Время – московское! - Александр Зорич

Мы так и не поняли, примешалась ли эта глина к воде случайно через трещины в трубах или наши кураторы из ГАБ таким наивным образом пытались проверить психическую устойчивость прикомандированных гражданских при столкновении с элементарными «аномалиями» воды. Каковых аномалий на Глаголе ожидалось полным-полно.

Преподавателями в учебном центре «Подвальный», как мы его шутя между собой называли, служили офицеры ГАБ и военной разведки. Те, которые ходили в начале апреля на «Геродоте» к Глаголу, и другие, аналитики, которые никуда не ходили, но обрабатывали результаты разведрейда. Меня, между прочим, тоже не раз просили выступить с лекцией – как единственного русского пилота, которому довелось не только отсидеть на Глаголе месяц, но и пройти по таинственной планете пару сотен километров на своих двоих.

Ну а кроме меня, перед почтенной публикой неоднократно читал пространные доклады капитан егерского корпуса «Атуран» Ферван Мадарасп.

Ферван оказался в числе немногих пленных, которые достались нам после сражения за Город Полковников. Наша победа принесла стратегические результаты колоссальной важности, но вот качеством трофеев и количеством пленных, увы, не блистала. Когда Х-крейсера Иноземцева переломили ход сражения в космосе, а затем высадили свежий бронедесантный полк, среди конкордианских адмиралов и генералов началась тихая паника. Но даже перед лицом полного разгрома пилоты конкордианских флуггеров и бойцы десантных частей остались верны присяге.

Лишившись надежды вернуться на свои авианосцы, целые эскадрильи спонтанно превращались в камикадзе. Совершенно не предназначенные для таких самоубийственных эволюций клонские торпедоносцы уходили в последнее пике, стремясь взорваться вместе с нашими танками, кораблями и флуггерами на летных полях космодромов.

К счастью, лазерно-пушечные зенитные батареи и подоспевшие «Орланы» примерно половину героев разнесли в пылающие клочья, а большинство остальных промахнулось мимо намеченных целей – оказывается, на камикадзе тоже надо учиться…

На орбите мы захватили пару изуродованных клонских тральщиков – бесполезные груды металлолома. Также благодаря счастливому стечению обстоятельств и самоотверженности осназа нам достался авианосец «Римуш». По официальной версии, «Римуш» после захвата был признан непригодным к эксплуатации и отведен на орбиту планеты С-801-6 (необжитая соседка С-801-7, имеющая выразительное кодовое название «Камчатка»), где и обретался до конца войны. Но, как я узнал позднее, клонский авианосец смогли ввести в строй и дважды привлекали к специальным операциям, подробности которых сохраняют гриф «Совершенно секретно» и по сей день.

Таким образом, «Римуш» следует признать самым серьезным трофеем битвы за Город Полковников, который, однако, никогда особо не афишировался. По крайне мере на канале «Победа», насколько мне известно, клонским авианосцем не хвастали.

Что же касается клонских десантных частей, которые были рассечены и окружены в разных районах Города Полковников, – они, поддержав почин своих пилотов, дрались до последнего патрона, а потом поднимались в штыковую атаку отчаяния. В числе прочих была брошена своим командованием на произвол судьбы и знакомая мне рота «Атурана».

Головорезы Мадараспа считали, что им несказанно повезло: их добавили в боевое расписание за три дня до начала вторжения на Восемьсот Первый парсек. Вот, казалось бы, только что они раскрошили отряд манихейских диверсантов в долине Стикса-Косинуса, а за ними уже залетает десантный транспорт, забирает их и везет навстречу блистательной победе над главным врагом родины – русскими гегемонистами. Это ли не достойное вознаграждение за постылую контрпартизанскую возню?

Егеря распевали свои грозные песни, чистили оружие и писали восторженные письма невестам…

Вечер семнадцатого марта они встретили среди руин ремзавода на Гвардейском озере. Вместе с егерями держали круговую оборону десантники. Горели вмерзшие в свежий ледок гидрофлуггеры. Эвакуировать клонов было некому, бежать – некуда. Русские танки Т-10 развернулись в цепь и, приняв целеуказание от беспилотного разведчика, открыли шквальный огонь из навесных минометов…

Егеря Фервана Мадараспа продержались дольше других. Они отстреливались даже на рассвете девятнадцатого марта. Наконец, их осталось не больше полувзвода. Наши в очередной раз предложили сдаться. Ферван обнажил свой палаш. «Соратники, – сказал он. – Я намерен обезглавить вас одного за другим, после чего почту за честь застрелиться над вашими телами».

Со стороны егерей, как и ожидалось, возражений не последовало. Однако благородные устремления Фервана встретили отпор со стороны наших пластунов, то есть войсковых разведчиков. Пластуны 34-го Сибирского полка уговорили своего комбата, чтобы тот разрешил им попытать счастья в захвате клонов живьем. Не из человеколюбия, разумеется, а из чисто профессионального куража.

Егеря сняли гермошлемы, готовясь принять ритуальную смерть из рук своего командира. Но стоило Фервану занести палаш, как повсюду начали рваться светозвуковые гранаты.

Слепящая вспышка крошечного солнца, акустический удар по барабанным перепонкам, тяжесть пистолета в левой руке, отдача от двух выстрелов вслепую, подсечка, падение – таков был незатейливый набор ощущений, который оставили сибирские разведчики Фервану в память о захвате.

Затем: плен, попытка самоубийства, собеседования, еще одна попытка, еще собеседования… Но в итоге – все-таки чудо! Офицер корпуса «Атуран», преданный сын Конкордии, идейный враг Объединенных Наций, в конце концов соглашается честно и без утайки поделиться всеми доступными ему сведениями о Глаголе.

– Как же им удалось склонить Фервана Мадараспа к сотрудничеству? – спросил я в свое время Ивана Денисовича Индрика.

– Кому это «им»? – переспросил он.

– Ну, нашим… нашим вербовщикам?

Индрик поморщился.

– Вербовщики, Саша, – сказал он, – это такие люди, которые во времена наемных армий ходили по селам средневековой Европы и расхваливали прелести военной службы под знаменами какого-нибудь герцога Фридланда… Сотрудники моего отдела называются иначе.

– Так вы имеете к судьбе Фервана непосредственное отношение? Извините, если спрашиваю лишнее!

– Ваш вопрос правомочен. Вы ведь тоже имеете к ней непосредственное отношение. – Когда Иван Денисович хотел, ему удавалось улыбнуться с неподражаемым обаянием. – Насколько я помню ваш отчет, а я его помню наизусть, вы общались с этим достойным пехлеваном хоть и недолго, но достаточно продуктивно… А я вот наоборот: общался долго и не очень продуктивно. По моим меркам. Обычно я договариваюсь с людьми куда быстрее.

«Так это вы его завербовали?! Лично вы?!» – Все свое восхищение вперемешку с удивлением я оставил при себе. Я и так обычно не произвожу на умных людей впечатления быстрого разумом Ньютона и, уверен, в глубине души Иван Денисович не раз надо мной, тугодумом, потешался. С учеными нашему брату военному вообще тяжело. А уж с учеными полковниками ГАБ!..

– Удивительно, что вообще договорились. – Это я такой комплимент попытался ему отвесить, в завуалированной форме.

Эх, Саша, нашел вуаль…

– И не с такими договаривались, – отрезал Иван Денисович. – Извините, меня ждет Двинский.

Так и побеседовали…

Кстати сказать, именно Фервану принадлежит знаменитое восклицание, которым кавторанг Дегтярев озаглавил в своей книге рассказ о гибели лучших клонских авианосцев под ударами наших Х-крейсеров. Это было уже в апреле. Ферван изъявил желание встретиться с кем-либо из тех командиров, которые участвовали в разгроме Группы Флотов «Гайомарт». И вот когда он увидел желтолицего и желтоглазого Велинича в компании таких же желтолицых и желтоглазых офицеров, то и дело разражающихся залпами своего неповторимого, ухающего смеха, он воскликнул: «Клянусь Ашей, вы привели демонов!»

Между тем мы стояли в тридцати шагах от каньона и я продолжал рассказывать Тане о курице, чье неожиданное явление спасло мне жизнь. Вокруг нас – позади и справа, впереди и над головой, в вылинявшем небе и на орбите Глагола – во всем своем великолепии разворачивалась операция «Очищение»…

Образцово-показательно разворачивалась, между прочим.

Тем удивительнее, ведь с военной точки зрения операция была предельно сложной и балансировала на грани между «авантюрно» и «невероятно». Более того: в конечной редакции наш план отвечал неприлично высоким – для военного времени – стандартам гуманизма! И перенервничать в начале активной фазы нам всем пришлось ой-ой-ой как.

Двое суток назад «Вегнер», «Дьяконов», «Геродот» и «Ксенофонт», флагман соединения, появились в граничном слое Х-матрицы. Как и положено Х-крейсерам, они стабилизировались «на глубине 3.07» – между трехмерным упорядоченным бытием и хаотическим зазеркальем Вселенной. Оставаясь невидимыми для противника, мы приступили к первичному анализу оперативной обстановки при помощи масс-локаторов.