Бомбы и бумеранги (сборник) - Александр Золотько

– То есть мы сейчас… Мы ступили… Мы находимся в новой, никому в нашем мире не известной колонии? – Вот она, достойная дщерь казначейства. Мгновенно оценила открывающиеся перспективы.

– Не обязательно, – предупредил я. – По легендам, место это не слишком дружелюбно. И не сказать, чтоб так уж необитаемо.

Илья Павлович поправил висящий на плече карабин. Военные, с самого начала удерживавшие вокруг дамы защитное построение, подтянулись поближе.

– У нас около пяти часов, чтобы осмотреться. – Я кивнул геодезистам и, запрокинув голову, стал изучать кажущееся таким знакомым небо. – Можно взять образцы пород и растений. Далеко не отходите. Не теряйте друг друга из виду.

Я снял с шеи бинокль, поднес к глазам. Парящая в небе птица оказалась не птицей, а вовсе даже ящером. И размах крыльев там был не менее четырех метров.

Я несколько ошарашенно потер глаза. Однако.

Илья Павлович отобрал бинокль. Всмотрелся.

– Мы отправляемся назад, – вынес он свой вердикт. – Немедленно. Подобные экспедиции так не организовываются.

После недолгих переговоров геодезисты с геологами, строителями и военным решили все-таки задержаться. А вот нас с Верой Никандровной под конвоем хмурого Ильи Павловича отправили обратно. Во избежание.

Дама была необычно молчалива. Опираясь на мою руку, осторожно вышагивала по мокрым доскам и о чем-то сосредоточенно размышляла. Мне, в принципе, тоже было о чем подумать.

Вдруг, примерно на середине пути, Вера Никандровна остановилась. Обернулась. Требовательно сжала пальцы на моем запястье.

– А как же мост? – спросила. – Нестор Вольгович, если русло реки – это пространственная аномалия, не позволяющая на ней строить, как нам возвести мост? Ведущий на тот, на наш берег?

Это был интересный вопрос.

– Ну, – вслух задумался я, – всегда можно построить тоннель.

Хотя тут тоже надо считать.

А то мало ли куда он выведет.

Элеонора Раткевич

Вору требуется судья

– Да, я разграбил свою гробницу! – склочным тоном заявил фараон. – В конце концов, жить на что-то надо!

Патрик глаз не мог отвести от этого субчика.

Когда Тэлбот сказал Патрику, что собирается познакомить его со старейшим вампиром Лондона, да вдобавок еще и фараоном, ирландец ожидал увидеть нечто если и не величественное, то хотя бы благовоспитанное. Напрасно ожидал. Фараон оказался обладателем оттопыренных ушей, тощей физиономии, подвижной, как у актера варьете, и пары великолепных черных глаз, в которых читалась радостная готовность уязвить собеседника в любую минуту.

– Патрик Шенахан, – представился детектив, смутно предощущая какую-нибудь выходку.

Что ж, на сей раз его ожидания не были обмануты.

– Ну зачем так официально, джентльмены! – возгласил фараон, картинно отмахнувшись. – К чему все эти сложности, право? Какие между нами могут быть церемонии! Ведь я не могу оказать вам ответную любезность. Какая вам разница, как меня зовут, Хотепсехемуи или Несубанебджед – да хоть бы и Неферерикара! – вы ведь все равно не сможете этого выговорить.

Тэлбот ответил на эту тираду невозмутимой улыбкой.

– Впрочем, если вам так уж необходимо, – пошел на уступки фараон, – вы можете называть меня мистер Кинг. Рекс Кинг, эсквайр.

Патрик нахмурился. Во-первых, он был уверен, что его собственная фамилия может составить непроизносимому Хотепсехемуи достойную конкуренцию. В конце концов, ирландец он или нет? А во-вторых, он решительно не понимал, с какой стати он должен называть наглого фараона этим дважды царственным именем, если на бронзовой дверной табличке честь-честью значится: «Мистер Дональд Дикинсон. Антиквар. Древности и редкости».

– Не паясничайте, Досси, – небрежно промолвил Тэлбот. – Вам не идет. С тех пор, как вы разграбили свою гробницу, у вас было достаточно веков научиться прилично себя вести.

В ответ фараон воздел руки к небесам. Вероятно, при древних регалиях он бы выглядел величественно и устрашающе. Однако облачен он был в твидовый пиджак, и казалось, что фараон-антиквар пытается снять со стены невидимую картину. Как и подобает антиквару, картины, пусть и несуществующей, он не выпустил из рук в течение всего дальнейшего монолога. Длилось это действо около получаса, и Патрик узнал много нового о несчастной участи фараонов вообще и вампиров в частности. Мало того, что нужно заранее объяснить бальзамировщику его задачу, надо ведь и пройти через эту малоприятную медицинскую процедуру – риск, джентльмены, риск-то какой! – а потом приходишь в себя один-одинешенек, рядом ни души, закусить и то некем… ох, простите, нечем… да пока найдешь тайный выход из гробницы, пока его размуруешь… а тут еще некоторые, не будем показывать пальцем, отказывают многострадальному фараону в священном праве разграбить собственную гробницу!

Закончив пламенную речь, фараон задрал голову, посмотрел на свои воздетые руки так, словно никогда ничего подобного раньше не видел, опустил их и скучным тоном осведомился:

– Чаю, джентльмены?

– Благодарю, – учтиво отозвался Тэлбот, – с удовольствием.

– Неужели все так страшно? – украдкой спросил его Патрик.

– Ну, не совсем, – тихо ответил Тэлбот. – Вообще-то бальзамирование полностью снимает жажду крови недели примерно на две после пробуждения. Но Досси любит преувеличивать.

– Итак, джентльмены, чему обязан честью вашего визита? – благовоспитанно осведомился фараон, хрустя печеньем.

– Проклятию, – сообщил Тэлбот, отпив глоток чаю.

Фараон неодобрительно поджал губы.

– Ай-яй-яй, мистер Тэлбот, – вздохнул он. – Как вам не стыдно! Вы же современный человек! Я еще понимаю – какой-нибудь невежественный издольщик из глухого захолустья… но вы! Никогда бы не заподозрил вас в склонности к суевериям. Неужели вы и в самом деле верите в проклятия?

– Нет, конечно, – невозмутимо отозвался Тэлбот. – А разве вы, Досси, верите в то, что дважды два – четыре? Я не верю. Я знаю.

События, которые привели Шенахана и Тэлбота на чаепитие к склочному фараону, начались некоторое время тому назад вполне прозаически – просьбой о помощи. Во всяком случае, для частного детектива это не экзотика, а самая что ни на есть проза жизни. Единственное, что выделяло эту просьбу из множества других – изложена она была не лично, а письменно, и передана с нарочным. Впрочем, и в этом нельзя усмотреть чего-то совсем уж необычного. Случается. Может, клиент напуган, боится слежки и не рискует прийти в открытую. Может, клиент сноб и дурак и считает, что навеки запятнает свое достоинство, снизойдя до посещения какого-то там частного сыщика лично. А может, клиент как раз умный и вызывает сыщика прямиком на место преступления, покуда след не остыл. Хотя на подобную удачу рассчитывать трудно.