Избыток целей - Федор Московцев

А потом что-то произошло – возможно, новая пассия так на него повлияла, опять же с целью зомбирования. Хоть он ей годился в деды, но казанова был еще тот, о чем взахлеб рассказывали его же родственники. Необходимо мощное психотропное средство, чтоб удержать такого в узде. И вот такое средство найдено – религия. Человек, который слепо принимает на веру непроверенную информацию, недоказуемые факты, такой индивид теряет иммунитет к манипулированию. То есть становится идеальным объектом зомбирования – нужно только разговаривать с ним в терминах принятой им чудесной веры.

Реваз, человек, насыщенный глубоким чувством материального бытия, резко ебанулся в религиозную мечту. Он привечал попов, христанутых пастухов ангелов, поил их и кормил, и даже жертвовал деньги на постройку церкви. (тут, конечно, он остался верен себе – хвастливо раструбил всему городу, что построил на свои деньги церковь на Центральном кладбище, а на самом деле она была построена на 100 % совсем другими людьми. И его вклад в церковную хуйню ограничился несколькими благотворительными обедами – пустые щи с буханкой хлеба, литр водки хвост селедки). Никто из окружения Реваза не сказал бы, что целью его жизни является строжайшая добродетель. А посему в его устах проповедническая ебатня выглядела донельзя дико и сильно смахивала на ханжество, глумление и лицемерие. Особенно в свете его похождений и беспрерывного кидалова, которым он не гнушался даже по отношению к близким родственникам – взять хотя бы $20-тысячный кидок в 1998 году, когда он занял у Андрея деньги на два дня до кризиса, а вернул (изображая смертельную обиду, будто его рэкетируют) спустя полгода, когда эти деньги превратились в пыль, и у зятя в связи с этим возникли многочисленные проблемы. И так далее по мелочи, вплоть до банального похищения в отсутствие Андрея из квартиры фамильных ценностей (ружья, ножи, картины, и так далее).

И после этого он скрупулезно подсчитывал, сколько подарил внуку шоколадок, хотя, если разобраться, к дедовским обязанностям он так и не приступил – просто по чайной ложке выдавал то, что когда-то спиздил у зятя.

Однако основная задача была достигнута – Реваз Авазашвили из джигита превратился в свадебного генерала (этот очевидный факт была вынуждена признать сама Мариам), чьей фирмой распоряжалась Лариса, его молодая блудня, а его дом и весь автопарк был переписан на её мать. Прямо как Лужков – с одним только отличием: столичный мэр подарил своей блудне целый город – Москву.

Шутовством выглядело предложение Реваза взять в управление Совинком. Андрей приехал к нему в гости, и тот, выслушав рассказ о кадровых затруднениях, предложил: уволить весь персонал, а они с Ларисой возьмут на себя администрирование, делопроизводство и бухгалтерию. Выглядело в точности как та предложенная Шавликовым схема с торговым домом на аккумуляторном заводе – взять и тупо отжать заводоуправление и замкнуть на себя все бизнес-процессы. Типа ты, погуляй мальчик, а мы будем управлять твоим расчетным счетом. Сомневаться не приходилось, что всё будет выглядеть именно так. Точно таким образом Реваз отжал мужа своей родной сестры, который пригласил его на свою фирму. Пришёл на фирму как помощник, (почти) равноправный компаньон, и через год забрал у зятя бизнес. Эту историю Андрей услышал от потерпевшего, когда случайно встретился с ним в самолёте. «Реваз сморкался в галстук, когда я взял его к себе, не знал элементарных вещей. Зато сейчас крутым стал», – жаловался он. Андрею было что присовокупить к перечню неслыханных злодейств Реваза, но он попросил прекратить разговор:

– Послушайте, это мой тесть, и я ничего не хочу слышать плохого о нём.

Андрей и сам был не чужд подобных схем, но не желал, чтобы такие приемы использовались по отношению к нему. Проговаривая варианты делового сотрудничества, Реваз с Ларисой смотрели на Андрея так, будто всю жизнь специализировались на благотворительности и бескорыстном управлении чужими активами. Выглядело так, как если бы грабитель в смокинге подошёл к жертве и в изысканных выражениях попросил бы расстаться с кошельком. Единственное отличие в том, что Реваз не был вооружен и не мог ничем угрожать.

…Как обычно, Андрей летел вечерним самолетом до Москвы, а оттуда ночным поездом – на Петербург. Расстояние 1800 километров, а по времени занимает двенадцать часов. Всё это время он думал, и даже во сне ему привиделись весы в виде огромных качелей. Попутчики в поезде в этот раз попались не приведи господь – всю ночь пили и обсуждали своих жен.

– Я фиг его знает как сказать. Но моя жена не умеет делать минет. То ли ее в детстве мороженым перекормили, то ли чупа-чупсами. Возьмет член в руку и лижит головку как пломбир. Я конечно терплю, только боязно очень. Вдруг погрызть захочет.

– Я про анальный секс скажу. Решила она, что для меня праздник если она мне позволит ее в попу трахнуть. И вот после часовых процедур по промытию, клизмированию, дезинфекции своего отверстия, сосредоточено смазав себе зад, а мне член она начала вкручиваться. Господи. Мне теперь ее лицо сниться будет всю жизнь. Жанна Д’Арк на костре лицо имела проще. Мучение и страдание, пыхтение и кряхтение… Да ебал я в рот такие сексуальные игрища. Третью неделю засыпаю со снотворным. Ещё мне бесит когда она пытается изобразить страсть Чичолины. Орет, извивается. Причем очевидно, что театр одного актера. Иногда лежу на спине, она свой сольный номер начинает, а у меня мысль, взять бы деревянный молоток, ебнуть в лоб и хотя бы раз в тишине заняться сексом.

– Смешно. Моя тут начиталась, что палец в жопу нам доставляет удовольствие… И вот однажды я на боку смотрю телевизор после нормального секса. Эта начинает чего то копаться за моей спиной. Гладит меня, целует. Чувствую пальцем скользким тычется в район поясницы… Думаю мало ли, может шиацу какое. Оказывается она мне палец хотела в зад пристроить. Дура близорукая. У нее зрение минус чего то там. Я проржался и говорю, тебе такие сверхточные работы под микроскопом проводить нужно рудокопатель карманный. Но однажды во время половой ебли она засунула-таки мне палец в жопу и чуть не проткнула ногтем прямую кишку. Я взвыл от боли, а она подумала, что я кайфую. Хуй упал, я так и не кончил. Месяц уже не ебу её – боюсь. – Гы. Моя с вибратором носится как дурак с фантиками. Не разу его не использовала, но как падруги приходят, она его быстро под подушку, а потом якобы случайно роняет. И краснеет так натурально, типа такая развратная шо песец. А реально секаса не бывает неделями. То понос до золотуха. И мало того. Если где в компании, она с тетками такую пургу несет, такие многозначительные мины лепит. Типа она такая сексуальная пантера, что все по окопам. Друзья мне завидуют, а я ж не могу сказать, что эта пантера выходного дня дома как валенок плюшевый. И самое хуевое то, что дает только в гондоне – да, за восемь лет супружества я ни разу её на живую не чпокнул. Всё рассказанное вами – цветочки по сравнению с восемью годами нерегулярной ебли в презервативе. Как-то так. …Такое получилось возвращение в Питер – грустные мысли, обдумывание стратегии и тактики – как поступить с партнерами, контрагентами, со всеми своими бизнесами, с друзьями, врагами, подругами; под монотонный бубнеж попутчиков, повествующих о своих половых невзгодах – биографии городских невротиков. Нет бы рассказать об удачных свершениях, а они вместо этого устроили вечер плаксивого пиздежа. А ведь подобные разговоры здорово привлекают бэд-карму.

Больше всего Андрея раздражало, что вечно приходиться подстраиваться под других, и никак не получается заставить остальных плясать под свою дудку, выстроить собственную линию. Несмотря на то, что дела его выправлялись, доходы росли, и не за горами день, когда дефицит бюджета сойдет на нет, его выводил из себя тот факт, что всё происходит не по его плану, не его стараниями, а силами иного порядка. Пока всё хорошо, но точно так же как сейчас созидается, таким же образом впоследствии всё может разрушиться. Предугадать, в какую сторону понесет нелегкая, практически невозможно.

Кардиоцентр работает сам по себе – без участия директора Совинкома возрастающим потоком идут платежи, растут продажи в аптеке. Ирина рулит персоналом – как аптечным, так и офисным. Андрею остается одно – приезжать раз в две-три недели, выдавать клиентам комиссионные, обмениваясь при этом дежурными фразами – как долетел, как дела, как погода в Питере.

То же самое с Азимовым в Казани – встреча в ресторане, передача комиссионных, светские беседы. Обсуждение заявок происходило на уровне исполнителей. Как и Халанский, он сам проворачивал тендер, и вопрос: «Откуда берутся деньги?» оставался за кадром.

На Экссоне работа также свелась к рутине – за исключением таких редких счастливых моментов, как проведение акта сверки с Дубовицкой, бухгалтером Рустока, где ему удалось блеснуть своими талантами переговорщика. В остальном, помимо инкассации – обналичивание денег в банке или на бирже, и привоз их на завод или в иное место, где происходила раскидка прибыли, помимо рутинных производственных процессов, поручения были до обидного мелочными – оказание услуг исполнителям среднего звена Октябрьской ж-д и других клиентов, выполнение которых подчеркивало его второстепенную роль в компании. Владимир с Артуром решали вопросы на высшем уровне, а Андрею доставался извоз инженеров отдела снабжения или доставка карточки спорт-клуба опять же какой-нибудь сошке – среднему чиновнику с Росжелдорснаба.