Аукцион невинности. Двойная ставка - Ольга Дашкова

— Говорит, что скучала и любит нас, а мы, дураки, так долго ехали к ней.

— Саша, это правда?

Киваю, вытирая щеки, лезу в карман за тестом, разжимаю кулак, показываю мужчинам его на ладони.

— Вот. Я сама не знаю как, но это третий, и ошибки быть не может.

Тишина, они вдвоем долго смотрят на тонкую полоску, а я не представляю, что от них ожидать. Вот сейчас они развернутся и уйдут, а я опять останусь одна и никому не нужная со своей любовью.

— Что это? — Захар задает вопрос первым.

— Шумилов, это значит, что у нас родится сын.

— Сын?

— Почему сын? — теперь мы вдвоем смотрим на Тимура, такой уверенный, с ослепительной улыбкой. А я с замиранием сердца жду ответа.

— Потому что наша любимая женщина родит нам как минимум двоих сыновей.

Эпилог 1

— Скажи еще.

— Люблю тебя.

— Еще.

— Люблю, люблю, люблю.

Захар прижимает к себе, целует, а я не верю, что это не сон. Что он со мной. Что они оба со мной. И мне уже все равно, кто и что подумает о нас. Я счастлива.

Горячие ладони скользят по обнаженным плечам, спускаются на спину, он притягивает меня ближе. Тонкий аромат терпкого парфюма, от него и от касаний мужчины голова идет кругом.

— Ты еще думаешь о ней? — так долго хотела задать этот вопрос.

— Нет, нет, не думаю. Это прошлое не будет стоять между нами.

— Хорошо.

— Я не мастер говорить, совсем не такой, как Тимур, но после того как не стало Алины, хотел хоть как-то заглушить свою ненависть ко всему миру, набил эту татуировку. Думал так моя душа станет светлее и я начну верить в бога и людей, но случилось это после того, как я встретил тебя.

Захар кладет мою ладонь на молящийся лик девы Марии, чувствую удары его сердца, а самой хочется плакать.

Шторы плотно закрыты, в комнате темно, мы совсем обнаженные на большой кровати. Но смотрим друг другу в глаза, он гладит выпирающий круглый животик, а по моему телу бегут мурашки.

Не думала, что он такой нежный, с каждым днем на протяжении этих пяти месяцев, что мы вместе, я узнаю его и Тимура все больше. И все больше влюбляюсь в них.

— Скажи еще что-нибудь, мне так нравится твой голос.

Улыбаюсь, касаюсь пальцами лица мужчины: лоб, брови, глаза, нос, губы. Целую, едва касаясь, переполненная нежностью и любовью.

— Знаешь, когда я понял, что ты необыкновенная?

— Когда?

— В аэропорту Ангелина залезла ко мне на колени, а я обалдел. Я никогда не держал детей на руках, думал, что их у меня никогда не будет. А тут эта маленькая девочка, дочь моего врага, но чистый ангел.

— Что она тебе сказала?

— Это секрет.

— Скажи, — улыбаюсь.

— Нет, я покажу, потом.

Захар целует, теперь настойчиво, скользит рукой между моих ног, ласкает, надавливая на клитор, а я уже мокрая, так всегда рядом с ними.

— Хочу тебя, всегда хочу. Постоянно сдерживаю себя, боюсь сделать больно, боюсь навредить малышу.

С беременностью, которая удивила всех нас, я стала такой голодной и легко возбудимой, грудь и соски чувствительные, Захар опускается, сжимает ее, вбирая в рот, нежно посапывает. Я стараюсь не кричать, кусаю губы, а он терзает не только мою грудь, но и мокрую киску, массируя клитор.

— Иди ко мне, не могу больше.

Укладывает меня на спину, устраивается между моих широко раздвинутых ног, скользит головкой по раскрытым половым губам, дразня клитор. Проникает неглубоко, медленно, заполняя меня собой, толкается глубже, гладит живот.

Он невероятно красивый, широкие плечи, мускулы играют под кожей, напряженный взгляд. Заметно, как он сдерживает себя и своих демонов, давно разбудивших моих.

Начинаю кончать, сжимая грудь, взрываясь удовольствием, срываясь на крик. Чувствую теплую сперму Захара, его хрип, как он замер, а его член пульсирует во мне.

— Ты как?

— Мы точно никого не разбудили?

— Точно, Ангелина у бабушки, а Тимур рано уехал к Тихону.

— У вас опять какие-то темные дела? — напрягаюсь, потому что мне хватило одного раза, и теперь я воспринимаю все более острее, сразу думая о плохом.

— Нет, что ты? Мы всегда на стороне света. Саш, так ты решила?

— Ты о чем?

Захар ложится рядом, снова накрывает живот ладонью, у нас будет мальчик, как Тимур и сказал, но всего один, и чей он, я не знаю, а им, я так поняла, и неважно.

Он родится в августе, а с февраля, как мы уехали обратно в их город вместе с Ангелиной, Захар просит моих руки и сердца. Не думала, что он такой романтик. Но я все не говорю «да», потому что считаю, что обижу Тимура.

Так странно, наша связь началась при печальных и странных обстоятельствах, мою несуществующую девственность купили на аукционе. А вот сейчас этот мужчина, который, как мне казалось, не умеет любить, просит меня быть его женой.

— Я еще должен тебе подарок на день рождения, так и не подарил.

— А мне кажется, ты с этим прекрасно справился, — показываю на свой живот, Захар улыбается, ему так идет улыбка.

— Я о другом. Купил сережки, а дарить не стал.

— Почему?

— Потому что потом купил к ним кольцо, теперь ношу с собой.

Сажусь на кровати, прикрываясь одеялом, убираю с лица волосы, тонкие лучи солнца пробиваются через щели на шторах. Мы в том самом номере гостиницы «Империал», триста тринадцатый, роковой и счастливый.

Мужчины наотрез отказались ночевать у бабули, а я не смогла отпустить их одних. Прошло уже пять месяцев, как мы вместе, дом отремонтировали, у нас теперь общая спальня на троих, а Ангелина счастлива, что у нее сразу два папы.

Не сказать, что я не переживаю, но после тех ночных событий Чернова увезли по скорой. Инсульт, он частично парализован, лечится в одной из лучших клиник Европы. Я не желаю ему зла, но у меня как не было, так и нет отца.

Оказывается, ему нужны были банки Шумилова, если не получилось их отнять, то путем шантажа и угроз заставить работать на себя, отмывать деньги, полученные нелегальным путем.

Его подельник Сафронов, хотел сбежать за границу, но его никто не отпустил, понятия не имею, что с ним и где он.

Захар уходит, а потом появляется с черной бархатной коробочкой. Все правильно, он и должен быть моим мужем. С кого все началось, тем все и закончится.

Тяну руку, он аккуратно надевает на безымянный