Атрак (СИ) - "1ex0"

Дни и ночи стали пролетать одна за другой. Постепенно Северное государство успокоилось от всех войн и волнений. Люди с радостью встречали посланцев Асона и ликовали, когда слышали то, что велел сказать им генерал. Не было никого, кто усомнился в искренности этих слов, просто потому что их глаза открылись, а тела, наконец-то, испытали усталость от того напряжения, в котором они жили под давлением гнева. Страна постепенно восстанавливалась. Поля засеивались, пекарни и хранилища отстраивались заново, на устах людей были планы на светлое будущее. Столица также постепенно оживала. Дворец вирана восстановлен. Внутренние комнаты приведены в порядок. Воители никак не могли насмотреться на Дракалеса. Они с изумлением говорили, что истории о благословении Датарола и прощёном виране были правдой. А потому с охотой внимали наставлениям сына бога войны и его подруги. Многие, видя, как Золина всё время находится рядом с ним, были уверены, что эти двое — муж и жена, ведь иногда они обучались у неё, а изредка видели, как и она училась у него. Асон часто общался с невидимыми воителями. Бывшие разбойники признались, что служить генералу и действовать во благо страны гораздо приятнее, нежели вести грабительский образ жизни и пользоваться своей жизнью во вред другим. Асон объяснил, чем им предстоит заниматься в ближайшее время, и эти люди готовы были с честью принять это поручение. Осталось только дождаться слова самого вирана. И вот по прошествии примерно одного месяца в Гальторин въезжает управитель Южных земель в сопровождении двоих следопытов.

То, что происходило дальше, Дракалеса не интересовало, ведь щедрый виран, пребывая в радости оттого, что теперь плодородные северные земли принадлежат ему, принялся организовывать великий пир. Конечно, в разорённой стране было не так уж и просто найти всё необходимое для этого. Однако Адин считал, что отпраздновать присоединение вражеских земель было жизненно необходимо. Ваурд был согласен с ним, ведь с его слов выходило, что триумф — это обязательная часть любой победы. Конечно, воинство Атрака иначе испытывают это чувство. Но тарелон понимал, что для человека необходимы веселье и праздники, а потому допустил это. Когда как сам отпросился у Адина вернуться в Каанхор, потому что был бы полезен там. Ведь за всё время, пока шло завоевание севера, виран сумел организовать сбор войск. И сейчас он подготовил много знающих людей, которые следят за тем, чтобы отбирались самые сильные и смелые. На что бог войны ему сказал: «Вот и ты вернулся к тому, что у тебя будет теперь много всяких высокопоставленных чиновников, которых ты сместил» Адин лишь развёл руками: «Что ж, значит, я оказался недальновидным, в отличие от моих предков» Покинув Гальторин, одинокий исполин двинулся на юг. Он не спешил, потому что спешить-то и некуда было. Пока тут не пройдут времена пиршеств, виран не вернётся. Также он предполагал, что Золина захочет пойти с ним. А, чтобы она смогла его догнать, поступь ваурда и была неспешна. И ведь могучий воитель оказался прав. Не успел он переступить порог города, как она и настигла его. Её сильно возмутило то, что Дракалес ничего не сказал ей и решил уйти. Ваурд поинтересовался, почему для неё это так важно. Воительница отвечала ему, что они всегда и везде вместе. Куда он, туда и она. «А разве ты не хочешь отпраздновать победу, как все?» Тон её голоса всё ещё выдавал обиду: «Если там не будет тебя, то и мне делать нечего» Немного поглядев на неё в попытке понять, что не так с этим существом, он сказал: «Уж не желаешь ли ты за мной ещё и в Атрак последовать?» «Желаю» — глаза девушки загорелись яростным огнём. Спокойный сосредоточенный взор оранжевых зрачков поглядел в этот огонь, и ваурд отвечал: «Ни одно живое существо не продержится в моём мире и мгновения. Ветра войны разорвут твоё слабое тело на куски и растащат по всей округе. А если ты сумеешь выстоять против него, тогда первый же ратард или ваурд поразят тебя с одного удара, ведь нет иного деяния в мире войны, кроме лишь одной войны. И если ты не будешь сражаться, то падёшь» «Я готова» — огонь в глазах не переставал бушевать, как будто бы Золина готова ринуться в самое настоящее сражение с Дракалесом, если это потребуется. Но вот только этого пламени было недостаточно для того, чтобы выжить в Атраке. И ваурд это понимал, а потому ничего не отвечал ей. Она погасила это яростное веянье в своей душе, и путь их продолжился в полном безмолвии.

Спустя множество дней и ночей бог войны и его верная спутница вошли в Каанхор. За это время столица немного изменилась. Нет, это был всё тот же оживлённый город, чьи улицы практически никогда не пустовали. Но люди. В них было что-то нечестивое. Да, человек в глазах ваурда и так был ничтожным существом. Но теперь он как будто бы стал на одну ступень ниже, немного хуже, чем был до этого. Это не укрылось и от беловолосой воительницы. А потому она высказала все свои наблюдения и ощущения воителю в красном. «Все нечистые мысли и деяния исходят из сердца, — отвечал ей на это Дракалес, — А потому нам нужно прийти во дворец» И они ускорили шаг. Вечер обратился в ночь, после чего настало утро, которое переросло в полноценный день, и вот, пройдя мимо новобранцев, которые на главной площади занимались якобы тренировкой, когда как только лишь бессмысленно размахивали своими никчёмными конечностями, они вдвоём ворвались во дворец вирана. В главном зале происходило великое пиршество. Можно подумать, что местный люд празднует триумф победы, однако если приглядеться к деталям, то можно увидеть, что здесь происходит нечто иное — пьяный угар и кутёж. Мутные лица ничтожных людей расплывались в широких и кривых улыбках. Глаза опухли, языки спотыкались на каждом слове. Ваурда охватила непреодолимая жажда смерти. Ярость застелила ему глаза, и пальцы сжимались в кулаки, уже ощущая в них рукояти Орха и Гора. Уничтожение стоит на пороге, но они даже не осознают этого. И только лишь одна Золина принялась уговаривать его не предпринимать ничего, ведь он не понимает, что здесь происходит. Она умоляла его оставить свой гнев, который он покорил своей воле, и дождаться, пока Адин вернётся с севера. Быть может, с его одобрения тут и происходит всё это. Однако, видя, что это не помогает, она решила напомнить ему, что он обязан пройти до конца путь познания себя. И вновь эти слова, словно магическое заклинание, остудили пыл бога войны, так что он принялся успокаиваться. Когда гнев почти что до конца выветрился из него, он заговорил: «Ты права. Путь познания себя заключается в том, чтобы я был властен над своей силой. Человек слаб. А потому и мне нужно быть снисходительным к ним… Очень снисходительным» Девушка удивилась тому, что Дракалес сумел-таки погасить эту ярость. Она бы на его месте уж точно не справилась. Даже если бы она захотела и что-то осознала, то этого всё равно было бы недостаточно для того, чтобы погасить этот пожар. А в следующий миг она поймала себя на мысли, что начинает понимать бога войны ещё сильнее, как будто бы приближаясь к его сущности. Ведь раньше она и понятия не имела, с какой мощью приходится иметь дело её другу.

Дракалес и Золина покинули Каанхор и решили навестить меня в моём мрачном погосте. А пока они ещё были в пути, то меж ними непрестанно шёл разговор о том, что же такое могло произойти в столице Южного государства, из-за чего все люди так развратились. Я покинул свою чёрную башню и принялся дожидаться их внизу. Когда они вошли, то ваурд сразу же прервал свою речь и обратил вопрос ко мне: «Скажи, бессмертный, ты же ведь со своего места видишь всё, что творится в этих землях. Так отчего же в Каанхоре, стольном городе Адина, так сильно распространилось нечестие? Одни стали слишком скрытны, другие — слишком праздные, а воители сделались ни на что не годными манекенами для битья» И я отвечал ему: «А потому всё так, что это люди, существа, преисполненные скверны по своей природе. Пока благородные воители занимались завоеванием Северного государства, их место тут занимали ничтожества. Виран же не столь проницателен, как хотелось бы. А потому он допустил, чтобы лихой люд подобрался слишком близко к нему. И ты только посмотри: не успел управитель южных земель покинуть свой город, как всё это мерзкое отродье распространило своё ничтожное влияние. Ведь скверна быстрее всего привязывается к их душам» — «Очень прискорбно слышать твои слова. Как бы не получилось так, что, в конце концов, придётся организовывать и четвёртый военный поход уже на южное государство, чтобы искоренить в нём всю ничтожность»