Бомбы и бумеранги (сборник) - Александр Золотько

Не всерьез? Очень может быть. А может, и нет. В конечном итоге дети всегда вырастают – но не всегда забывают…

– Мистер Шенахан, – окликнула Патрика леди Фрэнсис, – что именно вы собираетесь предпринять?

– Выяснить, что успел узнать Джон Николс, а по возможности, и полиция. Чтобы не идти второй раз по уже отработанному следу. Времени и так в обрез.

– Боюсь, вы даже не представляете, насколько в обрез, – сказала леди Фрэнсис. – Через десять дней на пасхальные каникулы приезжает наш третий сын, Бобби.

Прямая спина, ровный голос – настолько ровный, что нельзя не понять: леди вне себя от ужаса.

– Мне страшно, Шенахан, – признался сэр Генри. – Неужели кто-то ополчился на моих детей? Но почему?

– Это нам и предстоит выяснить, – ответил Патрик. – И как можно скорее.

Казалось бы, нет никаких разумных оснований считать, что юному Бобби тоже непременно грозит опасность. Умом Патрик это понимал. Но согласен был не с умом, а с Эшвудами. Он был уверен, рассудку вопреки, что если Рональд и Алек не будут найдены до приезда младшего брата, то и Бобби исчезнет из своей постели.

– Скажите, – произнес Патрик, внимательно глядя на чету Эшвудов, – вы от меня больше ничего не утаили? Есть ли еще что-то такое, что мне следует знать?

– Нет, – без колебаний ответил лорд Эшвуд.

– Да, – одновременно с ним вымолвила леди Фрэнсис.

Лицо ее выражало спокойную решимость.

– Мистер Шенахан, – сказала она, – Генри не знает, что мне известно, что его стипендиат Артур Линдон на самом деле его внебрачный сын. И лучше вам узнать это сейчас от нас.

Лорд Эшвуд так и окаменел.

– Я давно знала. Еще до свадьбы. Мой старший брат мне рассказал, что у Генри есть ребенок и он о нем тайно заботится. Юстэс не хотел этой свадьбы, он мне это рассказал, чтобы ее расстроить, но добился как раз обратного. Я бы никогда не вышла замуж за человека, способного бросить своего ребенка. Даже внебрачного.

Она улыбнулась мужу грустной понимающей улыбкой и вновь повернулась к Патрику.

– Я хочу, мистер Шенахан, чтобы вы поняли меня правильно. Рано или поздно этот секрет был бы раскрыт. Очень вероятно, что так оно и случится. Я хочу, чтобы это не стало для вас неожиданностью. И я прошу вас, если это произойдет, защитить Артура Линдона от возможных подозрений. Уверяю вас, он не может иметь к этому несчастью никакого отношения.

Патрик испытующе поглядел на нее.

– Вы уверены, миледи?

– Да, – твердо ответила леди Фрэнсис. – Артур – хороший мальчик.

…– И, верите вы мне или нет, он и в самом деле хороший мальчик, – почти со злостью произнес Патрик.

Злился он не на Артура Линдона, а на впустую потраченное на проверку время. Даже если ты считаешь какую-то версию маловероятной, ее нельзя оставлять непроверенной.

– Ну почему же, – мягко произнес доктор Мортимер, – я вам верю. Какое впечатление он на вас произвел?

Как и подобает уважающему себя ирландцу, Патрик был упрямцем. Но он не был ослом. Там, где речь идет о спасении человеческой жизни, отступает любое упрямство и любая гордость. Остается только профессиональный долг. А если твое упрямство не позволяет тебе обратиться за помощью в его исполнении, если твоя гордость от этого пострадает, значит, ты выбрал не ту профессию. И Патрик, не колеблясь, засунул свое самолюбие в самые дальние закоулки души и попросил о помощи Роджера Мортимера и Дэвида Тэлбота. Вампир больницы Чаринг-Кросс и истребитель вампиров, забывших о законе, могут проведать то, чего частный сыщик не узнает никогда – или узнает слишком поздно. А опоздать Патрик права не имел.

– Хорошее, – с досадой вздохнул ирландец. – Знать бы заранее, не стал бы и время тратить. Умный парень, доброжелательный и совершенно не завистливый. Не скажу, что в нем так уж и нет ни горечи, ни самолюбия – но оно совершенно иного рода. Он не желает зла своим законнорожденным братьям. Он желает их превзойти только за счет личных способностей. Если с ними что-то случится, он лишается возможности одержать победу. Кстати, стипендию лорда Эшвуда он получил абсолютно честно – как лучший ученик в своем выпуске. Сэр Генри не имеет к этому никакого отношения. Нет, Линдону нет никакого резона похищать или тем более убивать Рональда и Алека. Другой у него интерес – и сам у себя красть свое торжество он не станет. Идиотская была версия.

– А не идиотская есть? – осведомился Тэлбот, истребляя лимонный кекс.

– Нету, – мотнул головой Патрик. – Зато дурацких – сколько угодно.

– Например? – поинтересовался Мортимер.

– Например, один из братьев – на выбор, кому который больше нравится – похитил или убил другого, а свое исчезновение инсценировал.

– Исключено, – фыркнул Мортимер.

– Или еще – оба брата в сговоре и исчезли по доброй воле.

– А зачем? – придрался Тэлбот.

– Чтобы досадить родителям. Чтобы спастись от шантажиста. Чтобы самим заняться шантажом. Или еще чем-нибудь…

Тэлбот красноречиво пожал плечами.

– Я же говорю – дурацкие версии, – не обиделся Патрик. – Но это ведь они сейчас дурацкие, когда я их отработал до последней закорючки. Перевернул все камни и покидал их по всем кустам. И вытянул пустой номер.

– У нас тоже, – признался Роджер Мортимер.

– Лондонские вампиры ничего не знают о лорде Эшвуде? – поразился Патрик.

– Лондонские вампиры знают о лорде Эшвуде все, – возразил Мортимер, – вплоть до того, как именно он в три годика звал свою любимую игрушечную лошадку. Но толку от этих знаний никакого. За ним не числится ни растоптанных судеб, ни разоренных сироток, ни тайных убийств. Он не продавал секретных документов и не разбивал сердец. Он даже в карты не мухлюет. Единственная его ошибка – это Молли Хэттер, в замужестве миссис Линдон. Но тут еще вопрос, кто кого соблазнил. А на брак с ним Молли и не надеялась. Обычная история для неопытного юнца из хорошей семьи.

– А почему тогда брат леди Фрэнсис был против ее брака с сэром Генри?

– Юстес Форстер был бы против любого брака, – усмехнулся Мортимер. – По завещанию деда он получал кругленькую сумму, если Фрэнсис не выйдет замуж до двадцати трех лет. А если выйдет, наследство делится пополам.

– Так, может быть, он… – воспрял духом Патрик.

– Не может, – отрезал Мортимер. – Форстер вдов, богат и бездетен. И назначил племянников своими наследниками.

– Это во-первых, – заметил Тэлбот. – А во вторых, он глуп, как пробка. Ему просто ни ума, ни фантазии не достанет такое выдумать.

– К тому же его проверили, – добавил Мортимер. – На всякий случай. Версия, как говорит Шенахан, должна быть отработана. И только тогда ее можно с чистой совестью назвать дурацкой.