В тусклом стекле - Джозеф Шеридан Ле Фаню

– Этого никто от вас не требует; но к чему было унижать даму?

– Что вы говорите, мадемуазель! Я никогда бы себе такого не позволил.

– Вы притворились, будто узнали меня, – но это ложь. Не ведаю, что вами двигало – прихоть ли, любопытство или безразличие, но вы говорили со мною так, словно перед вами не живой человек, а всего лишь костюм! Наговорили комплиментов и тотчас сделали вид, что обознались. Что ж! Верно, в мире не осталось уже честности и прямоты.

– Право, мадемуазель, вы составили обо мне превратное представление.

– Вы обо мне тоже: я оказалась не так глупа, как вы ожидали. Я прекрасно знаю, кого надеялись вы развлечь своими комплиментами и меланхолическими речами и кого с этой похвальною целью разыскивали.

– В таком случае скажите – кого? – потребовал я.

– Скажу, но с одним условием.

– С каким?

– Если я окажусь права, вы признаете это.

– Вы несправедливы ко мне, – возразил я. – Я не смогу признать, что намеревался говорить с какой бы то ни было дамою в описанном вами тоне.

– Что ж, на этом не настаиваю; однако, когда я назову даму, вы обязаны подтвердить, что я права.

– И я непременно должен вам это обещать?

– Разумеется, нет; вас никто не принуждает. Но лишь на таком условии я согласна продолжать разговор.

С минуту я колебался; впрочем, откуда ей знать? Вряд ли графиня успела поведать кому-то о своей тайне; к тому же маске в костюме Лавальер никак не может быть известно, кто сидит рядом с нею, кто скрывается под черным домино с красным крестиком на груди.

– Согласен, – сказал я. – Обещаю.

– Вы должны дать слово чести.

– Хорошо. Даю вам честное слово.

– Ну что ж: эта дама – графиня де Сент-Алир.

Я был безмерно удивлен и смущен, но, памятуя мое обещание, сказал:

– Должен признать, я и впрямь надеялся нынче вечером быть представленным графине де Сент-Алир. Но могу вам также дать самое честное слово, что графиня ни в малейшей степени не подозревает о моем желании познакомиться с нею. Да она, по всей вероятности, и вовсе не помнит о моем существовании. Я имел однажды счастье оказать ей и графу маленькую услугу, но, боюсь, слишком пустячную; графиня не стала бы вспоминать о ней долее одного часа.

– Мир не так неблагодарен, как вы полагаете. И, даже будь он таковым, все же встречаются сердца, которые искупают всеобщий грех неблагодарности. За графиню де Сент-Алир я отвечаю как за себя: она никогда не забудет того, кто явил ей доброту и благородство. Правда, она не может открыть свои чувства, ведь она несчастлива…

– Несчастлива! Так я и думал! Что же до всего остального… ваши великодушные предположения лестны для меня, однако это лишь мечты.

– Месье, если я говорю, что я подруга графини, значит я кое-что знаю об ее натуре; мы доверяем друг дружке свои секреты, и мне, быть может, известно больше, чем вы думаете. Например, об одной пустячной услуге, память о которой, по-вашему, должна быть столь недолговечной.

Разговор занимал меня все более. Я был безрассуден, как и все молодые люди, и мысль о том, что преследовать замужнюю даму само по себе неприлично и отвратительно, вовсе не тревожила меня; к тому же задето было мое самолюбие и взбудоражены страсти, которые и составляют главное содержание всех подобных романов. Образ прекрасной графини совершенно вытеснил в моем сердце красавицу Лавальер, вернее – ее двойника, сидевшего предо мною во плоти. Право, я многое бы отдал, лишь бы услышать, что моя дама не забыла рыцаря – того, кто с одною палкою в руке бросился ради нее под саблю разъяренного драгуна и победил.

– Вы говорите, что графиня несчастлива, – сказал я. – Какие же тому причины?

– Причины? Ее муж – старик, ревнивец и деспот. Разве этого мало? Но даже когда она избавлена от его общества – она одинока.

– Но у нее ведь есть подруга, – напомнил я.

– Думаете, этого довольно? – отвечала она. – Я ведь одна у нее; и ей больше некому открыть свое сердце.

– Быть может, в этом сердце найдется уголок и для друга?

– Спросите ее.

– Но как?

Она отвечала вопросом на вопрос:

– Вы остановились в Версале?

– Нет. В версальских гостиницах не было мест, и я нанял комнату в «Летящем драконе», что стоит на краю парка Шато де ла Карк.

– Это даже лучше. Я не спрашиваю, достанет ли у вас мужества пойти на риск. Я также не спрашиваю, порядочный ли вы человек; я знаю: вам можно довериться не страшась. На свете так мало мужчин, которым дама может назначить встречу для беседы, не рискуя при этом своею репутацией! Вы найдете графиню в два часа ночи в парке Шато де ла Карк. Какую комнату вам отвели в «Летящем драконе»?

Я был крайне удивлен решимостью этой девушки. Не водит ли она меня, что называется, за нос?

– Какую комнату? Попробую