпус и голову, а потом с ноги. Снесло. Без меча он никакой! А вот мне меч лишь помеха. Ах, мне бы ПКМ! Или «Печенега»!
Сила через метку льётся широким потоком, кровоточащие рваные раны от боевых шипов моих кулаков прямо на глазах зарубцовываются, зарастают, исчезают. Его биоэнергетическая структура помнит состояние своего оптимума и стремится к самовосстановлению, а моя сила, меткой перерабатываясь в его собственную жизненную силу, делает этот неспешный процесс исцеления почти мгновенным.
– Годится! Будешь учителем танцев, – усмехаюсь я. – Но помни, Тамал, ты теперь больше чем раб. Ты – часть меня, как мизинец на моей левой ноге, как прядь моих волос. Я-то без тебя легко обойдусь – оторву и выброшу. А вот ты без меня – никак! Понял? Запомнил?
– Да, Хозяин! – Тамал поклонился до земли.
– Вопрос закрыт! – вздыхаю я. – Хзар! Ты меня слышишь?
– Конечно! – отвечает всё тот же мертвец. – Мы все слышим тебя. И каждый в отдельности.
– Мне тут немного завидно стало, как этот юноша ловко крутит этой палкой. Ты говорил, что есть способ передачи знаний? Ты меня можешь быстро и относительно просто научить?
Коллективное Осознанное Единое Сознание не отзывалось очень долго. Тамал успел полностью оклематься, угостить меня своей стряпнёй, устроив прощальный пир из всех припасов, что у него имелись, успел вымыться, подстричься и побриться, обрядиться в свою боевую экипировку, в которой его и взяли в плен мёртвые, собрать свои нехитрые пожитки в тощий заплечный мешок. Сердобольные костяные лакеи притащили всё это прямо к нашим ногам. Тамал то сиял лицом, то лил слёзы.
Я ждал.
– Мы загрузили слепок Хзара в воина перед тобой, – наконец отозвался Единый Разум нежити. – Забери его своим воплощением и прими знания, как мы учили тебя.
– Не годится! – качаю я головой. – Хороший воин вам и самим понадобится. Ведь мы с вами ещё
