Токсичный компонент - Иван Панкратов
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
– Вот ваша сумка, не переживайте, – успокаивал ее водитель, поставив рядом с ней на пол странного вида мешок, набитый чем-то, с виду мягким и объёмным. – Никому она не нужна.
– Там документы, – осиплым голосом сказала женщина. – И подушка. И не смотрите на меня, как на идиотку…
Она закашлялась, с трудом отдышалась и откинула голову на стену, больше ничего не комментируя.
– Подушка? – удивился Максим. – Что случилось вообще?
– Пожар в загородном доме. – Врач, заполняя бланк на каталке, отвлёкся от писанины, чтобы рассказать о случившемся. – То ли проводка, то ли печка. На кислороде привезли, она на пожаре надышалась, потому что подушку спасала. Сатурация без кислорода примерно восемьдесят, на поддержке почти девяносто пять.
– Серьёзно? – Добровольский посмотрел на пациентку. – Вы погибнуть могли. Я же представляю, из какого дерьма все дачи и частный сектор сделаны. Пара вдохов – и уже никто не откачает.
– Может, эта подушка мне дороже всего на свете, – не поворачивая головы, ответила женщина. – Хотя дыма было – ужас просто. Думала, не выберусь.
– Дом сгорел? – спросил Максим у врача.
– Дотла. Распишитесь, – попросил он Добровольского. – Мы ей ещё кетонал укололи, у неё небольшие ожоги рук. В целом доехала неплохо.
– Рот откройте, язык покажите, – попросил Максим. Увидев копоть на языке, он понял, что это явно реанимационный случай – бронхоскопия, кислород, не исключена неинвазивная вентиляция. Он набрал номер Небельского, попросил подойти, а потом продолжил расспрашивать: – Как всё это случилось, можете рассказать сейчас? Сил хватит? – Он заглянул в сопроводительный лист. – Виктория Павловна, попробуйте коротко описать пожар.
Максим понимал, что предстоит сообщить о пациентке в пожарную службу, поэтому хотелось подробностей.
– Я думаю, что проводка, – начала Виктория Павловна. Голос был тихий, но достаточно уверенный. – Я в комнате сидела, телевизор смотрела. Свет мигнул на секунду, а потом на потолке что-то заискрило, зашипело. И потом это… Вижу, люстра горит, и я вся побежала…
– А дом где? – продолжил допрашивать Максим, отметив про себя необычную фразу «Я вся побежала».
– Садгород, улица Главная… – Виктория Павловна уже шептала. Тем временем подошёл Небельский, мельком взглянул в сопроводительный лист, вопросительно посмотрел на Максима.
– Ожог дыхательных путей, отравление продуктами горения. Без кислорода быстро истощается, – пояснил тот.
– Сажай в кресло и кати к нам. Пойду девчонкам скажу, чтобы готовились.
– Подушка моя где? – внезапно громко сказала Виктория Павловна и тут же закашлялась.
– Да вот она, – показал пальцем на мешок Максим. – Никуда не денется.
– А ты главный здесь? – обратилась пациентка к Добровольскому.
– Не совсем, – усмехнулся Максим.
– Я только главному скажу про подушку, – зло посмотрела на него Виктория Павловна, подняла с пола мешок и прижала к груди. – Ой, что-то тяжко мне… – сказала она врачу «скорой», который уже собирался уходить. – Спасибо тебе, сынок.
С помощью санитарки её усадили в кресло-коляску. Мешок с подушкой она прижала к себе из последних сил и так с ним и въехала в реанимационный зал. Из ординаторской, едва не задев дверью Добровольского, вышел Лазарев, вытирая салфеткой губы.
– Режим питания нарушать нельзя, – с укором посмотрел он на Максима. – Откуда цитата?
– Из «Незнайки», – блеснул детской эрудицией Добровольский. – Пончик так говорил.
– Именно, – довольно кивнул Алексей Петрович. – Что вы тут разруливали?
– Термоингаляционная травма. Кроме верхних дыхательных путей ещё руки.
– В реанимацию поехала?
– Да. У неё с собой какие-то вещи, которые она отдавать не хочет. Сказала, только самому главному всё объяснит. Представляете, во время пожара пострадала потому, что спасала свою подушку.
– Сложно это всё, – нахмурился Лазарев. – Надо перекурить. А потом подойду в реанимацию. Как раз катетеры поставят, бронхоскопию сделают…
Проводив его взглядом, Добровольский обернулся и увидел, как по коридору идёт Кира Ворошилова. Она остановилась у дверей, чтобы снять бахилы. Максим спросил:
– А как же отгул?
– Передумала, – подняла на него глаза Кира. – Мужу явно лучше. Так что не буду терять целый день.
– Я вдруг только сейчас понял, что не знаю, что это за работа. – Максим подошёл ближе. – Видимся в палатах и коридорах почти каждый день, хоть и в достаточно специфических ситуациях, а речь об этом как-то не заходила. Похоже, работа ответственная.
Кира долго смотрела ему в глаза, а потом усмехнулась:
– Действительно интересно или просто из вежливости?
– А какой ответ устроит?
– Любой.
Добровольский замолчал. Он уже пожалел, что задержал Киру у дверей. Чувствовалось, что в шестой палате между мужем и женой происходит что-то странное – и это отражалось на всём, и в первую очередь на Кире.
– Наверное, действительно хочу, – признался наконец Максим.
– Я аналитик, – промолвила Кира. – В Следственном комитете.
Она сказала это безо всякого вызова, просто констатируя факт, но Добровольский, сам того не желая, рефлекторно отступил на полшага назад от Киры.
– Ого, – удивился он. – Серьёзно. А почему же я никогда форму не видел?
– Форма в моем случае не обязательный элемент. Мы по большей части бюрократы, сидим за столами, бумажки перекладываем. Лишь бы юбка не сильно короткая и туфли закрытые. – Она усмехнулась. – Да и врачей моя форма, уверена, будет настораживать. Врачи ведь с некоторых пор испытывают к нам далеко не лучшие чувства. – Кира приподняла одну бровь. – Если интересно – я не участвовала ни в одном деле, в котором бы в чем-то обвиняли врачей. У меня иная специализация.
– Я без претензий к Следственному комитету. – Максим понял, что его реакция не осталась незамеченной. – А вопрос задать по специальности – это возможно?
– Вопрос? – удивилась Кира.
– Ну, с медиками так частенько бывает. Стоит только узнать, что среди присутствующих кто-то врач, как сразу начинается: «А можете сказать, что у меня вот тут болит?» И обычно безо всяких предисловий. Вот и я сейчас по такому же принципу спрашиваю.
– Что же такого произошло, что срочно нужен ответ аналитика Следственного комитета?
– Это насчёт того мальчишки, что умер у нас вчера.
– В чём суть вопроса? – Кира поглядывала на часы, всем видом показывая, как это всё не вовремя.
– Ну… его друг рассказывал, да и мужчина, который их привёз, тоже упоминал, что на месте происшествия бензин был разлит. Можно ли что-то узнать про обстоятельства? Откуда бензин да и как вообще всё произошло?
– Это не так уж и просто. Во-первых, это случилось только вчера. Во-вторых, это не моё ведомство. В-третьих, тайна следствия. Продолжать?
– Не надо, – вздохнул Максим. – Я понял.
Кира посмотрела на него, слегка прищурившись.
– Фамилия мальчика?
– Новиков. Никита Новиков,
