Эстер. Город под запретом (СИ) - Глакс М. О.

— Доброй ночи, Джейсон, — широко улыбнулась Эфрейн хранителю, их отношения не заладились с самого начала, когда он поймал ее в одной из местных подворотен и привел к правителям.

— Угу, — промычал Милтон, его волосы выглядели взъерошеннее чем обычно.

Клаус кивнул, указывая в сторону холла Штаба. Здесь как будто не спали никогда, дежуривших стражей было ничуть не меньше, чем несколько дней назад, когда темные напали на правителей, а Дженнифер вызывали сюда на «общение» с убитыми адептами. И вот снова уже привычная дорога в подвал Штаба, где располагались темницы и морг. Эфрейн не задавала лишних вопросов, решив, что ей опять нужно считать воспоминания очередных жертв сражения.

Железная дверь привела в холодную и стерильно чистую серую комнату с ровными рядами камер для хранения тел. Но вместо стойкого запаха дезинфицирующих средств в нос инфанты ударило другое, до боли знакомое зловоние. Его она ни с чем не спутает, такое ненавистное и вместе с тем такое родное. Этим смрадом был пропитан весь Мармиати-Ай.

Дженнифер даже не нужны были объяснения Дина и Леди, которые задумчиво стояли возле стола с лежащими там разлагающимися телами.

— Зомби… — обреченно выдохнула Эфрейн.

Стоит в Эстер проникнуть хоть одному некроманту с ходячими мертвецами, как город утонет в скверном огне.

— Кью, дорогой, подойди ко мне…

Знакомый голос сквозь туман прошедших лет вновь звал его во сне. Сердце замерло, словно забыв, как биться. Он узнает этот голос из сотен тысяч других…

Обернувшись, Квентин видел, как клубы дыма расступались перед фигурой высокой и красивой женщины. Ее светлые вьющиеся волосы, как и простое белое платье с пестрым расписным рисунком, развевались на ветру. Ее голос песней сирены оплетал разум Хоука, проникал в самые потаенные уголки его сознания, и когда женщина вдруг протянула к нему свою руку, Квентин был почти не в силах сопротивляться.

— Ты дрожишь, милый! Тебе снова страшно и одиноко? Иди ко мне, сынок…

Ему так хотелось отозваться на этот зов. Он так давно мечтал увидеть ее снова, прижаться к ней, почувствовать ее тепло и запах сладких булочек, которые она так часто пекла. И когда Квент сделал во сне шаг навстречу матери, его рука в реальности напряженно ухватилась за простыню.

Глава 15−2

— Ну же, Кью, смелее! Иди ко мне… — Магнолия Хоук тепло улыбалась и ждала, раскрыв объятия.

Ему оставалось всего чуть-чуть, когда появился мужской силуэт, скрывающийся в серой дымке позади матери. Все нутро Квентина мгновенно запротестовало, отказываясь делать последний шаг. Он снова взглянул на мать, и увидел, как от ее улыбки не осталось и следа. На лицо Магнолии опустилась Тьма.

— Сделай этот шаг, сынок, — прошептала мать Квентина уже грубее, почти приказывая. — Иди ко мне…

— Мама, нет, не делай этого, — Квентин услышал свой собственный голос, когда осознал, что не может противиться ее воле. — Прошу…

Казалось, будто его мольба растворила Тьму во взгляде женщины, и тогда она обреченно обернулась назад.

— Да, Магнолия, — спокойно произнес мужской силуэт позади нее. — Сделай это для меня…

Колебания и сомнения исчезли во взгляде и действиях миссис Хоук. Сначала пальцы одной руки, а потом и другой переплелись вокруг шеи Квентина.

— Мама, нет, не делай этого… — от нехватки воздуха его голос сошел на еле слышный хрип, а горячие слезы потекли по щекам.

— Прости, Кью, я должна…

Квентин начал задыхаться. Попытки вырваться ни к чему не приводили. Руки на его шее сжимались в железной хватке. Он пытался вдохнуть, и от каждой попытки все больше чесалось в горле. Кашель, как и ладони матери, душил его. Квент бился ногами и руками, пока, наконец, не смог вскочить на своей кровати посреди темной комнаты. Кашель не унимался, а чувство безысходности, преследовавшее Квентина с детства, захватило все его сознание.

— Эт-то… лишь сон… оч-чередной кошмар… — убеждал он себя, пытаясь совладать с дрожью и успокоить дыхание. — Все в п-прошлом… давно в прошлом…

Прохладный ветер, подувший из приоткрытого окна, облегчил его страдания, а приступ понемногу отступил. И только призрак матери, которая пыталась его убить, подчиняясь чужому приказу, затмевал все теплые воспоминания о ней и никак не хотел исчезать.

— Как же меня это все достало… — раздраженно протянул Хоук, швырнув подушку и поднявшись с кровати. Он задержался возле зеркала, где встретился с уставшим взглядом на осунувшемся лице, обрамленном светлыми волосами средней длины.

«Квент, это слишком для тебя! — тут же вспомнились нравоучения старшего брата Грегора, когда тот заставал Квентина за очередным приступом. — 'Нужно обратиться в лазарет, там тебе обязательно помогут! Почему ты продолжаешь себя мучить?»

«Хорошо, что он сейчас в Тесс», — подумал про себя Квент. — «А то от его ворчания у меня бы случился еще один припадок…»

Плеснув в лицо немного холодной воды в ванной, Хоук попытался взбодриться. Порой он собирался обратиться за помощью к мозгоправам, тем более сейчас, когда Квент на службе в Штабе хранителей, выбить сеанс общения с симбионтом не составило бы труда. Однако все же боялся, что его могут отстранить, узнав о его приступах. Но еще больше он боялся потерять самого себя. Кошмары-воспоминания о том, как чудовище Соулривер, который был их дядей, заставило Магнолию Хоук едва не убить собственных детей, каждый раз напоминали Квентину о том, почему он стал стражем Эстера и за что боролся.

В маленькой кухне, служившей одновременно и гостиной, стоял диван, на который Квентин и плюхнулся после незамысловатого завтрака. Устало наблюдая за танцем пылинок в лучах рассветного солнца, пробивающихся сквозь полуоткрытые жалюзи на окне, Хоук, наконец, ощутил, как сон окончательно уступил место реальности.

Но даже в мире грез его мучала несправедливость равновесия Светы и Тьмы, которую им внушали с раннего детства. Он был уверен, что Смерти и его Всадникам плевать на то, что на самом деле происходит в Верхнем мире. Оказалось, что Всадники вполне себе реальны, и бдят за законами, но что это изменило? Квентина чуть не казнили лишь потому, что он попросту выполнял свой долг, и это лишь подтверждало несправедливость законов. И если бы не Леди Тали, похоже, единственная, кто действительно верила в его невиновность, он бы сейчас не валялся на диване и не размышлял о несправедливости. Хранительница всегда вызывала у него теплые чувства, казалось, она была самой человечной из всей троицы правителей Эстера.

— Надо будет обязательно поблагодарить ее лично за спасение, — мечтательно протянул Хоук и довольно отметил, что он не заикается. — Вот бы только найти подходящую возможность…

Будильник пропищал без пятнадцати минут шесть, и вскоре Квентин уже застегивал на себе форменный китель стража. Погода за стенами домов, словно в продолжение ночного кошмара, встречала холодным туманом и серым, затянутым тучами небом. Поэтому, чтобы согреться по пути до Штаба, Квент заглянул в круглосуточное кафе напротив дома.

— Просто черный. С собой, — все еще погруженный в свои мысли, безразлично попросил Хоук.

Но бариста, молодая девушка с каштановыми волосами, собранными в хвост, несмотря на ранее утро широко улыбнулась ему.

— Отличный выбор для такого прекрасного дня. Тем более вам стражам просто необходим заряд бодрости. Не представляю, как вы только справляетесь со всем этим!

Квентин, растерявшись, не нашелся, что ответить, потому как не видел ничего особо прекрасного в этом сером утре. Но, с любопытством разглядывая полки с выпечкой, он вдруг свободно выдохнул. Не так давно, сидя в холодной камере Штаба и ожидая приговора, он не надеялся дожить до утра. Поэтому, может быть, бариста все-таки права и стоит порадоваться жизни? Подняв взгляд, Квентин решил не быть таким угрюмым как обычно и поддержать разговор, но заметил, что все это время девушка с нескрываемым любопытством разглядывала его форму стража и продолжала тепло улыбаться. Это еще больше смутило Хоука, и он не придумал ничего другого, кроме как неловко улыбнуться в ответ. Слова снова потерялись.