Всегда говори «всегда» – 3 - Татьяна Устинова

– Идиот! – фыркнул Грозовский. – К Ольге приревновал меня, представляешь?

Надя, не ответив, выбежала из кабинета.

– И коньяк разбил, псих…

Дима пнул осколки на полу и заорал:

– У одной ступор, у другого – буйное помешательство! А я, я тут при чем?!

Надя догнала Барышева у машины.

– На! – сунула она ему сложенную вчетверо бумажку. – Тут адрес Олин и телефон. Только не звони, она трубку бросит. Сам езжай, может, и удастся тебе уговорить ее.

Барышев развернул бумажку. Жадно вчитываясь в название улицы, номер дома и квартиры, он шевелил губами, словно читая молитву.

– Гад ты самый настоящий, – беззлобно сказала Надя. – Так бы и убила тебя.

– Спасибо, Надюш, – прошептал он, зажимая в кулаке адрес. – Спасибо!

Она махнула рукой и пошла к своему «жуку», глотая подступившие слезы.

Господи, она-то думала, самое страшное – это измена. А самое страшное – не суметь простить, если любишь…

Он надавил кнопку звонка с излишним остервенением, но по-другому Сергей не мог – такой надрыв был в душе, что хотелось не только трезвонить изо всех сил, но и кричать, и колотить в дверь ногами.

Только бы адрес был верным… Только бы она и отсюда не съехала.

Дверь распахнулась, Ольга, увидев его, равнодушно пожала плечами.

– А, это ты…

– Оля…

– Дети спят, – перебила она его. – Подожди меня на улице. Я к тебе выйду.

«Я к тебе выйду!»

Барышев бросился вниз по лестнице, как подросток, перепрыгивая по несколько ступенек сразу.

Она выйдет к нему, она выслушает, и хоть нельзя ее схватить и украсть, можно хотя бы попробовать объяснить, что человек, совершивший такую страшную ошибку и осознав ее всей силой сердечной боли, никогда ее больше не повторит.

Этот убедительный аргумент пришел ему в голову, пока он трезвел, принимал душ, пил кофе и добирался до Ольги на такси.

Этот аргумент был единственным, и он на него очень рассчитывал.

Ольга вышла, когда он докуривал вторую сигарету.

– Я тебя слушаю, – сухо сказала она.

У него пересохло в горле.

– Здравствуй, – еле выговорил Сергей.

– Здравствуй, здравствуй, – небрежно повторила она. – Ты не против, если мы пройдемся? Холодно стоять.

Она подняла воротник шубы и пошла по дорожке, не очень заботясь, следует ли он за ней.

– Оля! – Барышев догнал ее большим неуклюжим прыжком и понял, что напрочь забыл свой убийственный, единственно правильный аргумент… – Я знаю… я понимаю, что прошу почти невозможного… Я тебя умоляю, Оля… Прости меня.

Какими пустыми, какими ничтожными казались ему собственные слова.

– Это все, что ты хотел мне сказать?

– Оля!

Может, все же украсть ее? Раз аргумент так безнадежно забыт…

– Скажи, что я должен сделать, чтобы ты меня простила? Скажи! Я на все готов! Оля! Если бы ты знала, как я мучаюсь. Как мне стыдно, каким мерзавцем я себя чувствую!

Он говорил взахлеб, задыхаясь, и нес такую ерунду…

– Я не могу без тебя! Без детей! Для меня жизнь смысл потеряла! Что мне сделать, чтобы ты простила, что?!

– Ты ее полюбил? – Ольга остановилась и посмотрела ему в глаза. – Оксану?

– Нет! – закричал он. – Нет! Нет! Это было… это было какое-то наваждение… Я сам не понимаю, как это со мной произошло! Я не могу никого полюбить, кроме тебя…

– Вот видишь, – она снова пошла не спеша, словно зная финал этого разговора и не торопясь ускорить его. – Это же и есть самое страшное. Если бы ты полюбил другую женщину, мне было бы горько, невыносимо больно. Но я даже не знаю, как назвать то, что я чувствую сейчас… Ты предал меня просто так… походя. Ты предал меня от скуки?

– Нет! Нет! Все не так!

Все, что он говорил, было невыносимо глупо и пошло, но по-другому он не умел, не мог…

– Не трать на меня слова, Сережа, – словно прочитала она его мысли. – Не надо. И хорошо, что ты заехал, я сама собиралась тебе звонить. Я подала на развод. На днях тебе придет повестка в суд.

– Оля, прошу тебя! – Он схватил ее за плечи, но тут же отдернул руки, наткнувшись на презрительно-холодный взгляд. – Дай мне шанс! Пожалуйста! Я готов сколько угодно ждать! Год, два, десять! Оля!

– Уже поздно. Езжай домой, Сережа.

Она развернулась и пошла к подъезду.

– Оля!

Громко хлопнула подъездная дверь.

Человек, который сделал роковую ошибку, никогда ее не повторит, вспомнил Барышев.

– У меня теперь иммунитет на подлости, – прошептал он. – Оля… Я теперь лучше, чем был…

Дунаев, закинув ноги на стол, еще раз просмотрел все эскизы и веером бросил их на пол.

– Бездарь на бездари, – проворчал он и закурил.

Ну, ничего, будем работать с тем, что есть… Еще раз худсовет, снова выволочка, глядишь, с третьего раза нарисуют эти шарикоподшипники как-нибудь… завлекательнее.

В кабинет заглянула Ася – «девушка-ресепшн», как про себя называл ее Денис.

– Денис Николаевич, к вам можно?

– Всегда. – Он и не подумал снять со стола ноги – пусть привыкают к его начальственному положению.

– Вот. Это ваша почта.

Ася просеменила к столу и положила перед ним стопку конвертов.

Он окинул ее взглядом – ничего, но не супер. Могла бы быть повыше, посмазливее и поумнее.

Поймав его взгляд, Ася замерла и задумалась, словно подыскивая повод задержаться подольше.

Да, и поумнее, усмехнулся про себя Дунаев. Вон как лицо напряглось от нехитрых мыслей.

– А к нам снова Ольга Михайловна пришла! – выпалила Ася итог своих долгих раздумий. – Она у нас работать будет. Раньше она вместо вас была, ну, то есть на вашем месте, потом уволилась, а теперь снова пришла…

– Да? Что ты говоришь?! – Денис снял со стола ноги и посмотрел на Асю немного иначе – пусть глуповата, в этом есть своя прелесть.

– Да, – Ася кокетливо присела на стол, заманчиво поболтав длинной ногой. – Только теперь она просто… ну, не главная, как раньше, а просто художником. Она сейчас с Дмитрием Эдуардовичем разговаривает.

– Я смотрю, ты все знаешь, – сказал Дунаев, с преувеличенным интересом сканируя взглядом ее ноги. – Все-все? – уточнил он.

– Угу, – Ася одернула юбку, которая заканчивалась там, где начинались ноги.

– Про всех, про всех?

– Угу.

– А со мной своими знаниями поделишься? – Денис игриво потрепал мизинцем подол ее юбки.

– А вам про кого? – Ася слегка отодвинулась, показывая, что она девушка с характером.

– Ну… Да хотя бы про ту же Ольгу Михайловну. Какие-нибудь подробности, а?

– Про Ольгу Михайловну? – разочарованно протянула Ася. Кажется, у нее в запасе были более яркие персонажи, но Дунаева интересовала только его предшественница.

– Должен я знать, с кем мне придется работать? – с шутливым возмущением воскликнул он.