Весы змея - Ричард Кнаак

— Мой глупый, глупый любовничек… — прокряхтела демонесса, вставая. — Всегда немного недальновидный. Всегда чуть-чуть недоработавший. Я всё равно добьюсь своего, секундой раньше, секундой позже. Ты не можешь помешать мне забрать твою остальную драгоценную паству после того, что я взяла у этих дураков! Бо́льшая жертва, чем я планировала, но их потеря — пустяк по сравнению с тем, что я получаю!

Он ничего не сказал, отвечая силой, которая должна была прибить её к земле. Тем не менее, хотя Лилит и затряслась, она осталась стоять.

Они оба знали, почему. Как бы он ни желал, Ульдиссиан не мог заставить себя убить Серентию, а это был единственный верный способ изгнать тварь из тела. Это колебание означало, что, несмотря на изменившиеся обстоятельства, Лилит в конечном итоге всё равно победит.

И Санктуарий точно будет обречён.

— Бедненький, миленький дорогушечка, — проворковала она. — Всегда в миг победы хватаешься за поражение! Я всё ещё обещаю тебе минуты наслаждения с этим телом, когда я снова сделаю тебя своим…

Что-то ударило лезвие кинжала с такой силой, что выбило оружие из захвата отвлёкшейся демонессы. Кровь забрызгала область вокруг Лилит, когда кинжал и то, что выбило его, стукнулись о заднюю стену.

И когда оба предмета замерли, Ульдиссиан увидел, что рядом с кинжалом лежит ещё одна стрела… И снова покрытая грязью.

— Серентия… — раздался голос со стороны входа, голос, несмотря на свою шершавость, столь знакомый Ульдиссиану, что у него волосы поднялись на затылке. — Серентия… — позвал он снова, уже ближе. — Вернись… К нам… Ко мне…

Несмотря на то, что у Лилит всё ещё были развязаны руки, Ульдиссиан вынужден был обернуться к новоприбывшему: нужно было выяснить, спит ли он… Или это кошмар наяву.

Это был Ахилий… Ахилий, только очень мёртвый.

Слишком белесые глаза охотника только на миг задержались на Ульдиссиане, словно только для того, чтобы уяснить, что тот увидел правду. Затем Ахилий с луком, готовым к новому выстрелу, продолжил идти вперёд. За собой он оставлял след немного влажной грязи, такой же, какая покрывала бо́льшую часть его тела.

— Серентия… — повторил мертвец. То немногое, что осталось от его пробитого горла, ворочалось и двигалось так, словно по-настоящему втягивало воздух, необходимый для речи. — Ты можешь… Услышать меня… Ты… Знаешь меня…

Лилит оставалась странно молчаливой, но теперь она резко бросила:

— Здесь только Лилит, дорогой, дряхлый Ахилий! Я! Любовь может быть дурацки сильной, не так ли? — она развела руки. — Хочешь, чтобы я согрела тебя вместо неё, лучник?

— Прибереги… Свои… Жалкие… Обольщения, — ответил Ахилий, поднимая лук. — Если я… Не могу… Освободить её одним путём… Я освобожу её… Другим… Она бы… Хотела этого…

— И когда она тоже умрёт, у тебя будет шанс снова заполучить её! Как ужасно и восхитительно одновременно! — она вытянулась так, чтобы он мог без труда попасть ей грудь. — Ну что, стреляй!

Но Ахилий не клюнул на её уловку.

— Когда я… Буду готов, ведьма… Сначала… Я ещё хочу… Чтобы она… Вернулась к нам…

Видя, что всё внимание Лилит обращено на ходячий труп, Ульдиссиан подготовил собственную атаку. Но Ахилий покачал головой.

— Нет… Не твоё это… Дело…

Было что-то в хриплом голосе, что заставило Ульдиссиана послушаться. Он наблюдал, как лучник опускает лук.

— Серентия… — пробормотал Ахилий. — Серентия… Пожалуйста, проснись…

Лилит стояла, словно замороженная. Ульдиссиан подумал, что она замышляет очередную хитрость, но затем ладони демонессы схватили её за горло, словно она хотела задушить сама себя.

Она закричала. Она кричала так громко и такая боль звучала в этом крике, что сын Диомеда совсем не удивился бы, если бы остальные мертвецы в комнате восстали, чтобы присоединиться к Ахилию. Лилит кричала не останавливаясь, самое здание тряслось от её усилий.

А затем… Затем… Что-то чудовищное показалось из её поднятого кверху рта. Первоначально они выглядели как клубок маленьких змей, но в конце концов Ульдиссиан узнал в них пальцы. Пальцы с когтями.

Лицо Серентии исказилось, её рот стал в два, а затем в три раза шире головы. Ладони раздвигали его всё больше, больше… И только тогда стало ясно, что крик испускает то, что вылезает, а не девушка перед ними.

Боясь за дочь торговца, Ульдиссиан подался вперёд, но лучник снова остановил его:

— Не надо… Не останавливай это… Если мы хотим… Чтобы осталась какая-то надежда… Для Серентии…

Если бы это был кто-нибудь другой — нет, даже если бы это даже был живой Ахилий, — Ульдиссиан не обратил бы никакого внимания на приказ. Однако как-то он понял, что его мёртвый товарищ куда как более сведущ в данном деле. Стоя с натянутыми нервами, Ульдиссиан заставил себя наблюдать, что произойдёт дальше.

Безобразный ряд красных перьев появился из чудовищной утробы Серентии. Они протискивались вверх. Вверх…

И одним ужасным рывком демонесса Лилит целиком вырвалась изо рта темноволосой девушки.

По-прежнему крича — но скорее от гнева, нежели от боли, — покрытая зелёной чешуёй серена несколько раз облетела комнату. Внизу Серентия, снова нормальная, опасно пошатывалась.

— Дураки! — возопила Лилит, внезапно налетая. — Безмозглые, смертные дураки! Думаете, это значит хоть что-то? Думаете, вы победили? — она дико засмеялась и выбросила когтистые пальцы в сторону Серентии. — Осторожно, дорогие! Она вот-вот упадёт!

С этими словами демон полетела к потолку и исчезла как раз в тот миг, когда должна была врезаться на него.

Ни Ульдиссиан, ни Ахилий не осмелились посмотреть, был ли это очередной трюк, потому что Лилит по крайней мере сказала правду, когда предупредила их о Серентии. Почти такая же бледная, как лучник, Серентия испустила лёгкий вздох и повалилась.

Ульдиссиан намеревался использовать свои способности, чтобы не дать ей ушибиться головой о камень, но Ахилию как-то удалось двигаться даже быстрее. Грязные руки поймали Серентию в каких-нибудь дюймах от падения. Лучник уложил её с такой осторожностью, словно она была из хрупкого стекла.

Серентия выдохнула… И её глаза, дрожа, раскрылись. Она взирала на своего спасителя, который, на взгляд Ульдиссиана, сам готов был сквозь землю провалиться, но не показываться ей на глаза. Лучник быстро приложил одну ладонь к горлу в тщетной попытке прикрыть жуткое зрелище.

— А-Ахилий… — промямлила она. — Ахилий… — рот начал растягиваться в улыбке, но прежде чем она стала широкой… Серентия потеряла сознание.