Первая экспедиция - Антон Первушин

— Да, на стандартном «меме». Там и руководство для юзера прилагалось. Я как раз его читал, когда вы, Виктор, позвонили.

— Я тебе не верю! — заявил Плюмбум. — Вся твоя история похожа на бред. Только что придумал? Полагаю, всё было иначе, и ты, Артур, засланный казачок. Поэтому и темнишь. Алину он любит, как же! Кто тебя завербовал? Вояки? Спецслужбы? Корпорации?

— Вам придётся поверить, — сказал вдруг Серебряков. — Потому что скорее всего это правда.

Плюмбум повернулся к нему:

— Ещё одна безумная история?

— Не хамите, господин сталкер. — Серебряков твердо смотрел глаза в глаза. — Я вас сюда не звал. Не хотите верить Артуру? Придется поверить мне.

— Слушаю. Надеюсь также услышать, зачем вы потащили сюда Алину.

— Не хотел говорить, но раз уж так сложилось… — Доктор замялся и опустил взгляд. — Мне тоже пришло анонимное письмо. И «Звезду Полынь» я тоже извлек из ячейки на Киевском вокзале. Честно говоря, думал, меня разыгрывают к юбилею, есть у коллег такая традиция, но оказалось, всё верно: работающий артефакт, который считался мифическим. И программное обеспечение к нему прилагалось, и руководство. Я не решился посвятить в эту историю коллег и попросил Алину разобраться. В нашей группе человек она была новый и тайны хранить умеет. Вот Алина-то и разобралась во всем. И оптимальные дни по моделям посчитала. Я не хотел её брать в экспедицию, но ваша… э-э-э… девочка шантажировала меня.

— Вот уж и шантажировала! — взвилась Алина. — Это было бы нечестно с вашей стороны, Олег Павлович, оставить меня в Москве. Я проделала всю научную работу, вы занимались лишь организацией, но все лавры первооткрывателя достались бы вам!

— Ох уж мне эти яйцеголовые, — пробормотал Плюмбум. — За приоритет удавятся. Короче! — громко объявил он. — Я ничего не понял. Вы хотите сказать, что вам за просто так подбросили два редчайших артефакта, снабдили инструкциями для проникновения на другие уровни Зоны — и даже не представились?

— Да, — согласился Серебряков. — Я, конечно, не мог предвидеть, что и Артур получит «Звезду Полынь». Очевидно, кто-то использует и нас… и вас… в своих целях. Впрочем, в этом нет ничего особенного. Мы тоже частенько используем сталкеров для достижения научного результата… Но я удивлен, что вы так быстро собрались. Получается, инструкция Артура была более подробно составлена, чем моя…

— Что значит «быстро»?

— За сутки.

Плюмбум переглянулся с Лёлеком. Тот возвел очи горе.

— Ещё одна загадка, — сказал бывший сталкер. — Похоже, время здесь течет по-другому. Но это как раз в духе Зоны. А вот участие анонима в этом деле мне очень не нравится. Кто он? Зачем ему понадобились две экспедиции? Алекс, — он повернулся к Грозе, — сколько вы добыли «Звезд» в Оазисе?

— Три.

— Что ж ты молчал?

Гроза пожал плечами.

— Вы не спрашивали.

— Думаешь, это ваш заказчик постарался?

— Почему нет? Наш заказчик знает очень многое о Зоне и её тайнах. Но на этот раз он поступил как-то… нерационально…

— Что ты имеешь в виду?

— Ну… куда проще было бы оставить одну «Звезду Полынь» нам с Борей. Мы легко справились бы. Сгоняли бы сюда и быстро вернулись.

— Вынужден вас разочаровать, молодой человек, — снова влез в чужой разговор Серебряков. — Отсюда нет выхода.

Участники спасательной экспедиции ошеломленно уставились на него.

— Как нет?!

— Мы изучили достаточно большую территорию. Благо почва ровная, лучше любой дороги. Здесь нет аномалий или того, что мы в нашем мире принимаем за аномалии. Пустыня, железный лес, вот это мегалитическое сооружение и башня. Возможно, выход из субпространства где-то есть, но мы его пока не нашли.

— А как же вернулся Держава?… — спросил Плюмбум. — В смысле, каким образом вернулся Эдуард Державин — ваш заместитель по технической части?

— А он бросил нас, — ответил Серебряков спокойно. — Когда мы открыли проход на Свалке, он шёл впереди вездехода, но увидел химер и, наверное, испугался — убежал назад.

— Так, — сказал Плюмбум. — Всем надо успокоиться, сесть и подумать. Артур, ты реабилитирован. С доброжелателем разберемся потом. Рассказывайте, господин доктор. У вас наверняка есть какая-нибудь теория, которая всё объясняет. Может быть, совместными усилиями мы найдем выход.

Все, кроме юных сталкеров, настороженно озирающих окрестности, расселись. Даже космонавт Фестун выбрался из «Емели» и присоединился к компании, чтобы принять участие в импровизированном совете.

Плюмбум отметил, что Алина подсела к Артуру и подала ему салфетку, чтобы тот обработал рану на губах. Что-то тихо ему сказала, от чего лицо лжестажёра расплылось в идиотской улыбке. Заботится о своем рыцаре. Как трогательно! Похоже, Артур своего добился. Не мытьём, так катаньем. Молодец! Бывший сталкер уже привык к «ботанику» и был рад, что тот не оказался предателем.

Серебряков начал издалека. Оказывается, у физиков имеется в загашнике множество теорий, объясняющих природу и происхождение Вселенной. Появление Аномальной Зоны поколебало наиболее популярные из них. Зона, её аномалии и мутанты, которые на самом деле никакие не мутанты, не могла существовать в нашей Вселенной в том виде, в каком она существует. Она вступала в противоречие с законом сохранения энергии и с законом сохранения массы, с законом сохранения лептонного числа и с законом сохранения барионного числа, с началами термодинамики и с общей теорией относительности. Физики сразу забеспокоились и начали искать дополнительные обоснования появлению Зоны. «Пробой в ноосферу» звучит, конечно, красиво, но ничего не даёт пытливому уму. Ясно, что без пси-технологий здесь не обошлось, но как они могли столь кардинально и объективно изменить локальную территорию, не затронув всё остальное пространство? И как объяснить, что артефакты продолжают действовать за пределами Зоны, а мутантов можно вывозить, препарировать и даже показывать в зоопарках?

Многолетние изыскания привели учёных к изрядно подзабытой и считавшейся маргинальной теории. Разработал её американец Дэвид Бом ещё в середине прошлого века. Бом считал, что любой произвольно пространственно-временной участок мира содержит в себе весь порядок Вселенной — то есть сразу включает в себя прошлое, настоящее и будущее. В этом наш мир подобен голограмме, где каждый сегмент содержит информацию о целом запечатленном объекте. Мы не воспринимаем эту информацию только потому, что человеческий мозг ограничен в возможностях — он сам является всего лишь проекцией.

Как это связано с Зоной? Чтобы вам было понятнее, сказал Серебряков, я прибегу к очень грубому, но наглядному примеру. Допустим, вы скачали из Сети на «мем» вашего компьютера музыкальный файл и запустили воспроизведение. В один конкретный момент вы слышите одну ноту, но это не означает, что в файле содержится описание только одной ноты. Вы можете прослушать его ещё раз, убедившись в этом. Так и с восприятием реальности — мы слышим только одну ноту, которую гиперкомпьютер Вселенной воспроизводит для нас в данный момент. Но вот представьте, что файл поврежден — какой-то его фрагмент занят посторонней информацией, и вместо музыки вы слышите абракадабру. Зона как раз и является таким повреждением. Тонкий неявленный уровень реальности развернулся не так, как ему полагается, и мы увидели совершенно иной мир.

Что стало причиной сбоя? Эксперимент, предпринятый людьми? Вмешательство более развитых существ, чем мы? Или случайность? Можно сколько угодно гадать, но ни на шаг не приблизиться к ответу. Мы слишком примитивно устроены, чтобы получить его. Ведь и мы, и вся наша планета — тоже лишь часть этого файла.

Но зато мы можем изучать Зону и использовать знания о ней для решения своих задач. Если нам удастся постичь секреты трансформации континуума, если получится проникать в неявленные реальности и воспроизводить другие файлы, это даст нам практически божественное могущество — мы сможем сами генерировать вселенные, конструировать и менять их. Полеты к звездам или путешествия во времени по сравнению с этим — сущая ерунда.

— Всё это очень интересно, — сказал Плюмбум после того, как Серебряков закончил свою лекцию. — Но я не вижу, как теория Бома поможет нам выбраться с этого уровня Зоны. Как сменить пластинку на ту, которая нужна?

Слово взял космонавт Фестун.

— Это подпространство выглядит искусственно созданным, — заявил он. — Все параметры окружающей среды — давление, температура, влажность, освещенность — соответствуют норме. Такое ощущение, что мы сидим в макете космического корабля, в котором всё приведено к общему знаменателю максимального комфорта для членов экипажа. Проект «Марс-500» — помните о таком? Я в нём участвовал, но это не важно… В реальности-то такого не бывает! Всегда параметры бродят туда-сюда. То солнце припечет, то тучи набегут…