Второй шанс (СИ) - Марченко Геннадий Борисович

А в субботу у нас с ансамблем намечалась ещё одна свадьба, которую подогнала Виолетта Фёдоровна. Ехать придётся в Бессоновку, гульба намечается в местном кафе, ещё и колонки с собой повезём, там у них, если верить Виолетте, из всей аппаратуры только катушечный магнитофон с парой плохоньких динамиков. Такса стандартная – сто рублей на коллектив и бесплатная доставка туда и обратно.

– Там жених из местных, а невеста армяночка, – предупредила Виолетта. – В вашем репертуаре нет ничего с кавказским колоритом?

– Точно из Армении невеста? – уточнил я.

– Точно-точно, из самого Еревана. Я уж тоже кинулась искать все эти армянские свадебные обряды, чтобы гостям со стороны невесты потрафить.

– Ладно, найдём что-нибудь, – пообещал я.

Сейчас же, едва переступив порог нашей коммунальной квартиры, я первым делом помылся, быстро перекусил найденным в холодильнике и разогретым в духовке мясным рагу, после чего уселся за пишущую машинку. Общую тетрадь, в которой я ручкой делал черновые наброски, я брал с собой в Куйбышев, и за почти неделю пребывания там накатал сразу две главы. И сейчас, прежде чем отправиться встречать маму, напечатал довольно большой кусок.

По идее мне оставалось написать всего ничего, две, максимум три главы за исключением ещё не перепечатанного с тетради текста. Даже мелькнула мысль, а не сочинить ли продолжение, отправив своего героя вылавливать либо «лесных братьев» в Прибалтику, либо бандеровцев на Западную Украину, как это случилось с Борисом Никаноровичем? Если первую книгу удастся издать, и она будет иметь определённый успех, то можно подумать и над сиквелом. А почему нет? В будущем так называемые писатели даже трилогиями не ограничиваются, сплошь и рядом публикуют многотомники о приключениях одного и того же героя. Особенно если дело касается литературных сайтов – пиши не хочу. В конце концов, всё решает читательский спрос, о чём главным редакторам советских книжных издательств, наверное, неведомо. Хотя, конечно, всё они понимают, но под давлением сверху вынуждены печатать миллионными тиражами сочинения вождя мирового пролетариата, которые годами пылятся на полках книжных магазинов.

В понедельник моя фамилия как победителя первенства РСФСР появилась в стенгазете училища под заголовком большими красными буквами «ПОЗДРАВЛЯЕМ!» Это значит с утра наш мастер поинтересовался, как я съездил, а к концу занятий на стене первого этажа напротив входа уже висела свежая стенгазета. Мелочь – а приятно.

Вечером меня поздравили ребята из ансамбля, и мы продолжили запись нашего альбома. Сделали ещё две песни – «Никогда он уже не вернётся из боя» и «Моё сердце». По времени вышло даже чуть больше, чем в прошлый раз, когда мы записали «Одна», «Созвездие Пса» и «Незнакомка». Таким образом, на будущее у нас оставались «С Днём рождения, Инга», «Ковчег» и «Франсуаза», с которой ещё предстояло серьёзно поработать на репетициях – хотел добавить к акустической гитаре скрипку или флейту. Итого, если я ничего не путаю, получается восемь вещей. Для альбома, если сравнивать его со стандартным диском-гигантом, самое то. Хотя, конечно, о том, чтобы нас напечатали на виниле, я сейчас и не мечтал.

– А «Гимн железнодорожников» и «Проводница»? – напомнил Валентин.

– Это уж совсем другие по жанру вещи, – сказал я. – Понятно, и у нас тут солянка знатная получилось, но гимн – он и есть гимн, нечего ему тут делать, а «Проводница» – смесь попсы и шансона, чего я уж точно на нашем альбоме не потерплю.

– А то, что мы исполняем на свадьбах?

– Я же говорил, у песен есть авторы, не я сочинил все эти «Малиновки» и «Родительские дома»…. Хотя, пожалуй, «Crazy Frog» в той обработке, что я исполнил на свадьбе в «Тернополе», можно сделать инструментальным бонус-треком.

– Чем-чем? – переспросила Лена.

– Довеском, если объяснять доступно, – опередил меня Валя. – Маленьким подарком от нас слушателям. У многих групп на пластинках есть бонус-треки, и мы не хуже.

В клубе «Ринг» тоже имелась своя стенгазета. Храбсков ещё перед награждением договорился с местным фотокорреспондентом, чтобы тот за отдельную плату сфотографировал меня на пьедестале почёта и к нашему отъезду оперативно напечатал фотографии, так что теперь я с медалью на шее, грамотой, призом самому техничному боксёру и плюшевым мишкой в руках счастливо улыбался всем с чёрно-белого снимка. В том числе и самому себе, заставляя героя стенгазеты чувствовать себя слегка неловко.

– Я тут и тебе фотографию принёс, держи. Оформишь в рамочку и повесишь на стенку.

Собственно говоря, на следующий день я так и сделал. По пути в пункт проката, где я намеревался оплатить аренду машинки ещё на месяц, заглянул в магазин канцелярских принадлежностей, где и подобрал подходящую по размерам рамку, причём даже со стеклом, и всего 80 копеек. А уж вбить в штукатурку пару гвоздиков и повесить на один забранный в рамку портрет, а на другой медаль – проблем не составило.

М-да, слаб всё-таки человек, всем нам свойственно тщеславие, думал я, разглядывая себя, сфотографированного по пояс. Фотокор, кстати, мог бы снять меня и полностью, стоящим верхней ступеньке пьедестала почёта… Зато на этой фотографии частично можно разглядеть, что написано на грамоте, во всяком случае – надпись «За I место на первенстве РСФСР по боксу среди юношей 15–16 лет».

– Впереди у нас декабрьское первенство Советского Союза, – не уставал напоминать Храбсков. – Там соберутся лучшие из лучших, особенно сильна боксёрская школа в кавказских республиках и Узбекистане. Тем более узбеки постараются в родных стенах не опозориться, да и судьи вполне могут в равном бою отдать им победу. Ты единственный будешь представлять Пензу, на тебе особая ответственность.

По идее я должен был, наверное, вытянуться в струнку и гаркнуть: «Так точно, Валерий Анатольевич, не подведу!» Однако я только кивал, продолжая отрабатывать полюбившиеся комбинации, чтобы со временем довести их до совершенства. В этой жизни я старался всё делать со стопроцентной выкладкой, понимая, что мне дан шанс прожить её заново, не транжиря время на всякие пустяки.

Хотя вот Инга – это пустяк или как? Может, я зря трачу время на личные отношения, то время, которое мог бы использовать для создания новой песни или книги? Даже, пожалуй, книги в первую очередь, песни – это так, хобби, хотя за счёт выступления на свадьбах я всё же кое-что заработал. Вот и в эту субботу, в преддверии празднования Великого октября, о котором трубили растянутые по городу транспаранты, снова придётся отпрашиваться у директора. Проблем с ним не должно возникнуть, а завхоза умаслим, как обычно.

В среду Бузов сам меня вызвал к себе. В кабинете помимо него присутствовал импозантный мужчина в отлично сидящем на нём костюме, чьё высоколобое лицо показалось мне смутно знакомым.

– Знакомься, Максим, это руководитель русского народного хора профсоюзов Октябрь Васильевич Гришин.

Ну точно, я же видел его на концерте в ДК имени Дзержинского, хор открывал концерт на юбилее Пензенского отделения Куйбышевской железной дороги. Правда, само выступление хора, охраняя инструменты, я только слышал, зато потом они за кулисами проходили мимо меня, а последним шёл как раз Гришин.

Мы обменялись рукопожатиями, ладонь у автора музыки к известным песням «Восемнадцать лет» и «Милая роща» оказалась сухой и неожиданно крепкой.

– Максим, – взял бразды правления в свои руки Гришин, – вы, как я понимаю, являетесь автором музыки и текста к «Гимну железнодорожников»? Прекрасно! Дело в том, что руководство Пензенского отделения Куйбышевской железной дороги попросило наш хор исполнить этот гимн под запись на местном телевидении. Они вроде как хотят плёнку отправить в Москву, в головное министерство. Хотелось бы, конечно, сначала получить ваше принципиальнее согласие…

– Да конечно, разве я против?!

Ещё бы, моё творение (позаимствованное, будем честны сами с собой, у неизвестных авторов будущего), возможно, станет официальным гимном Министерства путей сообщения СССР! Об этом я в глубине души задумывался, ещё когда мы начали репетировать с хором гимн. А это уже какая-никакая известность, потому что как выгорит с книгой – тут ещё бабушка надвое сказала. Да ещё, может быть, какие-нибудь авторские перепадут.