Тропа Вольняги - Роман Маскин

Я подбежал к "Матёрому Волку" по пути отдав приказ поддержать нас (Ник и Мик отбивались плечом к плечу от трёх напиравших на них врагов). "Матёрый Волк" хорошо вооружённый, а потому довольно медленный робот. Поэтому я был удивлён, когда клановец с неожиданным проворством съездил по мне своим ПИИ. Мой "Молот" даже отбросило назад. Противник, понимая, что в скорости и манёвре мне проигрывает, медленно приближался ко мне, ожидая моей атаки. А мне действительно надо было бросаться на него и выводить из строя как можно скорее. Я попробовал, и чуть не схлопотал по мостику. Враг держался спокойно, такого нахрапом не возьмёшь. Но внезапно он вздрогнул и стал поворачиваться. Я, не раздумывая, бросился в атаку, так и не поняв, что же отвлекло "Волка". Этой причиной оказался неугомонный Каяма. Его "Вурдалак" наконец-то заработал, и Зимо не долго думая, разбежался и со всего маха врезался в клановца. Тот среагировал слишком поздно, и они оба с грохотом упали. Машина Каямы к счастью не накрыла "Волка", и я смог атаковать, а если проще, то просто пнул с хорошего замаха в брюхо. Со второго удара отлетел большой шмат брони, оголив внутренности, которые смяла нога "Молота", опустившись в третий раз.

Александров и Рудин наконец повернули к нам, но ситуация быстро катилась к отметке критическая. "Молот" Комацу лежал раскуроченный, а клановский "Вурдалак" собирался присоединиться к тем троим, которые атаковали остатки Гаммы. Если троих Ник и Мик кое-как сдерживали (да и то лишь потому, что один из нападающих - "Бешеный Пёс" - был плохо приспособлен для рукопашной), то против четырёх шансов у них не было.

Перов и Громов стояли практически спина к спине. Взмахами своих тяжёлых рук они отгоняли от себя машины Акул: "Василиска", "Разрушителя" и "Пса". Клановцы старались нападать с разных сторон, их помятость говорила о ловкости моих подопечных. Впрочем, они и сами были серьёзно потрёпаны. "Вурдалак" должен был окончательно изменить положение.

Я прыгнул к нему и толкнул в спину. Он, шатаясь, сделал несколько шагов вперёд, затем попытался развернуться, но я догнал его и ещё раз толкнул. Теперь ему кроме как упасть ничего не оставалось, но у меня не было времени задерживаться и добить его. В этот момент восьмидесятитонный "Василиск" ударил "Грифона" Мика Перова, и тот упал бы, но упёрся спиной в "Мародёра" Громова. А на того напали сразу и "Разрушитель" и "Бешеный Пёс". "Разрушитель" отлетел в сторону от удара ПИИ, который при этом отвалился. Но "Пёс" сумел подойти вплотную и ударил "Мародера" в ногу, от чего машина Ника сильно покачнулась.

Перов ещё опираясь на спину "Мародёра" ткнул в брюхо "Василиску" свои тяжёлые лазеры левой руки. От удара клановец вздрогнул, но и только. БР не человек, брюхо у него обычно одно их наиболее хорошо бронированных мест. Но тут Мик сделал то, чего никто не ожидал, он выстрелил. С такой температурой это почти самоубийство. Левая рука "Грифона" заискрила, один из спаренных лазеров вспыхнул, но второй выстрелил. Ствол, оплавляя броню, начал погружаться в утробу "Василиска", из пробоины заискрило. Потом вся спаренная установка "Грифона" заиграла всполохами пламени по краям и стыкам броневых плит и взорвалась. Водитель "Василиска" опомнился и сильным ударом в корпус повалил, наверняка уже отключившегося, "Грифона" на землю, за мгновение как в "Василиска" врезался я сам.

Я хотел ударить остатками своей правой ПИИ в рваное брюхо клановской машины, но противник увернулся. Тогда я продолжил движение своего "Молота" и таранул "Василиска" плечом. Он упал, а я развернулся посмотреть, как дела у Громова. Он, размахивая уцелевшим ПИИ и волоча повреждённую ногу, отступал от "Бешенного Пса". Тот тоже был повреждён и двигался не быстрее, вдвоём они напоминали черепашьи бега. "Разрушитель" совершал обходной манёвр, у него не было одной руки, и он хотел зайти в тыл "Мародёру" так, чтобы удобно было орудовать оставшейся рукой.

Мой "Молот" был ближе всех к "Разрушителю", и я двинулся ему наперерез, надеясь, что о "Василиске" найдётся кому позаботиться. Мы остановились друг напротив друга в некоторой нерешительности. Температура у меня, да и у него видимо тоже, была такая, что выстрелить из чего бы то ни было, являлось, в сущности, безумием. Перед глазами, залитыми потом, стлалось кровавое марево. От усталости и жары тошнило, хотелось плюнуть на всё и отключиться. Всё же мы начали сближаться.

Тут в бок "Разрушителю" впились ПИИ и два двойных лазерных луча. Ещё три заряда ПИИ прошли мимо, чёрт, знакомый подчерк танкистов Окинаги! Наконец-то они вернулись. "Бешеного Пса" окружили трое лёгких меха из звена ИР и отогнали его от "Мародёра" Громова. И тут до меня дошли истошные крики из динамика, которые я до того путал с шумом в голове.

- Капитан!... Капитан! Да очнись же, наконец! Миха, ...ть твою, шаттл приземляется! Через восемь минут... Слышишь?!

- Слышу, - ответил я и отрубил динамик, из которого теперь уже шёл совсем не информативный поток почти чисто русских ругательств. Башка работала слабо, но не надо быть гением, чтобы понять смысл сказанного. На "Леопарде" находились четырнадцать тяжёлых машин, серьёзно потрёпанных, но боеспособных, и свежее звено лёгких БР, которые выиграли у нас право уйти к своим.

Необходимо было поменять охладитель, иначе нам каюк. А на левом фланге ещё остались трое недобитых клановцев. Их вожак в начале рукопашной собрал возле себя ещё шесть своих людей, и они настолько слажено бились, что, несмотря на наш численный перевес, держались до сих пор.

Я скомандовал отход, танки и звено ИР остались прикрывать наш манёвр. Командиру ракетчиков Серёгину я сказал:

- Валера, шаттл большой, попади по нему. Стреляй, как только сядет, по грузовому люку, а ещё лучше переверни его. Здесь тебе придётся рискнуть. Разведчики и танки отгонят от вас оставшихся клановцев. Но если из "Леопарда" тоже выберутся, то кранты всем. Мы не успеем. Ты понял!?

- Попробую. Будь спок. Рубанём во всю ивановскую.

Клановский "Леопард" сошёл с орбиты, как только понял, что оставшиеся на поверхности планеты клановские БР попали на мины, и дело их швах. К счастью для нас, им пришлось совершить кой-какие манёвры, чтобы выйти на подходящую траекторию посадки. Хотя с другой стороны вражескому капитану было выгодно высадиться в этот самый момент. Его соперник-коллега разбит нами, а мы сами с нашим перегретым охладителем являемся лёгкой добычей. То есть верная победа безраздельно принадлежащая ему.

Не знаю, толи забыли клановцы о СРУ на радостях, толи просто решили рискнуть, но сели они как раз недалеко от только что отшумевшего боя. Мои войска в это время только приступили к замене охладителя. Танкисты и звено ИР разбирались с последними Акулами с "Юниона". Тяжёлые и перегретые роботы клана не могли стрелять. Наши лёгкие машины носились вокруг них на безопасном расстоянии, методично расстреливая беззащитных гигантов. Садящийся неподалёку шаттл мог обрушить на них мощь своих орудий, и я приказал отступить истребителям на позиции рядом с ракетными установками.