Вечный мент или Светоч справедливости - Андрей Егоров

– А кто сказал, что забесплатно. Тебе за экзорцистов щедро заплатят. За каждого. По тарифной сетке адской сокровищницы. Чистым золотом заплатят.

– Мне золота не надо. Ты мне евро давай.

– Хочешь евро – получишь евро, – согласился Кухериал. – У герцога предела алчности, его мракобесия Мамона, все четко, бухгалтерия работает день и ночь, подсчитывая, кому и сколько причитается…

Онтологическая иллюзия

2010 год от Рождества Христова

Одинокая церквушка на окраине Москвы не привлекала лишнего внимания. Хоть и была единственным храмом в микрорайоне, прихожане сюда не заглядывали. Если обычный человек, не наделенный высшим знанием, подходил слишком близко, то немедленно ощущал сильную тревогу – и спешил покинуть неприятное место. Иногда кто-нибудь из представителей районной власти зависал над картой, морщил в напряжении лоб, думая «а что у нас в этом квадрате», но через минуту забывал о предмете своих раздумий.

Всех сбивала с толку и отводила мощная магия Ордена. Артемий Посадский считал, что во имя благого дела, избавления святой московской земли от всякой нечисти, можно и к магии прибегнуть. Но только в крайнем случае. В церквушке Посадский жил постоянно. Члены ордена собирались по мере надобности – являлись на зов.

Глава Ордена перекрестился, поцеловал икону и повернулся к длинному столу, за которым собрались священники. Правую руку он держал на перевязи. Достала пуля проклятого колдуна. А все потому, что он потерял бдительность. Не ожидал, что черный человек прибегнет к огнестрелу. Обычно они обходились другими средствами. А от них Артемий Посадский был отлично защищен.

– Ну, братья, помолясь, приступим к вечере, – сказал он, преломил хлеб и пошел с ним по кругу, раздавая каждому из присутствующих по куску. На столе помимо хлеба имелось также вино. Стояло напротив каждого в чаше.

Ломать хлеб было тяжело. Боль отдавалась в плече. Но Посадский даже не поморщился, привык сносить страдания стойко.

Когда все они отведали хлеб и пригубили вино, Артемий заговорил:

– Братья, сегодня мне было видение.

Все слушали, молча, никто не вмешивался. Знали, что Посадский будет говорить долго. Свои видения он всегда пересказывал тщательно, старался ничего не упустить. В деталях часто крылась суть, которую им предстояло разгадать вместе.

– Видел я яркий луч света, что бежал по земле. А кругом множество людей нагих, ходили хаотично, словно овцы, поводыря лишенные. Между них скользил луч. Долго скользил. Иногда в небесах сгущались тучи, но он все равно через них пробивался. А люди все суетились кругом. Потом один. С лица серый попытался луч руками схватить, но промахнулся, и упал. Другие кинулись следом. Они все ловили и ловили луч. А потом перестали, потому что отчаялись. И явился тогда, откуда ни возьмись, человек полностью черный. Не было в нем ничего светлого. Только сердце в большой груди горело алым, и билось о грудную клетку. И пошел он следом за лучом. А за ним двинулась его тень. И протянул свои руки. И почувствовал я в этот миг, что меня будто бы кто-то зовет, и подталкивает в спину, чтобы я его остановил. И видел я потом, как соединился тот черный человек с тем самым колдуном, что я видел на кладбище. И было мне откровение ясное, что он и есть тот самый черный человек и что мы должны его остановить.

Артемий замолчал. Глянул на рядовых членов Ордена. То, что он увидел, его рассердило.

– Нет, все не так! – выкрикнул Посадский: – Я не счеты с ним собираюсь сводить за ранение. Истинно говорю вам, было мне видение. Мы должны его остановить, пока он чего-нибудь дурного не наделал.

– Я скажу, – из-за стола поднялся крепкий священник средних лет, – даже если ты, Артемий, решил сводить счеты, я с тобой. Накажем изувера.

– Верно, правильно, накажем… – послышались голоса.

– Ну, что ж, – Посадский выглядел довольным, – если…

Его прервал протяжный вой сирены. Периметр прорван.

– К оружию!

Едва он успел это сказать, в стену церкви словно ударили тараном. Посыпалась известь, полетели мелкие камушки. Выбив окно, в помещение ворвался земляной демон. Выглядел он, как облепленная грязью гигантская птица с головой змеи и торчащими из груди восемью руками. Никто даже оружие не успел выхватить, а демон уже саданул одного из священников так, что тот отлетел шагов на двадцать и шмякнулся в стену. Громыхнуло несколько выстрелов. Первым из стрелявших был Посадский. Обрез из заплечной кобуры он извлекал за считанные секунды. Двухцветные монеты впились в тело демона. Он завизжал и ринулся на стрелков, ощерив пасть с парой длинных тонких клыков. Одному из священников посланец ада всадил зубы в горло, другому свернул шею, облепив голову множеством ручек. Следующим залпом демону размозжило голову. Тело его задергалось, забегало беспорядочно по залу, затем, источая чудовищное зловоние, стало на глазах разлагаться.

– Спаси и похорони, – проговорил Посадский, перезаряжая обрез. В разбитое окно задувал холодный ветер, трепал обрывки занавески. – Как он сюда попасть? На святую землю? – Артемий резко обернулся к своим людям. Над переносицей пролегла глубокая морщина. Взгляд тяжелый, помутневший от ярости.

Никто не ответил. Боялись. Скажешь слово, он совсем из себя выйдет. Хоть гнев – один из смертных грехов, знали – Посадский держать себя в руках не умеет.

– Землю осквернили! – Слова прозвучали резко. – И это кто-то из нас! Значит, – он погрозил указательным пальцем, – среди нас предатель… Пусть он знает, что никогда не выйдет из этой комнаты. – Посадский поднял обрез. – Лучше бы тебе сразу сознаться.

– Может, они просто нашли другой путь, – робко предположил один из священников.

– Нет, – отрезал Артемий, – никто из них не может ступить на святую землю. Храм осквернили. – Повторил он, и заговорил тихим, вкрадчивым голосом: – Ну же, вы все знаете, что я вижу людей насквозь. Неужто, я не опознаю того, чья душа почернела. – Он пошел вдоль стола, не спуская внимательного взгляда с лиц священников. – Сознавайся, змея, я жду… Даниил.

Бледный, худой Даниил вздрогнул, испуганно посмотрел на главу ордена.

– Артемий, ты же знаешь, я бы никогда…

– И так вижу, что это не ты… – Он двинулся дальше: – Лука.

– Нет-нет, это не я, уверяю тебя.

– Хорошо.

Нервы не выдержали у предателя, когда Посадский был в двух шагах. Он вскочил из-за стола, вскинул «Селезень»… получил пулю в живот и отлетел назад. Глава Ордена стрелял быстрее любого из них. Отбросив помповое ружье ногой, он приблизился к священнику, вглядываясь в лицо умирающего. Его всегда интересовало, что чувствует и о чем думает тот, кто уходит на ту сторону…