Вечный мент или Светоч справедливости - Андрей Егоров

В народе государыню обожали. Слухи о том, что Андрей Избашев – преступный чародей и приговорен на соборе к смерти за убийство Анастасии, мгновенно разнеслись по всей Руси. От немедленной расправы Светоча спасло только то, что он по воле святых находился в дальнем военном походе.

Андрея арестовали в Дерпте. Посадили под стражу. Оттуда через два дня он с божьей помощью бежал. А в Москву, опасаясь гнева государя, отписали, что, дескать, Андрей Избашев в заключении скончался…

Ad notam [22], – бес заметно оживился, – с кончиной самого Грозного потом крайне забавный случай произошел, над которым историки по сию пору голову ломают. А тут и ломать нечего. Наш великий князь ой как любит такие штуки проделывать. Причем по большей части с теми, кто на виду. В общем, дело было так. Иван Грозный приказал привезти к нему всех известных воронежских ведьм, дабы они ему предсказали судьбу. Почему воронежских? Поговаривали, ворожба там знатная. И были, надо сказать, недалеки от истины. Ведьмы и напели Грозному, что он помрет на исходе этого же дня. Очень Иван Грозный расстроился, ну и осерчал, само собой, как и положено царю, сей же час приказал кинуть ведьм в острог и вечером казнить. Не успели. Как только солнце за горизонт ушло, тут Грозный и помер… А наши ведьмочки разлетелись кто куда, благо к тому времени воронежский шабаш намечался, и им следовало поспешать, если хотели успеть. А они, само собой, хотели. Для всякой ведьмы шабаш – первое дело.

– В 1492 году от Рождества Христова заканчивалась седьмая тысяча лет от сотворения мира. Весь Христианский мир ждал предсказанного многими прорицателями конца света. Но он так и не наступил. По причине того, что семь тысяч лет – слишком малый срок для творения, в которое вложено столько стараний. В то время Андрей снова оказался в Москве, только теперь в положении менее почетном, впрочем, его все вполне устраивало. Главное, бороться за Справедливость, остальное дело десятое…

В шестнадцатом веке ему опять пришлось сменить род занятий, потому что кое-кто уже подозревал его в черном колдовстве. И снова он нашел дело по душе. Стал недельщиком при районной администрации в окрестностях Москвы. Недельщики осуществляли розыск правонарушителей, их арест и передачу в Разбойный приказ. Светоч и на этом месте проявил себя самым лучшим образом. Но вверх не пошел. Сам не пожелал. Хотя продвигали… Только Гавриил карьерный рост Андрея притормозил – не хотел, чтобы он опять на самый верх забрался, опасался за жизнь своего подопечного. Покушения продолжались с регулярностью восходов и закатов. Ох, и старалась адская канцелярия покончить со Светочем, чтобы сатана мог выиграть это пари, будь оно неладно.

Семнадцатый век диктовал новые условия жизни. Андрей Счастливцев встретил его в Москве в числе одного из девяти городских объезжих голов, утвержденный в этой должности еще в тысячу пятьсот девяносто седьмом году.

На объезжего голову Белого города, наделенного «Наказом о градском благочинии», а потому почти всесильном, старый нищий смотрел снизу вверх и трясся от страха. На Библии бы поклялся, что видел его много лет назад. И был тогда объезжий голова таким же молодым и полным сил, как и сейчас. Вместе служили в Разбойном приказе аж двадцать годков назад.

«Может, то сын его», – пришла спасительная мысль.

К несчастью, голова старика тоже узнал. Склонился из седла.

– Что, пропил все, Тимоха?

– Пропил, ваша милость, – забормотал нищий, уверенный, что это дьявол в обличии человека явился, чтобы наказать его за грехи.

– А ну подойди ближе, – приказал голова, лишая попрошайку последней надежды.

«Все, встретил черта, – решил он, – теперь жди беды. Впрочем, куда уж хуже». Названный Тимохой давно уже привык питаться отбросами, живя на подаяние. Выползал к утру вместе с другими оборванцами к местной церквушке, сидел у ограды с утра до вечера, глазел на народ, таращил глаза, тянул грязную ладонь. Знал по опыту, прихожане не столь зело злы, как остальные люди – может, и кинут полушку, о спасении собственной души позаботятся.

– Как же ты дошел до жизни такой? – спросил страшный человек. Рядом с ним на лошадях восседали стрельцы, глядя на нищего с брезгливостью.

– Не был ко мне Господь благосклонен, – забормотал старик, – сыновей не дал, а доченьку единственную прибрал в младенчестве, а потом и супруга моя померла. А сам я по болезни немощен стал, да никому не нужен.

– Пошто на земле осесть не решился?

Нищий только руками развел:

– Не приспособлен я к тому, чтобы на земле оседать. На то особый навык нужен. Да и немощь моя дюже сильная. Не сегодня – завтра Господь приберет. Так что никому я такой не нужен. Разве что черту… – Попрошайка подбежал, схватил конский повод, заговорил еще жарче, чем прежде: – Разве что черту душу отдать, как ты отдал Андрейка. Или ты сам диавол и есть?

– Ты что тут нам балакаешь? – накинулся на него один из стрельцов, замахнулся плетью, но голова остановил его жестом.

– Нет, не диавол я, – ответил, – а Господом богом за справедливостью следить на Руси поставленный. И тебе вот, что скажу. Когда кому срок придет к Господу отправляться, это не нам с тобой решать. Любой немощный может жить дольше всякого здорового. Нет у тебя права свою жизнь губить, сколько бы ее не осталось у тебя. И должен ты побирушничество оставить, и найти себе занятие достойное. Хоть в монахи подайся. Все лучше Господу служить, чем здесь на углу клянчить…

– Монах из меня никудышний, – проворчал нищий, – я за свою жизнь столько нагрешить успел…

– Господь всех прощает, кто в него веру имеет, – ответил голова, – но уговаривать я тебя устал, Тимоха. Коли считаешь, что для монастыря или каких других богу угодных деяний ты человек потерянный, гляди, своей же рукой тебя к нему отправлю.

Нищий смекнул, к чему идет дело. Проворно отбежал подальше, жалея, что затеял этот разговор с «чертом». Только доходное место потерял. Такое, как здесь, сразу не найдешь.

– Пойдешь в монастырь? – спросил голова, взгляд его потяжелел.

– Пойду, – Тимоха поспешно закрестился, – истинный крест, пойду. Вот только немощь бы моя отпустила. Тогда не то, что в монастырь, на земле осяду.

– Тоже дело, – одобрил голова, тронул коня пятками, – ну, бывай, Тимоха. Время будет, проверю, как мой наказ исполнил.

А через пару дней на жизнь объезжего головы покусились лихие люди. Нападающих было трое. Все в масках.

Сорвав с поверженных врагов тряпицы, Андрей с сожалением узнал в одном из них давешнего знакомого. Присел над раненым:

– Что ж ты не послушался совета?

Тот хрипел, на губах вздувались кровавые пузыри, силился что-то сказать.