Гоблин – император - Кэтрин Эддисон

Однако, когда перед Майей поставили его ужин, он был голоден, как молодой пес, а большую часть дня не думал о Дажисе вообще. Нашлось слишком много вопросов, требующих его внимания. Были установлены сроки для дознания по делу Чавара и Шевеан; капитана Ортему следовало удержать от превращения Унтеленейса в военный лагерь; Чавада и Рохетада, родственники принцессы, получили свои аудиенции и заверили, что их верность непоколебима. И еще было невероятное количество писем, доставленных пневмопочтой, мальчиками-курьерами и лично придворными, которые передавали свои послания охране у решеток Алсетмерета.

Из огромной стопки писем Цевет выудил одно и передал его Майе.

— Мы подумали, что Ваше Высочество, может быть, пожелает ответить на это письмо лично.

Дач'осмин Чередин писала, используя базад:

«Императору Эдрехазивару VII Драхару с поздравлениями и пожеланиями СПОКОЙСТВИЯ, ЗДОРОВЬЯ и БЕЗОПАСНОСТИ.

Мы всегда считали Шевеан глупой женщиной, но даже не догадывались о безграничности ее глупости. Мы крайне сожалеем, что не можем вызвать ее на дуэль, чтобы проткнуть ее никчемную тушку, но нам сказали, что дуэль является варварским обычаем, недостойным леди, каковой Шевеан не является.

Тем не менее, Ваше Высочество, если есть услуга, которую мы можем оказать вам, не выходя за пределы нашей верности и преданности, вам достаточно сказать лишь слово».

И она подписалась сложной витиеватой монограммой, какую Майя видел только в романах о рыцарях Эдревенивара Завоевателя; в Эдономею их контрабандой доставляли кавалеры поварихиной дочки. От него не ускользнул намек, что Дач'осмин Чередин, в отличие от принцессы Шевеан, знала, как драться на дуэли. К настоящему времени искусство дуэли уже практически не практиковалось среди эльфов — Императоры Варедисы всем сердцем не одобряли ее, впрочем, как и все, исходящее от гоблинов — и не преподавалось женщинам вообще. Майя спросил себя, где нашли учителя для Дач'осмин Чередин, и знает ли об увлечениях дочери ее отец. Ему пришло в голову, что сам он даже отдаленно не знаком с дуэльным кодексом, и обнаружил, что улыбается. Он решил написать ответ собственной рукой и, хотя не имел ни малейшей надежды разделить ее пыл, добросовестно корпел над посланием и уже был близок к его завершению, когда Цевет выдернул из кучи корреспонденции длинный конверт, крепко сжимая его двумя пальцами, как шею черной гадюки.

— Цевет? — Тревожно спросил Майя.

Конечно, ему не могли прислать никакой змеи, но уши Цевета были плотно прижаты к голове, как у охотящегося кота.

— Мы просим прощения, Ваше Высочество, — сказал Цевет, его голос звучал холодно и отстраненно, но уши подрагивали. — Просто мы были поражены.

— Поражены? — Повторил Майя с максимально вежливым скептицизмом, на какой только был способен. — Нашей перепиской?

Цевет скривился и признал:

— Может быть, «утомлен» будет более подходящим словом. Мы переутомились, Ваше Высочество. Не обращайте внимания на наши странности.

На этот раз Майя проигнорировал изящную попытку Цевета увильнуть от разговора.

— Что же поразило вас в нашей почте?

Цевет колебался, но знал, что уже попался.

— Письмо от Дач'осмера Тетимара, Ваше Высочество. Мы сочли его…

— Гадким, — закончил Майя, когда стало ясно, что Цевет не собирается подыскать наиболее подходящее определение.

Цевет поморщился и вздохнул. Майя протянул руку.

— Ваше Высочество, вы не обязаны, — сказал Цевет. — С этим должны иметь дело ваши секретари. — Он снова замолчал и, признавая, что Майя не отступит, отдал письмо.

Его нежелание было настолько очевидным, как будто в конверте действительно затаилась гадюка.

Майя быстро просмотрел его. Как и большинство писем Тетимара, это изобиловало многословными намеками и инсинуациями. Он также предполагал, что Майя должен принять защиту Дома Тетимада и укрыться в их крепости Эшорави — Дач'осмер Тетимар описал ее как безопасную и совершенно неприступную. Тетимар также предложил свои услуги для наблюдения за ходом расследования.

То была замечательная демонстрация как его наглости, так и очевидной уверенности, что юному Императору не хватит соображения даже для того, чтобы раскрыть над собой зонтик в дождливый день. Сам Майя находил это письмо еще забавнее предыдущих, но, подняв голову, он заметил, что уши Цевета все еще опущены, а выражение глаз выдает тщательно скрываемый страх.

— Как мы понимаем, вы не советуете нам принимать любезное приглашение Дач'осмера Тетимара, — сказал Майя.

Он уже чувствовал приближение взрыва, но в последнюю секунду Цевет сообразил, что над ним подшучивают, и ответил только:

— Да, Ваше Высочество, мы бы не посоветовали этого.

— Мы не собирались его принимать, — мягко, как мог, сказал Майя. — У нас нет оснований доверять Дач'осмеру Тетимару.

Цевет растянул губы в подобии улыбки.

— Поистине, Ваше Высочество, мы разделяем ваше убеждение. Мы просто очень чувствительны сегодня, это случается при недосыпании.

Майя снова пренебрег отговоркой.

— Может быть вы расскажете нам, — тихо попросил он, — почему вы так боитесь Дач'осмера Тетимара?

Цевет был почти готов отрицать очевидное, но потом его плечи устало опустились, а уши обвисли.

— Ваше Высочество, это неприятная история, — сказал он.

— Мы спрашиваем не ради развлечения, — ответил Майя.

— Нет, Ваше Высочество, конечно, нет. — Цевет глубоко вдохнул воздух и медленно выдохнул. — Наши воспоминания об Эшорави… ужасны. Почти десять лет назад нас послали туда с сообщением для герцога Тетимела. Начался сезон свирепых штормов, и Дач'осмер Тетимар ничуть не преувеличил, описывая Эшорави как неприступную крепость. Она стоит особняком на высокой скале, и попасть туда можно только по крутой и узкой тропе. Такой крутой, что местами она переходит в высеченную в камне лестницу. Лошади туда подняться не могут. Кто желает попасть в Эшорави, должен идти пешком.

Он быстро взглянул на Майю, а затем отвернулся.

— Мы пришли туда после наступления темноты, промокшие до нитки и с седельными сумками через плечо. Мы трижды падали на подъеме, а один раз чуть не сорвались со скалы, что неминуемо закончилось бы переломом позвоночника или ног. Одним словом, мы возненавидели Эшорави прежде, чем достигли ее ворот.

— Неудивительно, — пробормотал Майя, поощряя продолжать рассказ.

— Герцог Тетимел был пьян, но гостеприимен, — сказал Цевет. — Он поблагодарил нас за услуги и приказал слуге устроить нас на ночлег, а потом забыл о нашем существовании. Слуга презирал нас — курьеров часто обвиняют в распущенности и даже разврате худшего толка — но он провел нас в людскую, показал, где мы можем спать, а затем позвал с кухни мальчика, чтобы проводить нас в баню для слуг. Баня… баня была не отдельным зданием, поскольку в Эшорави нет места для отдельных зданий, а довольно грязным помещением, пристроенным к стене одного из крытых дворов. Двор служил импровизированной ямой для собачьих боев, и пока мы купались, мы могли слышать грызню и вой собак, а также крики мужчин. Кухонный мальчик, усталый и угрюмый, не объяснил нам, как вернуться в спальню для слуг, и хотя наше чувство направления обычно нас не подводит, не удивительно, что мы заблудились. Куда бы мы ни сворачивали, мы, кажется, никак не могли уйти от этого двора, провонявшего дымом и кровью. Наконец, мы вышли поискать, не найдется ли человек, который укажет нам путь. Эшорави самая древняя и любимая усадьба герцогов Тетимада, несмотря на недоступность и примитивность. Штат слуг полностью укомплектован местными жителями, и они не любят чужаков. Первый человек, к которому мы обратились, пожал плечами и отвернулся, второй обругал нас. Мы попытались подойти к третьему, который казался не таким враждебным, когда Дач'осмер Тетимар заметил нас. Нам было пятнадцать, Ваше Высочество, и это был не первый раз, когда нам предлагали… у курьеров, как мы сказали, дурная слава… — Он запнулся, подыскивая слова. — Но Дач'осмер Тетимар просто схватил нас. Мы не знали, кто он такой, и отбивались с большей силой и меньшим тактом, если бы знали, кто он такой. На самом деле, он был полон решимости и, конечно, очень опытен в рукопашном бою, поэтому мы его укусили.

— Вы укусили Дач'осмера Тетимара?

— Вероятно, у него остался шрам, — сказал Цевет. — Он очень рассердился, Ваше Высочество. Он обругал нас, прижал к стене и держал за горло, мы видели жажду убийства в его глазах. Он ударил нас кулаком в лицо, бросил на землю, и к этому моменту внимание всех присутствующих уже было приковано к нам. «Ну, что скажете, ребята? — Крикнул Дач'осмер Тетимар. — Лиса и гончие?» Ответом ему был рев одобрения. Конечно, затравить чужака было бы веселее, чем смотреть собачий бой. Дач'осмер Тетимар сказал нам: «Мы даем тебе пять минут форы. — Он вынул карманные часы, только это отличало его от всех прочих, потому что одет он был, как любой из мужчин во дворе, и сказал: — Раз, два, три… беги!». Ваше Высочество, мы побежали. Мы не знали Эшорави; мы знали только, что каждая минута ожидания могла стоить нам жизни. Наверное Осреан или Салежио благословили нас в тот вечер, потому что мы нашли лестницу прежде, чем гончих спустили со сворки. Мы слышали их лай, слышали, как смеются и кричат люди внизу. Наверное, Дач'осмер Тетимар не стал ждать полные пять минут. Лестница, которую мы обнаружили, предназначалась для слуг; она была крутой и узкой, мы поднимались все выше и выше, цепляясь руками за стены, до самого чердака, а потом нашли еще одну лестницу, выведшую нас к люку на крышу. Там мы и ночевали, прислонившись к дымоходу, чтобы не замерзнуть. Утром, в предрассветных сумерках, мы спустились вниз, прислушиваясь к отзвукам шагов и голосов и прячась при малейшем шуме. Нам повезло: стража у ворот не обратила на нас внимания, то ли они не узнали в нас вчерашнюю «лису», то ли не участвовали в охоте. Мы бросили наши сумки и все, что в них было, и бежали по тропе, падая, цепляясь за кусты и непрестанно молясь всем богиням-защитницам, чтобы никто не додумался послать нам вслед конюхов. Но никого не было, и к тому времени, когда лучи солнца озарили долину, мы были уже далеко от Эшорави. До самого вечера мы бежали, не останавливаясь, чуть не умерев от истощения сил. Вот почему, Ваше Высочество, мы боимся Дач'осмера Тетимара.