По ту сторону жизни, по ту сторону света - Виталий Иванович Храмов

Упс! Сворачиваю сценарии игры по Чижику-локомотиву. Не самоустранился он. С меня самого берёт пример. Рутиной «офицер» не занимается. Для этого «сержант» есть! Но «сержант» Кочарыш со своими «младшими сержантами» и «ефрейторами» – в подполье, потому Чижик орёт как резаный, каждые десять секунд сверяясь с колонной Бродяг на дороге, как с часами, выгоняя народ из руин крепости, строя их на дороге, ведущей вниз, в долину, контролируя равномерное распределение награбленного «лута» по спинам коней и людей.

Кочерыш с Братвой последними выбежали из провала бывших ворот крепости, волоча позвякивающие мешки с выпирающими из них пластинами доспехов.

Чижик смотрит на меня.

– На караул! – говорю я. – Поприветствуем хозяев этой земли.

Выстроились, снизу-вверх смотрим, как на остатках стен выстраиваются костяная стража, бликуя на Светиле доспехом и остро заточенными копейными лезвиями. Когда из провала ворот вышла делегация парламентёров, ряды моих охламонов дрогнули.

– Держать строй! – рявкнул я, чуть опередив и Чижика, и Кочарыша.

Ещё бы не дрогнули! Впереди шёл костяной рыцарь в тяжёлой броне, в глубоком шлеме, с длиннющим двуручным мечом в одной лапе, в глубине смотровых щелей его шлема греческого гоплита тлели почти фиолетовым огнём угольки злобы нежити, смрад силы мёртвых окружал его и тянулся за его плечами дымчатым плащом. А за ним костяные гоплиты с короткими тяжёлыми копьями.

Не дойдя до нас полсотни метров, костяной рыцарь вскинул в небо свой меч, потом склонил голову в шлеме. И чуть отошёл в сторону.

Шеренга щитов синхронно, как автоматические двери супермаркета, разошлась, пропуская к нам двух Бродяг, волокущих мешок. Бродяг мы узнали. Бывшие узники подземной клетки этой крепости. Вынеся мешок из рядов, Бродяги оставили его, синхронно, как олимпийские чемпионки по синхронному плаванию, развернулись и втянулись в разрыв строя, который сомкнулся за ними. И мёртвые пошли обратно в том же порядке, не поворачивая к нам спин. И откатывались с той же скоростью, с какой шли сюда. Будто включили обратную перемотку.

– Вот это выучка! – восхитился я. – Да такие, на этой тропе любое войско перемолотят, как камнедробильная машина! А то вы! И-е-ех-х! Вещь! Нет, стой! Старый, тебя не жалко, иди, посмотри, что там?

И сам же заржал, видя перемены лица старого подслеповатого мага.

Сам подхожу, взваливаю мешок на плечо и иду обратно. Задним ходом. Может, демонстрация моей… спины посчитается нежитью недопустимой? Оскорбительной? Они же нам спин не показали? Бродяги из подземной клетки не считаются.

– Уголь это! – объявляю своим. – Видимо, нежить посчитала падаль с лисьей мордой даром. И решила отдариться? Их, неупокоенных мертвецов, разве поймёшь? Ну, на кой нам мешок угля? Всё одно разогревать нечего, всё сожрали уже. Пошли! Там где-нибудь вывалим. А в мешок железяк напихаем. Долго вы в пальцах по пять наконечников копейных протащите? Чижик! Что народ тупит?

– Что, оглохли, пустоголовые сыны шлюхи и Бродяги?! Стройся! Шагом! Враз! Пшли! – орал Чижик. – Охота к нежити в подпол вернуться? Вмиг оберну в мешковину!

– Во, утырок – разорался! – пробурчал кто-то.

– Поговори мне ещё! – прорычал в ответ Кочарыш и, ловко изогнувшись, хлопнул сверху наконечником своего копья по шлему болтуна. Тот взвыл. Оголённые подбивочные шипы от удара впились в кожу головы.

Глава 2

В долину нас пропустили без проблем, гарнизон заставы оказался тем же, что и прошлый раз, когда мы проходили наверх.

– С добычей вернулись? – кричит старший стражи ворот. Ворота открывались цепями, через КПП шёл изолированный коридор с раструбами и амбразурами. Стража наблюдала за нами с безопасности – со стен, вне досягаемости рукопашного оружия.

– Как видишь! – кричу в ответ. – Больше было, но растеряли по дороге, как от Бродяг бежали. Можешь сходить, подобрать. Там Бродяг немного осталось. Сотен… Сто!

И ржём всем строем. Завидев заставу, спешно стали искать свои жетоны наёмников, надевали их на шеи поверх всего. Это единственные наши документы, кроме лап и хвоста. Тень примерил жетон Лисьей Морды.

– Не желаете выменять железяки на чё пожрать? – кричу опять.

– С удовольствием! – отвечает страж. – Только сами последний хрен без соли доедаем! Нас уже седмицу как сменить должны были, да что-то никак! Старый хрыч?!.

– Я тебе этого не забуду, ублюдок! – потрясал рукавами старый маг. – Думаешь, не вижу уже ничего, так можно издеваться надо мной? Али ты думал, что я голос своего ученика не узнаю?

Страж выругался, смутился и уже более почтенно попросил:

– Напомни там о нас!

– Тот самый хрен без соли тебе во всё лицо! – тряс старческим кулаком маг. – Сиди тут до самого сошествия Бродяг Ущелья Скорби.

– Что? – воскликнул страж. Голов меж зубцов и в бойницах стало много больше.

– Что слышал! – зло огрызнулся маг. – Бродяги начали покидать Ущелье Скорби! То-то! Нас из Башни Скорби выгнали. Еле ноги унесли! Вот и бойся теперь, невежда! Не смыкая глаз! Пусть тебе теперь мерещатся в тумане горной дороги коробки костяных щитоносцев!

И все мы ржём вместе со стариком. За нами рухнула воротная решётка, со скрипом стал подниматься переходной мостик через ров, пробитый, наверное, магией, в сплошной скале.

Ближайший каменно-мазаный городок козопасов нас встретил угрюмо. День уже клонился к вечеру, а городок был всё одно почти пустым. И был он столь маленьким и бедным, что не имел никогда не только площади для общегородского сбора или торга, но даже ни одного, даже самого захудалого постоялого двора. Не город, а аул, приткнувшийся к скалам и обнесённый стенами, сложенными из дикого камня на глинистом коричневом растворе. Хоть прямо на дороге вставай на ночёвку! Не удалось и провиантом разжиться. Даже за уголь. Да, я его так и не высыпал, убеждённый старым магом, что уголь – чёрное золото. И потому неунывающий Харлей, кроме двух мешков с железками на боках своих, перекинутых через седло, теперь ещё и мешок угля везёт в седле, вместо меня.

– Старый, ты всё же местный, да и власть ты, в конце концов, ты бы пошушукался с людьми, что это все такие унылые? – говорю я надсмотрщику от нового порядка.

Старик кивнул, стал крутить головой, тщетно пытаясь осмотреться подслеповатыми глазами. По моему знаку Кочарыш отряжает двоих бойцов в сопровождение. Не только для защиты старого человека, а ещё и потому, что всё же старость в Мире вызывает почтение. Тут до пенсии не докатишься само собой, просто день за днём. И почтенные годы говорят о недюжинных способностях, о достижениях в юности и зрелости. И как бы намекают на мудрость и осмотрительность старого человека. Выжил же! Когда остальные