Рок-н-ролл под Кремлем. Книга 4. Еще один шпион - Данил Корецкий

– Так вы в своем уме, мистер Джонс? – повторил Гульвиг последнюю часть своего вопроса, видимо, считая ее наиболее важной.

– Да, – просто ответил мистер Джонс. – В научном учреждении, которое я представляю, сотрудники моего профиля проходят обязательное медицинское освидетельствование дважды в год. У нас очень придирчивые врачи, мистер Гульвиг.

– Научное учреждение? – оскалился Гульвиг и потряс в воздухе визиткой, только что врученной ему мистером Клайвом М. Джонсом. На визитке под фамилией значилось: «Инновационный Центр стратегических разработок „Магнус“, Лэнгли, Вирджиния». – Знаю я этот ваш Центр! В Лэнгли решили оседлать науку! Еще одно дочернее предприятие ЦРУ!..

– Но мы всегда использовали научные методы, мистер Гульвиг!

Клайв М. Джонс посмотрел собеседнику прямо в глаза и улыбнулся. Улыбка у него была препротивная.

– А мистер Першинг, кстати, имеет научную степень. Или даже две, точно не помню... Если хотите, могу позвонить уточнить.

В его облике и речи было столько неприкрытого цинизма, что Гульвиг, выдержавший немало ученых баталий (а ученые – существа ядовитейшие), даже немного опешил.

– И на этом основании, – проговорил он, растягивая слова, чтобы до собеседника лучше дошел их извращенный чудовищный смысл, – я должен включить этого вашего Першинга в состав авторитетнейшей международной экспедиции?!

Мистер Джонс почесал мочку уха.

– Да.

Это прозвучало, как «число „пи“ равно 3,141». Он достал из внутреннего кармана пиджака блокнот и ручку.

– Давайте подсчитаем кое-что, мистер Гульвиг. Правительство Соединенных Штатов оплачивает третью часть экспедиции через Фонд развития перспективных исследований. Сюда входит полное техническое и материальное обеспечение работы членов экспедиции от США, а также многое из оборудования и транспорта...

– А вы какое отношение имеете к этому? – раздраженно бросил Гульвиг.

Мистер Джонс с улыбочкой погрозил ему ручкой: терпение, терпение.

– Мы ведь отчасти кормимся из того же корыта, мистер Гульвиг. В правлении Фонда немало людей, преданных интересам Фонда. Игнорировать это не следует, тем более что это, как бы... чревато. Иначе говоря, мы с вами просто поделились своими кровными. Отрезали кусок своего пирога и, не афишируя это, преподнесли вам. Но можем и забрать его обратно. В таком случае международной экспедиции придется обойтись без американских ученых.

Гульвиг наклонился вперед. Откинулся на спинку кресла. Пожевал кончик карандаша. И покачал головой:

– Я вам не верю.

В ответ Мистер Джонс набросал на листке блокнота несколько семизначных чисел и данные банковских реквизитов, которые, без всякого сомнения, могли быть известны только самому А.Гульвигу, финансовому директору Комитета и двум-трем сотрудникам Фонда развития.

– Здесь все правильно? По-моему, это очень щедрое вознаграждение за такую малость, как участие Першинга в экспедиции, – сказал мистер Джонс, демонстрируя блокнот собеседнику.

У известного метеоритолога А. Гульвига отвисла челюсть.

– Но состав экспедиции уже укомплектован, как же я, по-вашему...

– Очень просто, – улыбнулся мистер Джонс. – Покажите мне список.

Гульвиг, не выпуская изо рта карандаш, полез в стол и достал отпечатанный на принтере лист бумаги с «шапкой» Комитета по исследованию «Заозерского ферромена». Мистер Джонс, почти не глядя, размашисто черкнул в списке и вернул его Гульвигу.

– Вот и все.

– Но вы вымарали не одну, а целых две фамилии! – воскликнул тот, ознакомившись с результатом вмешательства.

– О, я просто забыл сказать, – весело ответствовал мистер Джонс. – У мистера Першинга есть ассистент... Даже, точнее сказать – молодая симпатичная ассистентка.

Так кто же он такой, мистер Першинг?

Если есть все-таки в глубинах космоса пресловутая «темная энергия», то это, без сомнения, он. В чистом, так сказать, виде. Если есть химическое вещество, одного миллиграмма которого достаточно, чтобы вскипятить океан, то это опять-таки – он. Если есть в мире созвучия, способные разбивать стекло, гнуть металл, заставлять людей двигаться и думать в одном ритме, подобно фигуркам в музыкальной шкатулке, – и это он, мистер Першинг.

Он же – Грант Лернер, специалист класса «А» Управления внешних операций Центрального Разведывательного Управления США. Кстати, сравнение с созвучиями ему кажется более точным. Он во всем любит точность. Он любит музыку. Он любит дирижировать.

Начальник особорежимной колонии Савичев просто за голову схватился. О прибытии делегации правозащитников в ИК-33 его предупредили буквально за три дня. Звонил полковник Башило, заместитель начальника Заозерского управления ФСИН:

– Метеоритом в тебя не попали, Савичев, зато дерьмом попадут. Готовься. Вся «тяжелая артиллерия» из Москвы прибывает, там один Любчик Лондонский чего стоит... А еще бабцы из «Линии Защиты».

– Так, может, это... Не пустим? У нас же не простая колония...

– Ты головой думай, головой! Это не журналисты к тебе едут! Это передовой отряд мирового империализма! Они такую вонь поднимут, что и тебя снимут, и меня, а может, и кого повыше...

– Но откуда они все взялись? – выпал в осадок Савичев. – Вот так, вдруг?

– Знать не знаю. Из Москвы только что сообщили, сами в шоке. Я так понимаю, Любчику срочный заказ скинули, вот он и стал рынду бить. А это он умеет, натренировался....

– Может, во ФСИНе кто-то под нас копает?

– Ты это брось, Савичев. Это тебе не рыбный базар на Индигирке. Так ты еще нашу систему в предательстве заподозришь!.. Никому мы в Службе не сдались, и медвежий угол наш тоже. Говорю ж тебе: они сами там в шоке... Короче, готовься и соображай по ситуации. Будь пошустрее. Держись, Савичев.

Мать моя!

Отряды – драить!! Красить!! Быстро! Территорию – до блеска! «Парашную» яму – накрыть и огородить! Все «левые» производства – приостановить до особого распоряжения! Баня! Кухня! Срочно доставить продукты из НЗ в Чапурино! Оперуполномоченному Марченко – провести общую беседу с заключенными и индивидуальный инструктаж с привлечением сил Заозерского спецназа! Что еще? Санизолятор – фельдшер Ивашкин! – где лекарства? Где чистые простыни и одеяла? Где медицинские карточки?.. Что тут у вас за свинарник, в конце концов?! Что правозащитники скажут?

А они уже тут. Десять человек на транспортном Ми26. Восемь мужиков из «Хельсинкской федерации», «Международной амнистии», Федерации прав человека, Комитета против пыток... Не хватает только Союза охраны диких животных. Красавчик Любчинский – в яркой лыжной куртке, будто на курорт приехал. И две женщины – молодые, здоровые, белозубые. Наверное, специально подбирали таких, чтобы у заключенных в голове перемкнуло. Еще одна провокация...

В столовке сегодня гречка с тушенкой, специально для них расстарались, а они – нет, спасибо, давайте начнем работать, времени в обрез. Разгруппировались, цели распределили, бросились в атаку. Дамы из «Линии Защиты» с диктофонами наперевес по общим отрядам пошли, по обслуге.

– Есть ли у вас теплое белье? Откуда у вас этот порез на руке? Когда последний раз прибегали к помощи психолога? Не применяют ли против вас методы силового воздействия?

Арестанты им что-то мямлят в ответ, в смысле, все пучком. А сами на груди пялятся, на задницы, на ноги, многие ведь годами живых баб не видели, даже старухи чапуринские им в диковинку, – а тут сразу две столичные фифы!

Только Дуля-Пернатый и пару еще таких, как он, «оперначенных» до самого мозга, – этим по барабану все.

– Как вы думаете, разрешат ли нам провести гей-парад на территории ИК?– – это Дуля у одной из дам поинтересовался.

Та на полном серьезе пообещала посодействовать. Весь отряд так и покатился.

Трое мужиков из «Амнистии» в санизолятор рванули, Ивашкина потрошить. Двое – на кухню, двое – на территорию. Любчик Лондонский – в основной корпус – к спецконтингенту, к пожизненникам. И все быстро так, споро, ловко, будто квартирные воры, которые заранее знают, где что лежит ценного. Лейтенанты фсиновские только и успевали присматривать, чтобы наркоту или еще что-то не передали втихаря.

В тринадцатой камере Любчинский дольше всего проторчал. Блинов ему с порога начал задвигать про то, как он, рискуя жизнью, спасал страну от проституток, СПИДа и морального разложения, но Любчик глянул его карточку и сразу посоветовал изложить все это в письменном виде и выслать на адрес Хельсинкской федерации по правам человека. А потом за Мигунова взялся. Копия карточки у Любчика на коленях лежала, он в нее даже не заглянул, сразу видно – готовился заранее, изучил от и до...

– Вы считаете, что осуждены незаконно? Подавали протест? жалобу? апелляцию? Продолжаете апеллировать?.. То есть как это – у вас нет возможности защищаться?.. А-а, понятно: имущество ваше конфисковано, вам нечем оплатить услуги квалифицированного адвоката, а государственные юристы исполняют свои обязанности формально?.. Но ведь это возмутительно! Следуя этой схеме, можно кого угодно осудить за что угодно! Ведь чем тяжелее обвинение, согласитесь, тем больше у человека должно быть возможности оправдаться!