Рок-н-ролл под Кремлем. Книга 4. Еще один шпион - Данил Корецкий

– Привезу твоего Брута, не волнуйся, – сказал Юрий Петрович в трубку. И спохватился: – Если только родители, конечно, не будут против.

Петр Данилович развел руками: какие проблемы? Клавдия Ивановна поджала губы и отвернулась.

Глава 12

Легенды прикрытия

Решение по Мигунову принимал не Паркинсон. И даже не Фоук, хотя именно он, скорее всего, и «продавил» его в высоких инстанциях. Но озвучить это решение, а также заручиться поддержкой лучшего в ЦРУ «композитора ситуаций», специалиста в области оперативного моделирования, предстояло именно Паркинсону – как шефу Русского отдела.

Специалист по эксфильтрации Грант Лернер в последние годы стал носить линзы и зачесывать назад слегка поредевшие волосы. Во всем остальном он оставался прежним Лернером: точным, циничным, холодным, даже демоническим, с возрастом все более походившим на зрелого Джека Николсона в «Иствудских ведьмах» – на первый взгляд не похожего на дьявола, но между тем именно им и являющимся.

Лернер внимательно выслушал начальника Русского отдела, вычленил главное и задал уточняющие вопросы:

– Значит, Родион Мигунов не просто перспективный агент, но и «ключ» к важной стратегической операции?

– Да, – ответил Мел.

– И условием выполнения возложенной на него задачи он поставил освобождение из особорежимной колонии его отца – того самого «Зенита»?

– Да, – кивнул Паркинсон.

– И вы согласились на его условия, – не спросил, а утвердительно сказал Лернер.

– Да.

– И теперь вы хотите, чтобы я повторно попытался сделать то, что один раз мне уже не удалось?

Паркинсон взглянул на свои ладони, длинные и сухие, как у египетской мумии, и в четвертый раз сказал:

– Да.

– Такого в моей практике еще не было.

Лернер поднялся, одернул пиджак.

– Я подумаю, – сказал он на прощанье.

Грант перезвонил через неделю и назначил встречу.

– Я возьмусь за эту работу, – без прелюдий сообщил он. – Первое, что мне нужно, это свободный, в разумных пределах, бюджет.

– То есть неограниченный, – уточнил Паркинсон.

– Второе, – сказал Лернер, пропустив замечание мимо ушей. – Мне необходимо попасть в состав международной экспедиции «Заозерский феномен», которая начнет работу через месяц. Легенду я продумаю, вы обеспечите ее достоверность.

– Я понял, – сказал Паркинсон и растянул губы в улыбке. – Это все, или будет еще что-то третье?

– Не исключено, что появится. И третье, и четвертое, – спокойно сказал Грант Лернер. – Во всяком случае, работать мы будем по нескольким линиям одновременно. Я продумаю легенды прикрытия...

Антарктика. Минус сорок два. Ветер двадцать восемь метров в секунду. База поискового отряда доктора Б. Эшборна в сотне километров от антарктической зимовки «Старый Палмер». Это территория так называемой «Южной Метеоритной Плантации». Шесть пирамидальных палаток, дизель-генератор, вездеход. И голубой флажок с забавным пингвином и аббревиатурой ANSMET (Антарктическая программа по поиску метеоритов), чудом не разлетевшийся еще на мелкие клочки под ударами ветра. Из-за поломки солнечных панелей четыре человека остались на базе, чтобы устранить неисправность. Остальные члены группы на снегоходах цепью прочесывают ледник в поисках вожделенных серых, черных и бурых вкраплений на ослепительно белой поверхности. Сверяясь по GPS-навигаторам, группа достигла рубежа, где вчера поиски были остановлены. Большая часть людей спешивается и чуть ли не ползком, пригибаясь под ветром, продолжает путь на своих двоих – так больше вероятности ничего не пропустить. Несколько человек подгоняют снегоходы следом, не давая морозу обездвижить технику.

– Бэзил, это Хогвуд. Сейчас у меня пальцы отвалятся, Бэзил, – пожаловался по внутренней связи человек в оранжевом климатическом комбинезоне. Лица не разглядеть, оно спрятано за черной шерстяной маской. – Только начали, а мне уже кажется, будто пассатижами кости дробят.

Они шли в пятнадцати метрах друг от друга, но переговариваться без рации было невозможно, в воздухе стоял реактивный гул.

– Это все ветер, – отозвался доктор Эшборн. – Сделай «наши пальчики играли».

– Делал. Не помогает.

– Тогда думай о другом. О приятном.

– Я думаю о других странах, Бэзил. Где нет такой чертовой погоды.

– Вот-вот.

– Даже в Сибири сейчас теплее, чем здесь! Главное, метеоритов там сейчас куда больше, чем здесь! И не этих «клопов», которые мы с тобой ищем... Глыбы никелистого железа! Свежего, без следов контаминации! Глыбы! Слышишь меня?

– Еще не факт, что железо, – буркнул Эшборн. – А если кометное тело? Или каменный хондрит?

– Я никак не возьму в толк, как это могло произойти! – Хогвуд, похоже, его не слышал. – Гигантский метеорит! Невероятно! «Заозерский феномен»! Событие планетарного масштаба! Я чуть не спятил от радости, когда услышал! С семи лет мечтал о чем-то таком! Нет... с пяти лет! Мечтал – и вот на тебе, дождался!..

– Если будешь орать, воспаление легких подхватишь вдобавок, – предупредил его доктор Эшборн.

– Ведь я лично вручил наши с тобой заявки этой старой лисе Гульвигу! Он заверил, что место в международной экспедиции нам обеспечено! Сто процентов! Сто двадцать процентов! Можешь, говорит, заказывать билеты в Заозерск и покупать бутылку шампанского! Черт побери, Бэзил, ведь мы с тобой ученые с мировым именем! У нас самый высокий рейтинг цитирования в сообществе! Как так могло получиться? А?

Доктор Бэзил Эшборн ничего не ответил, но даже маска его (точно такая же, как у Хогвуда), кажется, приобрела трагическое выражение.

– А он кто такой? Этот П-пер ... П-першинг какой-то!! – от возмущения Хогвуд даже заикаться начал. – Сэмюэл, мать его, Першинг! Раздери меня медведь!! Кто он вообще такой, Бэзил? Ты слышал о нем хоть что-нибудь?

– То же, что и ты, – с горечью проговорил доктор Эшборн. – Что было написано во вчерашнем бюллетене Комитета: «Родился... окончил... участвовал...».

– У него ни одной публикации даже нет!! – взвыл Хогвуд, заглушая антарктический ветер. – Это какой-то мойщик колб! Чистильщик лабораторных кювет! И это его кандидатуру утверждают в состав экспедиции, оставляя нас с тобой за бортом! Ну, где справедливость, а?!

– Я думаю, никакой он не мойщик колб, – сказал Эшборн.

– То есть? – опешил Хогвуд. – А кто он тогда?

– Не знаю. Хотя... Да ты и сам ведь догадываешься наверняка. Не мальчик уже. Лучше не обсуждать эту тему.

– Нет! Ни о чем таком я не догадываюсь, Бэзил! Кто он, этот хренов Сэмюэл Першинг, скажи мне, ради Бога!

Доктор Эшборн внезапно затормозил, словно устал сопротивляться дующему в лицо ветру, покачнулся, медленно-медленно наклонился и уперся руками в колени. Хогвуду показалось, что ему стало плохо.

– Эш?..

– Все нормально, – ответил доктор. – Кажется, есть неплохой осколок. Он у меня прямо под ногами.

Профессор Хогвуд устремился к нему – нет, скорее поплыл зигзагообразными галсами, словно парусник, лавирующий против ветра. Тем временем доктор Эшборн выковырял альпенштоком изо льда черный камешек сантиметра четыре в диаметре, приготовил стерильный пакет и тефлоновый контейнер, куда собирался погрузить метеорит и образцы льда из места его лежки.

– Отличный экземпляр, – сказал он подплывшему Хогвуду.

– Да, – согласился Хогвуд. Помолчал и добавил: – Теперь у меня новая мечта, Бэзил. Мечтаю убить этого Першинга. Вот этим альпенштоком. И Гульвига, кстати, заодно...

– Это уже было в мировой истории, – пробурчал Эшборн. – Помнишь убийство Троцкого?

Арчибальд Гульвиг, известный исследователь метеоритов и председатель международного Комитета по изучению «Заозерского феномена», несколькими днями ранее задал похожий вопрос:

– Да кто же этот ваш Першинг?

И даже добавил саркастически:

– Вы вообще в своем уме, мистер... э-э...?

– Джонс, – напомнил человек, расположившийся в кресле напротив.

Несмотря на то что кабинет, в котором происходил разговор, по полному праву и безраздельно принадлежал метеоритологу с мировым именем А.Гульвигу, сторонний наблюдатель мог подумать, что хозяином кабинета является не он, а мистер Джонс. Клайв М. Джонс (так значилось в визитке) сидел, как сидят люди в своем родном, давно обжитом и любимом кресле – раскинувшись чуть ли не по диагонали, свободно закинув ногу на ногу и приобняв спинку кресла, словно это была его лучшая подружка.

– Так вы в своем уме, мистер Джонс? – повторил Гульвиг последнюю часть своего вопроса, видимо, считая ее наиболее важной.

– Да, – просто ответил мистер Джонс. – В научном учреждении, которое я представляю, сотрудники моего профиля проходят обязательное медицинское освидетельствование дважды в год. У нас очень придирчивые врачи, мистер Гульвиг.

– Научное учреждение? – оскалился Гульвиг и потряс в воздухе визиткой, только что врученной ему мистером Клайвом М. Джонсом. На визитке под фамилией значилось: «Инновационный Центр стратегических разработок „Магнус“, Лэнгли, Вирджиния». – Знаю я этот ваш Центр! В Лэнгли решили оседлать науку! Еще одно дочернее предприятие ЦРУ!..