Восстание в крепости - Гылман Илькин

Хозяйка снова вышла взглянуть, все ли спокойно. Не заметив ничего подозрительного, она вернулась в комнату и кивнула гостю.

Мухаммед показал рукой на сверток, который принес с собой.

— Это ковер моей сестры, — сказал он, обращаясь к Вейсалу-киши. — Прошу тебя, отнеси его ей. Скоро вы узнаете, кто занимается грабежами! Я найду негодяя даже на дне моря!

Мухаммед вышел во двор. Ветерок раскачивал ветки деревьев, Гачаг хотел проскользнуть на улицу, но вдруг где-то поблизости прогремели два выстрела. Послышались приглушенные голоса, какая-то возня.

Мухаммед быстро захлопнул калитку и прижался к ней спиной.

Выскочивший из дому Вейсал-киши подбежал к нему.

— Надо подождать, — шепнул он своему гостю. — Это, наверное, солдаты. Что-то случилось? Тебе надо быть осторожней, иначе попадешься. Иди-ка в дом!

— Нет, нет, старик, я останусь здесь, а ты ступай! Запри дверь изнутри и потуши лампу. Все обойдется.

Он прислушался. Кругом опять воцарилась мертвая тишина. Мухаммед вышел на улицу и, прижимаясь к домам и заборам, быстро подошел к тому месту на окраине города, где его ждал гачаг Музаффер.

"Только бы добраться до коня! — думал он. — Тогда уж мне никто не страшен!".

На улицах было пустынно. Порой слышно было, как во дворах фыркают лошади.

Мухаммед вброд перешел речку. Вот и заросли орешника, вот и карагач, у которого его ждет Музаффер.

Заметив знакомый силуэт, Музаффер тихонько свистнул. Мухаммед ответил ему свистом.

— Что случилось? — спросил Музаффер. — Кто стрелял?

— Не знаю. Но за мной никто не гнался.

— А я услышал выстрелы, думал, за тобой гонятся, и хотел уже скакать навстречу!..

Они сели на лошадей.

Ночная тишина предгорий огласилась топотом коней, скачущих по тропинке в горы.

После разговора с Хачатурянцем Тайтс направился к приставу, изложил ему содержание беседы с представителем "местной интеллигенции" и попросил этой ночью предоставить в его распоряжение пятерых городовых.

Через полчаса пятеро самых ревностных служак ждали указаний высокого начальства. Тайтс посвятил их в свой план: он, Тайтс, проникнет во двор Гарая через забор с задворок; Казарян, потушив в своем доме лампу, будет наблюдать, что произойдет в соседском дворе — ведь Улухан может бежать, перескочив через забор в их двор; если случится именно так, Казарян должен выбежать во двор и громко кашлянуть, чтобы предупредить городового, который будет стоять в засаде у его ворот; остальные городовые должны ждать на улице у дома Гарая.

Перебравшись через забор, Тайтс намеревался вспугнуть Улухана, который по его расчетам должен был кинуться на улицу, где четверо городовых набросят ему на голову огромный мешок.

Тайтс приказал не пускать в ход оружие, дабы не всполошить жителей городка.

— Запомните, — наказывал он городовым, — как только злодей окажется в мешке, немедленно тащите его в каталажку. Утром я его самолично допрошу. Но перед операцией мы нагрянем к кузнецу Бахраму, брату Улухана. Их мать тяжело больна. Возможно, Улухан забежит на несколько минут домой.

Так они и сделали. В два часа ночи городовые, не постучав в ворота, перелезли через забор во двор Бахрама.

Кузнец еще не ложился. Он хотел, как только в городе все уснут, пойти попрощаться с братом.

Когда городовые ворвались в дом, больная женщина решила, что они пришли арестовать Бахрама? Поняв, что ищут другого ее сына, старушка обратилась к городовым с мольбой:

— Если найдете его, приведите ко мне! Хочу перед смертью увидеть моего сыночка! Я столько лет не видела его…

Тайтс сразу понял, что Улухана не было здесь; не теряя времени, он повел городовых к дому Гарая.

Бахрам заволновался: значит, кто-то сообщил в полицию о появлении в городе Улухана.

Он быстро оделся, чтобы пойти к сестре Гарая, — предупредить Улухана об опасности. Выйдя из ворот, он заметил на углу темный силуэт и понял: за домом следят. Бахрам тотчас вернулся.

Итак, он не может выйти из дома — это наведет городовых на след Улухана. Значит, ему не удастся попрощаться с братом.

Как было условлено, четверо городовых встали у ворот Гарая и принялись ждать. Тайтс, шепотом передав городовым последние распоряжения, оставил их и зашел с задворок, чтобы перескочить во двор.

Ночь была темная. Городовые, стоявшие друг от друга в двух шагах, едва различали один другого, В напряженном ожидании смотрели они на калитку. В темноте человек мог ускользнуть от них.

Время шло. Напряжение возрастало.

Неожиданно во дворе прозвучали два выстрела. Ото были как раз те выстрелы, которые встревожили Мухаммеда и Вейсала-киши.

Городовые приготовились. Вначале они хотели вбежать во двор, но потом, вспомнив приказание Тайтса, остались на местах.

Со двора донесся звук шагов: кто-то бежал к воротам.

— Это он! — шепнул один из городовых. — Я заткну ему рот, чтобы не кричал, а вы живо набрасывайте мешок!

Калитка с грохотом распахнулась, из нее выскочил человек. По-видимому, он хотел что-то крикнуть, но городовой проворно заткнул ему рот платком. Через мгновение пойманный уже бился в мешке. Для верности городовые крепко обмотали мешок веревкой.

Из мешка доносилось глухое мычание.

Не дожидаясь Тайтса, городовые потащили спеленатого человека прямо в городскую тюрьму. Тюремный надзиратель открыл одну из пустых камер, и городовые швырнули в нее мешок с человеком.

— Получай, сукин сын! — крикнул один из них и пнул ногой мешок, затем, обернувшись к надзирателю, добавил: — Пока не придет господин Тайтс, пусть лежит так, не развязывай его!

— Я знаю, — ответил надзиратель, — господин Тайтс уже говорил мне об этом.

Городовые ушли.

Вскоре начало светать.

А наутро по городу разлетелась весть о том, что ночью кто-то был схвачен городовыми. Никто не опровергал этих слухов, так как многие слышали ночные выстрелы.

Бахрам не мог найти себе места. Он уже раскаивался, что не бросился на выручку брата.

Рано утром к нему пришел Аршак, и они вместе отправились к Гараю. Но, дойдя до его улицы, они увидели, что квартал наводнен городовыми, которые кого-то ищут.

— Может, хотят схватить и Гарая? — шепотом спросил Бахрам.

— Пошли! — Аршак взял Бахрама под руку и потянул назад. — Тебя не должны видеть здесь!

Бахрам сам понимал: ему опасно находиться здесь, но он так тревожился за Улухана, что ему было уже все равно, схватят его или нет.

"Бедная мать! — думал он. — Если она узнает, что брата арестовали, ее сердце не выдержит".

Тем временем по городу пополз другой слух. Говорили об исчезновении господина Тайтса. Кое-кто строил предположение, что он был убит в ночной перестрелке и злоумышленники похитили его труп.

Услышав об этом, Бахрам подумал: "Скорей всего, это Гарай, защищая Улухана, застрелил Тайтса. Наверное, он уже арестован…

Если это так, дела совсем плохи. Что делать?"

Когда приставу Кукиеву сообщили о том, что Тайтс не вернулся после ночной операции, он вначале не придал этому большого значения. Но потом, когда один из городовых рассказал ему, что во дворе Гарая кто-то дважды выстрелил, он начал беспокоиться. По его приказу дом и двор Гарая были обысканы городовыми.

Выяснилось, что ночью в доме не было никого, кроме самого Гарая, его жены и пятилетнего сына; когда во дворе раздались выстрелы, они испугались, боясь выйти из дому, поэтому никто из них не мог сказать, что произошло во дворе.

Городовые, не поверив этому рассказу, арестовали на всякий случай Гарая. Поиски продолжались, но безрезультатно: Тайтса нигде не было — ни живого, ни мертвого.

Разгневанный пристав сам пришел в тюрьму и велел отпереть дверь камеры, в которой находился схваченный преступник. В углу на каменном полу лежал в мешке арестованный. Он был крепко связан веревкой и не двигался.

"Кажется, не дышит", — подумал Кукиев.

— Развяжите его! — приказал он городовым.

Те развязали веревку и стащили с арестованного мешок.

У пристава потемнело в глазах — перед ним лежал его помощник Тайтс. Во рту его торчал платок, глаза были закрыты.

Пристав и городовые были настолько ошеломлены увиденным, что никто сразу не догадался вынуть платок из его рта.

Наконец, придя в себя, Кукиев набросился на подчиненных:

— Болваны, идиоты! Любуетесь своей работой?! Вынуть платок!

Один из городовых поспешил выполнить приказание.

Губы у Тайтса посинели. Он был без сознания.

Пристав приказал принести носилки. Все забегали, засуетились…