Долгая ночь (СИ) - Юля Тихая
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Да, я знала.
Мама так и не смогла поговорить с полицейскими: она только шептала, «моя бедная девочка», и её разбирали рыдания. А папа говорил рублено: ей было очень страшно. Она не справилась. Нас не было рядом. Мы думали, она взрослая, она сильная, а она…
Мы все винили себя и друг друга, даже тётя Рун, которой вовсе там не было. А я тысячу раз спросила: почему, ну почему же я позволила ей уйти, почему не побежала сразу за мамой? Но правда в том, что я никак не могла знать.
Ара была такая взрослая. Ара была такая упрямая. Ара всегда знала, чего она хочет, она была сама по себе, сильная, яркая, прекрасная, как Принцесса Полуночи.
— Теперь посмотри сюда. Вот эта красная линия — это путь, которым шёл Вердал. От гостевого дома, по Большой дороге, раздражённый и агрессивный. Сквер. Оттуда без остановок в лес, в его эмоциях поймали облегчение и много разных негативных эмоций, без подробностей. Здесь, — Арден развернул вторую часть карты, со сплошной зелёно-серой закраской и синей лентой реки, — он вышел к воде. Это примерно в шести километрах от Амрау. На берегу он провёл не больше пятнадцати минут. Потом его запах резко ослаб, и след оборвался. Не видишь ли ты здесь странного?
Признаться, я не видела. Карта как карта, маршрут как маршрут: почти прямая линия через лес, вне всяких троп, параллельно руслу, потом резкий поворот к реке и синяя метка на берегу — место, где Вердал исчез.
Пожала плечами.
— Вот здесь, — он ткнул карандашом в поворот, — он немного попетлял, выбирая, как обойти, но в итоге попёр напрямик, через подлесок. Вышел на берег. На крайней точке над водой он простоял не дольше трёх минут, а затем его зверь умер, и он рухнул в воду.
— И?..
— Тебе не кажется это… подозрительным? Что он вдруг, ни с того ни с сего, ломанулся через кусты и сугробы? И оказался у обрыва в тот самый момент, когда…
Я снова всмотрелась в линию. Её изгиб теперь казался мне не подозрительным даже, а пропитанным ужасами чёрной магии. Как будто гадюка сделала непредсказуемый, смертельный рывок.
— Это было бы трагическим совпадением, если бы он умер, — продолжал Арден. — Чем-то из страшилок об одной общей дороге. Но он остался жив, и это наводит на мысль, что он…
Арден выдержал паузу, заставляя меня договорить.
Сказать было очень сложно, будто, названная словами, эта кощунственная идея становилась реальной и настоящей.
Но я всё-таки заставила себя:
— Что он знал. Знал, что она… умрёт. И знал, когда.
— Ровно в полночь, — подтвердил Арден, как будто это было вопросом. — Лисы написали: не ранее одиннадцати тридцати, не позднее часа ночи. Но я думаю: ровно в полночь.
А я вдруг вспомнила о другом:
— Ты сказал, там была кровь. Но Ара… нам говорили, что она не…
— Да. В сквере была кровь, венозная, его и её. Не слишком много. И по большей части он собрал снег с ней и выкинул в реку, остался только запах, его поймали лисы. В общем, у нас есть сомнения относительно этого дела.
«Сомнения».
Арден спрашивал у меня о чём-то, но мне было нечего добавить. Тогда он принёс мне чай, крепкий и сладкий, без лимона. Кажется, он пожалел о том, что затеял этот разговор.
Я всё смотрела на карту, на хитросплетение линий, точки и пометки, и почти видела, как кружится по комнате Ара, сплетая в воздухе защитные узоры. Мы узнали его сразу, — смеётся она, и её смех застывает в воздухе морозными узорами. — Это как… взрыв. Ох, Кесс!.. Мы гнались за ним с одинокой скалы, и смотри-ка — догнали!
В ушах у меня звенело: Полуночь сплела нам одну дорогу.
«Полуночь сплела нам одну дорогу», — так сказала тогда Ара. Это было почти последнее, что она сказала мне. И долгое время я находила в этих словах и утешение, и источник новой боли. Они погибли оба, так мы думали. Это было ужасно, но если таково было веление Полуночи, это было хотя бы правильно.
«Полуночь сплела нам одну дорогу», — повторяла себе я, отдавая колдуну кровь в обмен на новые документы. Это была дорога, которой я не хотела, которую я рвала и ломала, от которой я бежала, готовая на любую жертву, лишь бы превратить её в несбывшееся.
А, получается, — не одну.
xxxvii
— Я имел сегодня в Сыске пренеприятнейшую беседу, — сказал мне Арден в понедельник. — Оказывается, несколько дней назад в полицию было подано заявление о пропаже некой Кессы Аранера, а сегодня по тому же поводу начальнику управления позвонила с личной просьбой Пенелопа Бишиг. Ничего не хочешь мне объяснить?
— Ой, — только и смогла сказать я.
И, выспросив у Ардена послабления к режиму своего заточения, бросилась звонить.
Пенелопа была младшей сестрой Ливи, и Ливи называла её покровительственно: «малая». Разница у них была примерно как у нас с Арой; Ливи успела поучиться в институте, вылететь из него, поступить в вечернюю школу, сходить замуж, родить сына, развестись, в хлам разругаться с родом,
