Избранное - Андрей Егорович Макаёнок

П о л и н а. Тебя?

Т е р е ш к о. Меня.

Пауза. Переглядываются. Изучают друг друга.

П о л и н а. Неужто ето правда?

Надя смеется.

Т е р е ш к о (Наде). А ты чего зубы продаешь? Думаешь, я уже совсем негодящий?

П о л и н а. А мой ты Терешко! А мой ты Колобочек! Я гляжу — чего ето левый глаз чешется? А оно вот к чему. Радость-то какая! Не поймал ли ты золотую рыбку?

Т е р е ш к о. А что? Считай, что поймал.

П о л и н а. Вот молодец. Вот спасибочко тебе! Теперь и я похожу важной паней. Не все же другим. А?

Т е р е ш к о. А что? Конечно!

П о л и н а. А нос чешется. Ето — к выпивке.

Т е р е ш к о. Все верно. Я и говорю: неси на стол.

П о л и н а. Погоди. Не так скоро. Значит, я — старостиха?

Т е р е ш к о. Старостиха, старостиха.

П о л и н а. Только одежка у меня такая, что…

Т е р е ш к о. Справим. Будет одежка.

П о л и н а. Платок гарусный, цветастый! А?

Т е р е ш к о. Будет. И цветастый и ягодистый.

П о л и н а. Платье такое… етакое шелковое, чтобы и пяток не было видно.

Т е р е ш к о. И пяток не будет видно.

П о л и н а. На ярмарку поедем… А? Пару вороных заведем.

Н а д я. Почему пару? Тройку! Тройку вороных.

В этом доме, как видно, любят шутку. Полина уверена, что Терешко ради шутки подбросил мысль о своем назначении на должность старосты. Жена подхватила шутку, охотно подыгрывает мужу, не допуская и мысли, что это не шутка. Вот почему Терешко настороже.

П о л и н а. На ярмарку!.. На тройке!..

Т е р е ш к о. Можно и пешочком.

П о л и н а (соглашается). Можно и пройтись. По улице… (Поет.) «Вдоль по улице метелица метет, за метелицей мой миленький идет. Ты постой, постой, красавица моя…»

Т е р е ш к о. Постой! Постой! Погоди! Я серьезно!

П о л и н а. Домок новый поставим. Не хату, а палаты!

Н а д я. Для начала корыто новое надо.

П о л и н а. Правильно! Корыто! Обязательно корыто. Ето ему самому, старосте. Из тарелки его не накормишь. Корыто поставим. А как же!

Т е р е ш к о. Ну, вот что, хватит! Довольно. Я серьезно.

П о л и н а (продолжает). Он будет из корыта кушать, а я — для аппетита его пузо почесывать. А он етак ласково: рох-рох-рох… хрю-хрю-хрю… А когда откормлю его, в заготовку сдам немцам. А сама в столбовые дворянки подамся…

Т е р е ш к о (поторапливает). Ну-ну, баба, хватит дурочку из себя строить! Давай накрывай стол, я серьезно говорю. Зараз придут сюда начальник районной полиции и сам комендант — немец из района. Быстрее яичницу на стол. Слышишь ты?

П о л и н а (удивилась). Так ето… им я буду жарить яичницу?

Т е р е ш к о. Им… и мне.

П о л и н а. А холеры им не хочется? А трясучки им не хочется? А хворобы им?..

Н а д я. Да что это вы говорите, батя?

Т е р е ш к о. Дело говорю, невестушка. Они… только что… Они вывели меня… В на-чаль-ство! Первый раз за всю жизнь я стал на-чаль-ни-ком! Ну и отмочили штуку! А? Кто же ето ждал? Кому ж ето снилось? Аж колени дрожат… Во холера — трясутся! (Присел на скамейку.) Неужели ето у каждого, кого ну… на должность если сажают?.. Ну, начальником над людьми ставят, так у него вот так дрожат колени? А? А у меня (и радуется, и смеется, и удивляется) дрожат, трясутся, холера на них! Но ето, видно, поначалу. Ето с непривычки. А потом… потом… А потом кандибобером буду ходить! Во!.. Ну? Али вы не слыхали, чего я вам приказал?

П о л и н а. Надейка! Пощупай-ка у него голову. Нешто он языком лапти подплетает…

Т е р е ш к о. Ну, баба, баба, баба! Быстрее шевелись! Где треножка? Я на загнетке огонек разведу. Да поторапливайтесь вы-ы! Они ведь вот-вот в хату ввалятся.

П о л и н а. Что ето ты? Али шутишь так?.. Али… может, и вправду захворал?.. Того бандита кормить? Он же людей своих стрелял! Он ведь Свиридовых двор сжег и детей не пожалел.

Т е р е ш к о (хмуро). А меня старостой назначил.

П о л и н а. Кого?

Т е р е ш к о. Меня!

П о л и н а. Что-о-о?! (Уже сомневается в том, что он чудит.)

Н а д я. Старостой?

Т е р е ш к о. Старостой! (Радуется как малое дитя.) А вы как думали?

П о л и н а (с ужасом). Тебя-а? Старостой?

Т е р е ш к о (гордо). Меня! Старостой!

П о л и н а (спрашивает у невестки). Он что, в своем уме?

Н а д я. Скорее, не в своем.

Т е р е ш к о. В своем, в своем, не беспокойтесь!

П о л и н а. Ах ты, охламон! Не беспокойтесь, говоришь? Ах ты обносок! Ах ты горбыль осиновый! Да ты сам соображаешь, что говоришь? Чему ты радуешься?

Т е р е ш к о. Ну вот — баба и есть баба! У ей одно на уме — только бы поперек…

П о л и н а (вдруг жалостно, участливо). Терешко! Может, тебя ударил кто? А может, поскользнулся, упал? Ну-ка встань, пройдись… Ты сказал, ножки твои дрожат? А? (Ощупывает его голову, простукивает косточками пальцев, как горшок.)

Т е р е ш к о (кричит). Полина! Я не поскользнулся! И никто меня не ударил! Я тебе русским языком сказал — за меня не беспокойтесь!

П о л и н а. Полюбуйтесь на него! Он еще орет на нас! (Всплеснула руками.) Ну не диво? (Теперь поверила, что Терешко не шутит.)

Н а д я. Как же это — не беспокойтесь? Ваш сын — мой муж — воюет где-то с немцами, а вы будете им служить? А? Против сына?!

П о л и н а. Три сына твои на фронте, два зятя… А ты… Ах ты такую твою растакую!.. Надейка! Вон там, под скамейкой, кусок веревки лежит. Неси его мне. (Мужу, с болью за него.) А ты иди сюда, милый!.. Кому я сказала? (Орет.) Быстро-о!

Терешко все же отступает подальше от жены. Он проследил за снохой, как та взяла веревку, перевел взгляд на жену. Она — серьезная, даже сердитая. Терешко струсил. Неудивительно: Полина — баба мощная, раза в полтора выше его и в плечах пошире.

Т е р е ш к о (грозно). Полюшка! Ты своей силой не похваляйся! А то…

П о л и н а (ласково). Что — а то?.. Иди сам! Сам. И суй голову между ног. (Расставила ноги так, чтобы он мог просунуть голову.) Слышишь? Кому говорю? Зараз я тебя угощу!

Т е р е ш к о (петушится). Полина-а! Не смей!

П о л и н а. Я тебя добром просила! (Схватила его за воротник, рывком поставила на колени и ловко защемила голову между колен.) Надейка! Дай веревку. Я ему покажу — начальство!

Надя подает веревку.

Т е р е ш к о. Полина! Полюшка! Не смей! Не греши! Полина! Паша! (Пытается укусить ее за ноги, но жена зажала ему голову словно тисками — не повернуться, не укусить.) Что ты делаешь?!

П о л и н а (насмешливо). Старостой, говоришь? Вот тебе, пан староста! (Стеганула веревкой, но штаны у него ватные — не проняло.) Надейка! А ну стяни с него штаны, ватники ети! А то не прилипает веревка.

Т е р е ш к о. Надежда! Невестка! Не оскоромься!

Н а д я. Нет, мама… Без меня вы… как-нибудь сами…

П о л и н а. Не бойся, лупи ему зад!

Н а д я (глянув в окно). Ой! Идут! Они идут!

Т е р е ш к о. Пусти! Полина! Пусти, не позорь перед людьми! Паша-а! Поля-а-а!

П о л и н а.