Четвертое крыло - Ребекка Яррос

Я сглотнула.

«Это легко, когда второй дом – правильный».

Именно таким домом стал для меня квадрант всадников. Пусть я тосковала по покою и одиночеству, которые могла найти только здесь… Но они не могли сравниться с адреналиновым всплеском во время полета.

Тут вернулась Есиния с тележкой, нагруженной требуемыми книгами и почтой для профессоров нашего квадранта. Она смущенно показала мне:

«Ужасно жаль, но я не смогла найти эту книгу. Я даже искала в каталоге слово “виверна” – кажется, именно так ты назвала ее, – но там ничего нет».

Я на секунду замерла. В нашей библиотеке были либо копии, либо оригиналы почти каждой книги в Наварре. Исключение составляли только ультрараритетные или запрещенные книги. Когда это детский фольклор стал раритетом? Или запрещенным? Хотя, если подумать, я никогда не встречала на полках ничего похожего на «Сказки Пустошей», пока училась на писца. Химеры? Да. Кракены? Конечно. Но виверны или создающие их вэйнители? Нет. Странно.

«Все в порядке. Спасибо, что поискала», – ответила я.

«Ты выглядишь по-другому, – махнула она рукой, затем отдала мне тележку. Я широко распахнула глаза от удивления. – Не плохо, а просто… по-другому. Твое лицо теперь более худощавое, и даже твоя осанка…» – Она качнула головой.

«Это все тренировки. – Я замолчала на мгновение, обдумывая правильный ответ и уронив руки вниз. – Это тяжело, но и здорово тоже. Я становлюсь быстрее на матах».

«На матах?» – Она нахмурила брови.

«Для вызовов».

«Точно. Я забываю, что вы, ребята, еще и деретесь друг с другом». – Сочувствие наполнило ее глаза.

«Я и вправду в порядке, – заверила я ее. Ну, не считая моментов, когда Орен в моем присутствии хватался за кинжал или Джек вскидывался каждый раз, стоило нам пересечься в коридоре. – А как насчет тебя? Ты хотела именно этого?»

«Я получила все, и даже больше. Намного больше. Ответственность, которую мы несем не только за запись истории, но и за передачу информации с передовой. Это больше, чем я когда-либо могла себе представить, и это так приятно». – Она забылась на мгновение, и ее губы дрогнули… но потом она их снова поджала.

«Хорошо. Я так рада за тебя». – И это я серьезно.

«Но я беспокоюсь за тебя. – Она вздохнула. – Участились нападения вдоль границы…»

Беспокойство тут же прочертило морщины у нее на лбу.

«Знаю. Мы слышим о них во время инструктажей».

Всегда одно и то же: удары по местам, где ослабли чары, разграбленные деревни высоко в горах и все больше мертвых всадников. Мое сердце разрывалось каждый раз, когда мы получали отчеты, и какая-то часть меня отмирала с каждым нападением, которое мне приходилось анализировать.

«А Даин? – спросила она, когда мы направились к двери. – Ты видишься с ним?»

Моя улыбка потускнела.

«Это уже история для следующей встречи».

Она вздохнула:

«Я постараюсь быть здесь завтра примерно в это же время, чтобы увидеть тебя».

«Звучит замечательно».

Я с трудом воздержалась от того, чтобы обнять ее, и вышла через открытую Есинией дверь.

К тому времени, как я вернула тележку в библиотеку квадранта и прибежала на обед, отстояв в очереди на раздаче, время на еду уже почти истекло. А значит, пришлось запихивать мясо в рот очень, очень быстро, не принимая участия в общей болтовне. Новички, два первокурсника и два второкурсника, которых мы взяли, когда третий отряд был распущен, сидели через столик от нас. Потому что отказались находиться рядом с кем-либо, у кого есть метка восстания.

Ну и пошли они.

– Это было круче всего на свете, – вещал Ридок. – Сойер дрался с тем самым третьекурсником, ну который мастерски мечом владеет, а потом, не прошло и секунды…

– Ты мог бы позволить ему самому рассказать про себя, – укоризненно сказала Рианнон, закатывая глаза.

– Нет, спасибо, – возразил Сойер, качая головой и глядя на свою вилку с изрядной долей страха.

Ридок ухмыльнулся и продолжил рассказывать историю во всей красе.

– А потом меч просто крутанулся в руке Сойера и изогнулся в сторону того парня, хотя Сойер уже продувал вчистую. – Он скорчил рожу, поглядев на Сойера. – Прости, парень, но так и было. Точнее, было бы. Если бы твой меч не решил внезапно искривиться и не вонзился прямо ему в руку…

– Ты заклинатель металлов? – Брови Квинн взлетели, скрывшись под челкой. – Правда?

Святое дерьмо, Сойер может манипулировать металлами. Я с силой ткнула вилкой в еще один кусок индейки и открыто уставилась на него. Насколько я знала, он первый из нас, кто проявил хоть какую-то форму силы, не говоря уже о манифестации печати.

Сойер кивнул:

– Так говорит Карр. Аэтос потащил меня к профессору, когда увидел, что произошло.

– Я так завидую тебе! – Ридок ухватил его за грудки. – Я так хочу, чтобы сила моей печати проявилась!

– Ты бы не был так возбужден, если бы понимал все опасности этого. Например, сидишь тут такой и думаешь: не вонзится ли собственная вилка тебе в нёбо, потому что ты ее еще не очень хорошо контролируешь. – На этой фразе Сойер просто отпихнул свой поднос.

– Круто объяснил, – Ридок посмотрел на свой собственный поднос.

– Твоя печать проявится, когда дракон будет готов доверить тебе силу, – сказала Квинн, а затем подлила масла в огонь. – Надеюсь, ваши драконы начнут доверять вам примерно через шесть месяцев, иначе…

Она сказала «пууух!» и взмахнула руками.

– Хватит пугать детишек, – одернула ее Имоджен. – Этого не случалось уже… – она на мгновение задумалась. – Ну, лет десять.

Когда мы все с ужасом уставились на нее, она закатила глаза.

– Короче, метка, которую драконы поставили вам во время Молотьбы, является проводником, пропускающим силу в ваше тело. Если печать не проявится и сила не выйдет наружу, то через несколько месяцев произойдут всякие плохие вещи.

Мы все еще продолжали таращить глаза.

– Магия поглотит вас, – добавила Квинн, снова издав звук взрыва.

– Да расслабьтесь, нет никаких жестких сроков. Это… ну, просто в среднем нужно справиться за это время, – Имоджен пожала плечами.

– Проклятье, почему всегда есть подвох? – пробормотал Ридок.

– Вот теперь я чувствую себя немного удачливее, – сказал Сойер, снова уставившись на свою вилку.

– Мы достанем тебе деревянную посуду, – попыталась я успокоить его. – И тебе, наверно, стоит избегать оружейной и поединков… с любым оружием.

Сойер усмехнулся:

– Похоже на правду. Ну по крайней мере, во время летной тренировки мне ничего не угрожает.

После Молотьбы в наше расписание добавили обязательные занятия на драконах.

Крылья по очереди получали доступ к летному полю, и сегодня был один из тех счастливых дней, когда тренировались мы.

Тут я почувствовала покалывание в коже головы и поняла, что если повернусь, то увижу Ксейдена, наблюдающего за нами. То есть за мной. Но я решила не оглядываться, чтобы лишний раз не доставлять ему такого удовольствия. Он не сказал мне ни слова со времени Молотьбы. Это не значит, что я осталась одна, – о, теперь я никогда не бывала одна. Когда я шла по коридору или вечером направлялась в спортзал, рядом всегда был кто-то из старшекурсников.

И почему-то у всех моих спутников была метка восстания.

– Мне больше нравятся утренние тренировки, – сказала Рианнон с кислым лицом. – После завтрака и обеда все проходит гораздо хуже.

– Согласна, – сообщила я с набитым ртом.

– Доедай индейку, – приказала Имоджен. – Увидимся вечером.

Она и Квинн подхватили свои подносы и понесли их обратно к окну раздачи.

– Она становится хоть чуть-чуть добрее, когда тренирует тебя? – спросила Рианнон.

– Нет. Но она эффективна.

Пока я доедала индейку, столовая почти совсем опустела, и все мы понесли подносы к буфету.

– Как выглядит профессор Карр? – спросила я Сойера, ставя поднос на стопку его собратьев.

Этот профессор – один из тех, с кем я еще не встречалась, поскольку у меня еще не проявилась печать.

– Дичайше страшно, – ответил Сойер. – Не могу дождаться, когда весь курс начнет посещать