Птица обрела крылья - Анна Морион
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Глава 24
– Могу ли я поинтересоваться, леди Крэнфорд, что вы делаете в моем доме? – насмешливым тоном громко спросила Вивиан, однако в ее голосе легко читалось недовольство. Но девушка была не просто недовольна появлением тети: она была крайне раздражена тем фактом, что та вдруг вновь ворвалась в ее жизнь, да еще и без приглашения.
– Добрый день, дорогая племянница, – ответила графиня, не спуская глаз с малыша своей бывшей горничной. – Вижу, ты приютила у себя эту распутницу и ее бастарда?
– Моего бастарда, матушка, – ледяным тоном бросил Энтони, чувствовавший к ней те же чувства, что и его кузина.
– Ах, сын мой, ты здесь! – Леди Крэнфорд вдруг смутилась: она не знала о том, что Энтони находился в гостях у Вивиан, и то, что она посмела назвать его сына «бастардом» в его же присутствии даже напугало ее… И Энтони обо всем узнал! Эта гадкая Эмили, должно быть, рассказала ему о том, что ее, беременную, выбросили из Гринхолла, как слепого котенка, на улицу. Графиня поспешно обернулась к сыну и с удивлением и неудовольствием увидела его, стоящего под руку с мисс Сэлтон. – Энтони, я понимаю, ты зол на меня за то, что я скрыла от тебя беременность этой девчонки, но, прошу, дай мне возможность объяснить мой поступок… – Начала было она, желая оправдаться в глазах сына.
– Не стоит, матушка. Вам все равно никогда не будет прощения за то, что вы едва не оставили моего сына без отца. К тому же, если бы не милосердие Вивиан, которая приняла Эмили и моего сына в свой дом, мой мальчик был бы уже мертв от холода и голода, – все таким же ледяным тоном перебил мистер Крэнфорд свою мать.
– Позволь спросить: что мне оставалось делать? – всплеснула руками графиня: решительный и холодный вид Энтони пугал ее. Нет, нет, он не должен был узнать о том, что стал отцом! И никто не должен! А Энтони так свободно говорит об этом в присутствии совершенно чужой их семье мисс Сэлтон! – Думаешь, мне приятно было узнать, что ты развлекался с этой проституткой Эмили в моем же доме?
– Попрошу вас не выражаться в моем доме! – строго сказала Вивиан: в этот момент ее объяла такая ненависть к тете, что она с трудом сдерживала себя от крика. – Вы, тетя, ужасный, просто невообразимо бессердечный человек!
– Ах, ты так считаешь? – прищурила глаза леди Крэнфорд. – Не я ли приняла тебя под свое крыло? Не я ли дала тебе пищу и кров? Ты жила у меня лишь по моей милости!
– Такие вещи я считаю естественными: я – дочь вашей родной сестры, и называть мое краткосрочное пребывание в вашем доме, из которого вы сами меня и изгнали, «милостью» я бы, на вашем месте, постыдилась! – насмешливо воскликнула миссис Уингтон.
– Не смейте называть мать моего ребенка «проституткой»! – тоже вспылил Энтони. Он подошел к Эмили и встал между ней и своей матерью. – Да, Эмили и я имели связь, но она началась по моей инициативе, когда Эмили попала в ваш дом. Это я соблазнил ее и пообещал ей золотые горы… Но то, что вы сделали с ней и моим ребенком, матушка, настолько безобразно и жестоко, что, боюсь, в моем сердце не осталось ни капли любви к вам, – отчеканил он, смотря на графиню с презрением и ненавистью, отчего в глазах той появились слезы.
– Что ты такое говоришь? Я сделала это, чтобы защитить твое будущее! – прошептала она, поспешно смахивая со щек слезы. Слова сына ранили ее в самое сердце.
– Я не просил вас об этом и благодарить не намерен. – Лицо Энтони было таким строгим, что, казалось, он усилием воли сдерживал себя, чтобы не дать матери пощечину. Однако, естественно, будучи джентльменом и порядочным мужчиной, он никогда не поднимал руку на женщину, даже несмотря на то, что его душа сгорала от гнева и ярости. Затем он обернулся к Эмили. – Не бойся. Эта женщина больше никогда не причинит вам вред.
– Благодарю вас, мистер Крэнфорд! – дрожащим от страха голосом ответила бедная девушка, прижимая к груди плачущего ребенка. – Я пришла, чтобы показать Роберта мистеру Фидману… Он весь горит и кашляет… Я боюсь, что он заболел!
– Шарлотта, не могла бы ты проводить Эмили и Роберта в детскую и велеть найти нашего доктора? – попросила Вивиан подругу.
– Да, конечно! Пойдемте со мной, дорогая Эмили! – тотчас ответила Шарлотта: неприятная семейная сцена, невольной свидетельницей которой она стала, причинила ей душевную боль, но, наблюдая за тем, с какой решительностью и пылкостью встал ее жених на защиту чести своего ребенка и его матери, девушка наполнилась гордостью за него.
Эмили торопливо подошла к мисс Сэлтон, с которой познакомилась вчера и с которой, как ни странно, ее теперь связывали хорошие отношения, и девушки покинули гостиную.
– Ты забыл, с кем разговариваешь! Я твоя мать, и ты должен прислушиваться к моим советам! – парировала сыну леди Крэнфорд. Теперь ее голос звучал твердо, как сталь, а слезы на щеках высохли. – Я действовала в твоих интересах! Ни одна из богатых невест…
– Что ж, в таком случае, моя леди, кажется, я все же обязан принести вам благодарность, – насмешливо усмехнулся Энтони, но затем процедил сквозь зубы: – Но с этого момента я настаиваю на том, чтобы вы перестали заботиться обо мне и моих интересах. Я взрослый самостоятельный мужчина и сам могу о себе позаботиться. Также я намерен официально признать моего сына от Эмили и буду содержать его и его мать.
– Энтони! Ты сошел с ума! – вскричала графиня: нет, что придумал! – Глупый мальчик! Что тебе это даст? Одно бесчестие! Ни одна девица не захочет иметь с тобой дело!
– Прекрасно, – только и ответил на это ее сын.
– Прекрасно? – слабо повторила леди Крэнфорд, смотря на сына, как на умалишенного. – Мальчик мой, что с тобой? Ты болен? Или это Вивиан заставляет тебя поступать так глупо?
Вивиан насмешливо улыбнулась и закатила глаза.
– Вы считаете, что у меня напрочь отсутствует разум, и я не могу принимать самостоятельные решения? – презрительно бросил Энтони. – Да, я и Вивиан с некоторых пор стали близкими друзьями, но она не имеет никакого влияния на принимаемые мною решения. И позвольте порадовать вас, моя леди: у меня уже есть невеста, и она знает о том, что у меня имеется незаконнорожденный сын, и приняла этот факт как должное.
– И кто же, позволь спросить, эта чудная душа? – с недоверием спросила графиня, но тут ее разум пронзила догадка. – Только не говори, что
