Избыток целей - Федор Московцев

«От поцелуев уста не меркнут. Жизнь, сделавшая женщину прекрасной, оставила на ней свой след», – какая чушь! От поцелуев уста ещё как меркнут, а опыт не делает женщину прекрасной, скорее наоборот.

Вот еще один пример помрачения мозгов. Андрей думал, что это писательская выдумка – из тех, что рассчитаны на всё увеличивающуся популяцию невинных ухоженных мущин. Но круг общения постоянно расширялся – частые поездки, перманентный рекрутинг на фирме, превратившейся в проходной двор, новые клиенты, и так далее, и, встречаясь, беседуя с такими неполноценными товарисчами, Андрея охватывало чувство брезгливости, будто перед ним вшивый бомж. Вот summary их рассуждений о сильных опытных женщинах:

«Они взрослые, они не интересничают, не ебут мозги, не грузят, как неопытные малолетки, которым все время что-то нужно доказывать. Они опытные в человеческих взаимоотношениях, не пытаются самоутвердиться за счет мужчины. Они ничего не боятся в постели в отличие от неопытных дурочек, многое умеют, а главное – говорят об этом без комплексов, могут просто и тактично объяснить, как лучше. Можно сказать, что опытные сильные женщины дарят мир. С ними интересно разговаривать, эти женщины знают много интересного, глубокого, парадоксального. Они могут по-настоящему удивить. И они очень щедро делятся своим опытом. Могут сводить на выставки, интересные фильмы, спектакли, дать почитать интересных книг».

Ну что можно на это ответить: сильная сучка – это мечта недочеловека, неполноценного мущинки с заниженной самооценкой. Который, помимо получения опыта, рассчитывает на осязаемую материальную помощь. Типичный страх вагины: ой малолетки грузят, ой они ебут мозги, ой им нужно что-то доказывать, ой у них материальные претензии. Да настоящий мужик вообще не берет в голову все эти глупости. Где нужно, подскажет девушке, где нужно обломает неадекватный понт, необходима материальная поддержка – нет проблем. Андрей с удовольствием предоставит другим наслаждаться обществом опытных дам – на которых жизнь оставила свой след (= через них прошли десятки мужиков), и которые, блять, «щедро делятся опытом» (фигассе, как они этот опыт получали и сколько километров хуёв отсосали). Он не понимал этого, как не понимал дружбу между мужчиной и женщиной. Отношения развиваются по определенным законам, одной из сторон неизбежно захочется большего, что приведет к осложнениям, если другая сторона не ответит взаимностью. Поэтому прелести чистой дружбы с противоположным полом он также любезно оставляет другим. Скорее всего, это понятие – не что иное как способ, придуманный пронырливыми профурсетками для того, чтобы на халяву получать блага от несимпатичных мужчин, с которыми противно лечь в постель. Если парень сексуальный да при деньгах – нет проблем, можно сочетать приятное с полезным. А если нашелся состоятельный мужик, готовый раскошелиться, но… скажем, недостаточно хорош собой, то ему предлагают вместо конкретной близости суррогат, некую эфемерную дружбу – которая на практике означает то, что девица будет засирать ему уши всякой хренью, благосклонно принимать подарки, а втайне от него трахаться с теми, кто ей нравится.

К черту такую «дружбу» и всех тех, кого жизнь сделала «прекрасными и опытными»! Андрей всегда найдет себе ту, у которой будет первым и единственным!

Но из всех девушек, подходивших под это определение, больше всего на свете ему хотелось Таню.

Он пришёл без предупреждения. Арина, открыв дверь, кивнула в сторону Таниной комнаты:

– Она у себя.

Андрей, разувшись, решительно направился туда. Он застал её за чтением.

– Что читаем?

Она отложила книгу:

– Ты?! Я думала, ты уже…

Он грузно опустился рядом с ней на диван, и, едва владея собой, спросил:

– Ты из какого пистолета стреляла?

Она отстранилась:

– Что за фанатизм? Глаза горят, ноздри раздуваются!

Поднявшись, она закрыла дверь, и повернувшись к нему, выпрямившись как лоза, прижалась спиной к двери:

– Что с тобой? Ты какой-то нервный.

Её тон, и её независимый самоуверенный вид, резко остудили его пыл. Кровь отхлынула от лица; он моментально забыл, какие страсти пережил за прошедший час, и какие страшные слова готовил. И вместо запланированного допроса укоризненно заметил:

– Ты стреляла из другого пистолета – не из того, что я тебе подарил.

Констатировав данный факт, он вкратце передал ей свой разговор со следователем. Взяв с книжной полки сумочку, Таня присела рядом с ним. Сосредоточенная, угрюмая, суровая, раскрыла подаренную им черную Gucci:

– Вот он, твой пистолет.

На дне сумки, по соседству с расческой, косметичкой, и мобильным телефоном, поблескивал стальным боком ИЖ-79-9 – тот самый, который Андрей покупал в оружейном магазине «Защита».

Взяв его, он повертел в руках, заглянул в дуло:

– А-а-а… рассекатель срезан. Переделали под ПМ-патрон. А кто тебе сделал?

– Серый.

«Чего ни спросишь – везде Серый!» – раздраженно подумал он.

Вслух сказал:

– Я был вынужден подписать кое-какую бумагу. Следак схватил меня за наружный парный мужской половой орган.

– Ты дал показания против Серого? – спросила она, упрямо сдвинув изогнутые брови.

– Я сделал лучше для него – его ответственность в два раза уменьшается, основную вину берут на себя заказчики. А может даже всю, главный фигурант – Закревский. А что ты хочешь, чтобы я сделал – стер его отпечатки пальцев?

– Какие отпечатки?

– На крыше еремеевской БМВ, и в квартире Цыганкова. Участие в двух эпизодах 100 % доказано. Он может выкрутиться, если только найдет другого фигуранта и докажет, что оставил отпечатки пальцев безотносительно убийства. Его заочно осудят, но искать особенно не будут, потому что главная задача следствия – упрятать за решетку Капрановых и Закревского. У следствия и так складывается красивая картина, а если Волкорезов появится, то может испортить дело ненужными подробностями, то есть деталями, не относящимися к Капрановым.

Он не стал подробно останавливаться на том, что конкретно написано в протоколе про его взаимоотношения с Волкорезовым в редакции следователя Сташина.

Опомнившись, он сказал, что волновался за неё, и как это она вообще всё выдержала – нападение, оборона. И так всё по-дурацки совпало, что надо было идти на день рождения и разыгрывать из себя посторонних людей – вместо того, чтобы побыть вдвоем, обсудить положение. Он даже признался, что ревнует её.

– Получается, ты попал из-за меня?

– Что значит «попал»? Просто сделал то, что сделал.

Она засыпала его взволнованными вопросами:

– Может тебе не надо? Может, мне самой пойти и сказать всё как было? А вдруг тебя посадят? Где ты найдешь фигуранта, который вместо меня стрелял по Верхолетову?

Андрей невольно вздрогнул, подумав о том, что скажет и покажет ей Сташин, если она придёт к нему. И, вспомнив о проблеме фигуранта, посмотрел на часы, и с наигранным равнодушием отмахнулся:

– А-а… помню в 96-м таких фигурантов находили… по делу о микросхемах.

Он не отводил взгляд от окна, словно за ним вспыхивали огни ада, повторявшие блеск холодного металла. Ему вспомнился призрак, привидевшийся здесь, в этой комнате в ночь на Татьянин день.

– Ты мне ничего не рассказывал об этом, – она посмотрела в ту же сторону, что и он.

– Расскажу. Обязательно расскажу.

Таня продолжала упорствовать:

– Может все-таки тебе не надо вместо меня чалиться?

Она сказала что-то про маму и её знакомых – Давиденко, Солод, что можно выставить всё как самооборону даже без превышения, но Андрей её прервал:

– Это взаимообразно, не думай, что просто так. Когда-то я попрошу тебя сделать что-то вместо меня. А для начала… сделай мне кофе!

Спускаясь от неё по лестнице, Андрей набрал Трезора и договорился с ним о встрече. А выйдя на улицу, задумался, что за странную игру ведет его подруга. Говорит, что собирает информацию для знакомого – это мол, одноклассник, жених Лены Калашниковой, её лучшей подружки. А этот одноклассник – чисто герой женских сердец: оставляет отпечатки пальцев отнюдь не в отделах детских игрушек.

(вообще у Андрея зародилось подозрение, что и Волкорезова искусственно подтягивают к следствию – так же, как и многих других. Такая методика у следователей – выстраивать свою версию и под неё набирать пул фигурантов. В конце концов, на кой черт Волкорезову какой-то там Цыганков?!)

И снова Андрея уколола ревность: а вдруг Лена – это прикрытие, никакая она Сергею не невеста!?

Он тут же ущипнул себя: нельзя быть таким подозрительным!

Внезапно он повеселел. Встреча с Таней произвела на него благотворное действие. Он ласково посмотрел на деревцо акации в палисаднике, поднимавшее ввысь свою оголенную верхушку. Не отличаясь созерцательностью и не будучи зеленым натуралистом, он всё же залюбовался.

«Зимой в деревьях есть какая-то задушевная прелесть, которой нет в них, когда они одеты пышной листвой и цветами. Зимой видишь всю тонкость их строения. Какое очарование в изящном силуэте, напоминающем разросшийся куст черных кораллов; это – не мертвый скелет, это – множество хорошеньких веточек, в которых дремлет жизнь».