Слёзы Шороша - Братья Бри

Дэниел и Мэтью тоже сели на корточки и прикоснулись к цветкам небоцвета.

– Знаешь, о чём я подумал, Дэн?

Дэниел уловил во взгляде друга проскользнувшее смущение.

– Догадываюсь: ты хотел бы подарить букет небоцвета Крис.

– Точно. Сейчас больше всего я хотел бы увидеть Крис и подарить ей эти цветы.

– Мэт, наверно, я огорчу тебя. Эти цветы не дарят, – сказал Семимес. – Если цветок сорвать, тут же исчезнет свет, который он излучает. Сам цветок останется небесного цвета, но ненадолго: он увянет прямо на глазах того, кто срежет его. И место радости займёт печаль… Небоцвет не дарят – запомните.

– Запомнили, Семимес, запомнили. Если уж и будет Мэт небоцвет дарить, то всю Поляну одним букетом, как ты нам. Да, Мэт?

– Знаешь, Дэн, я не буду произносить вслух то, что пообещал только что себе.

– Не надо, Мэт, – грусть послышалась в голосе Дэниела: он припомнил то, что совсем недавно увидел в глазах летучей крысы.

– Смешные вы, Дэн и Мэт, Мэт и Дэн. Ну, ладно, нам надо идти: время подторапливает, а я хочу показать вам ещё кое-что. Обойдём Поляну справа. Не подумайте: никто не запрещает ходить по Небесной Поляне. Но никто по ней не ходит.

Мэтью и Дэниел всё оглядывались и оглядывались, чтобы ещё и ещё раз взглянуть на Небесную Поляну, пока лес вовсе не скрыл её от их взоров.

– Насмотрелись? – спросил Семимес, скорее не спросил, а выразил довольство тем, что угодил друзьям.

– Разве можно насмотреться на такое чудо! – сказал Мэтью.

– Мы с Мэтом, наверно, вернёмся сюда и поселимся прямо у Поляны. А ты будешь приходить к нам в гости. А когда вдоволь насмотримся на это чудо, переберёмся в Дорлиф.

Семимес рассмеялся. Потом сказал:

– Правильно вы говорите – чудо. Как думаете, какой Небесная Поляна будет через три… да нет, уже через два дня, если не считать сегодняшнего? Какой? Какого цвета?

– Какой, Семимес? – вернул вопрос проводнику Мэтью.

– И я вам не скажу. И никто не скажет. Потому что никто не знает и не может знать, какого цвета в следующем году будет небо, а значит, и небоцвет, а значит, и Небесная Поляна. Мы узнаем это в Новосветную Ночь. Вот что я вам скажу, друзья мои. Вы пришли издалека, но пришли вовремя, очень вовремя: вы увидите праздник Нового Света. Он бывает только один раз в году.

– Ты слышишь это, Мэт?! Это реальное чудо! Ведь это Новый Год! Семимес, через два с половиной дня наступит новый год, да? – Дэниел говорил так вдохновенно, как будто вдруг понял, что сделал великое открытие.

– Да, Дэн. Что же ты так разволновался?

– И никто не знает, какого цвета будет небо в новом году! Какого цвета будет Небесная Поляна!.. Никто не знает, какой свет наполнит этот Мир! Мэт! Мы с тобой увидим Новый Свет!

Семимес не до конца понимал этой восторженности Дэниела, но искренне радовался за него… и за себя: грядущий Новый Свет будет другим и для него. Много… много чего завертелось в голове у Семимеса в эти мгновения, но у него уже не было времени ухватиться за что-то конкретное и помечтать… и посмаковать мечту.

– Вот мы и пришли. Познакомьтесь. Это слузи-дерево. Здравствуй, слузи.

За болтовнёй Дэниел и Мэтью не заметили, как оказались прямо перед деревом, которое только что Семимес представил им словно человека. Строением своим оно напоминало ель, но лишь строением: оно было светлым, его ствол и ветви были бежевыми, а вместо сотен иголочек, делающих ель елью, его словно облепили сотни маленьких бабочек, которые однажды уселись на него, сложили свои светло-зелёные крылышки и забылись.

– Здравствуй, слузи-дерево! Мы друзья Семимеса: я Дэн, он Мэт.

– Какие маленькие листочки! – изумился Мэтью. – Такое высокое и ветвистое дерево и такие… игрушечные листочки! Дэн, оно всё какое-то игрушечное, оно кажется игрушечным… из-за этих игрушечных листочков. Оно будто из другого Мира!

– Мэт! – прервал его Дэниел, и в этом слышалось: «Мэт! Это и есть другой Мир!»

– Я хотел сказать, что оно будто из Мира игрушек, – объяснил Мэтью.

– Из Мира игрушек, – с наслаждением повторил за ним Семимес. – Празднично ты порадовался, Мэт. Очень празднично. Из Мира игрушек. Очень кстати сказано. Подойдите ближе, друзья. Возьмите слузи за руки. Видите? Оно хочет этого, оно тянется к вам.

Мэтью и Дэниел взяли веточки в руки и легонько покачали их.

– Они, в самом деле, как ладони: мягкие, тёплые и как будто отвечают твоей руке, – сказал о своих ощущениях Дэниел.

– Они отвечают. Слузи отвечает вам, – подтвердил Семимес. – Слузи отзывчиво как никакое другое дерево. А самое отзывчивое из них радует и веселит людей на Новый Свет. Пойдёмте – я покажу вам то, что заставило меня свернуть с тропинки и сделать наш путь длиннее.

– Разве это не Небесная Поляна?! – спросил Мэтью.

– Нет, это не Небесная Поляна. Нет, Небесная Поляна тоже… тоже, конечно. Но это не Небесная Поляна.

– И не слузи-дерево?! – удивлённо спросил Дэниел.

Семимес, подстёгнутый любопытством друзей, прибавил шагу и даже сорвался на бег.

– Быстрее!.. Быстрее!.. Уже совсем близко… Через кусты летрика самый короткий путь. Не бойтесь, это вам не кусай-трава. Летрик податливый. Стойте! Закройте глаза!

Мэтью и Дэниел переглянулись.

– Смелее! – настаивал Семимес. – Если вы закроете глаза, вам почудится, что вы идёте сквозь воду по дну озера или речки. Я всегда так делаю. Попробуйте.

– Заманчиво, – сказал Дэниел. – Рискнём?

Мэтью и Дэниел закрыли глаза и бросились… в мягкие объятия густых, пушистых зарослей летрика.

– Круто, Дэн! Я будто по макушку погрузился в реку и иду против течения… Дэн, я падаю вперёд, а поток меня держит!

– Семимес! Где ты?! Отзовись! – кричал Дэниел, тягаясь со встречным потоком и плохо слыша в его шуршании свой голос. – Куда нам плыть?

– Семимес здесь! – весело отозвался Семимес. – Плывите на голос Семимеса!

Вдруг поток оборвался, и ребята упали в траву. Семимес стоял в десяти шагах от них рядом с деревом. Он смотрел на них. Он ждал их глаз. Через мгновение его лицо просияло от удовольствия.

– Это?..

– Это лучезарное слузи-дерево, – перебил он Дэниела. Он заговорил так живо и с таким напряжением в голосе, как будто боялся, что кто-то опередит его: перехватит его слова и скажет их раньше него. – Это моё слузи. Это моё лучезарное слузи.

Точно: это было слузи-дерево. Но без подсказки Семимеса ребятам было бы трудно понять это. Всё оно сверкало мириадами маленьких игривых радуг и сотнями отсветов. Оно было словно наряжено к празднику.

– Я ждал целых три года и, наконец, дождался, – сказал Семимес, с умилением посмотрев на своё слузи-дерево.

– Чего дождался, Семимес? – как-то робко, вполголоса спросил Дэниел.

– Дождался… Дождался, когда моё слузи станет лучезарным. Оно могло и не стать. Редкое слузи становится лучезарным, очень редкое. Но я чувствовал, что моё слузи отзовётся, – глаза Семимеса открылись чуть ли не вдвое, – и откроется.

– Откроется?! – переспросил Мэтью.

– Откроется. Для праздника. Для Нового Света… Посмотрите-ка друг на друга. Видите, как блестят ваши глаза? Как радуются ваши души? Эту радость подарило вам моё слузи.

– Так оно и есть, Семимес, – сказал Мэтью.

Но Семимес видел, что его друзья не всё понимают, что слово «откроется» привело их в замешательство.

– Слузи не часто встретишь в наших местах. А найти в конце года лучезарное слузи стоит тысяч и тысяч шагов по лесным тропкам и дремучему бездорожью. А иной раз ничего не стоит, кроме одного везения.

– А тебе с твоим слузи повезло? – спросил Мэтью.

– Да, мне повезло, что я повстречал слузи-дерево. Но это был не конец года, и моё слузи не было лучезарным. И только пять дней назад (через три года после этой встречи!) я понял, что мне повезло, очень повезло. А все эти годы (целых три!) я просто мечтал, что однажды моё слузи станет лучезарным… и займёт место на площади Дорлифа… напротив славных дорлифских часов. Ведь тогда лучезарное слузи-дерево, которое отыскал Семимес, стало бы Новосветным Деревом Дорлифа… Это так. И тогда в воздухе Дорлифа витало бы имя…

– Семимес?! – окликнул его Дэниел, заметив, что тот погружается в себя.

– Что? – встрепенулся Семимес. – Что, Дэн?

– Теперь твоё слузи станет Новосветным Деревом и будет возвышаться над Дорлифом?

– Нет! – вскрикнул Семимес, казалось, неожиданно даже для самого себя. Но тут же вспомнив, что он стоит рядом со своим слузи, почти шёпотом сказал, исправляя ошибку (хотя и делая это, в некотором смысле, странным образом): – Тише! Не кричите! Не пугайте слузи. Оно не привыкло к крикам.