Гоблин – император - Кэтрин Эддисон

Спал он плохо и проснулся от сообщения, что в Черепаховой гостиной его внимания ожидает Адремаза. Эша сопел неодобрительно, но Майя решил: если Адремаза пришел поговорить о Дажисе, лучше увидеться с ним до завтрака.

Рядом с Адремаза у окна Чепераховой гостиной стоял молодой человек в синем халате, таком же поношенном, как у Калы.

Следовало ли мне подозревать Дажиса, уныло подумал Майя, потому что его одежда была новой? Они поклонились.

— Ваше Высочество, — сказал Адремаза, — мы хотим представить Киру Атмаза, которого, как мы надеемся, вы примете в качестве своего нового нохэчарея.

Молодой человек поклонился еще глубже, и Майя с любопытством посмотрел на него. Тот был невысоким и слегка полноватым, с белыми волосами, заплетенными в длинную косу ученого, и бедно-зелеными глазами. Нос можно было считать орлиным, но подбородок мягко закруглялся, и он… взгляд Майя опустился ниже, и затем он недоверчиво посмотрел сначала на Киру Атмаза, потом на Адремаза.

— Нохэчареем может быть женщина? — Спросил он и «дал петуха» на последнем слове.

— Мы говорили вам, что он догадается, — пробормотала Киру Атмаза голосом, и близко не напоминающим мужской.

— Ваше Высочество, — Адремаза выглядел почти растерянным. — Мы заверяем вас, Киру Атмаза можно полностью доверять.

— Мы в этом не сомневаемся, — сказал Майя, безуспешно пытаясь восстановить душевное равновесие. — Но…

— Ваше Высочество, — перебила Киру Атмаза, — мы были отвергнуты старым Императором, ибо он не одобрял подобных вещей. Но мы слышали о вашей доброте к Арбелан Драхаран и к эрцгерцогине Ведеро, и посмели надеяться.

— А вы? — Обратился Майя к Адремаза.

Адремаза волновался, бледно-розовый румянец расползался по его щекам и окрасил острые кончики ушей.

— Ваше Высочество, вы должны понимать, что быть нохэчареем непросто. Во-первых, нужно получить степень даченмаза, а во всем Атмазаре есть только несколько даченмаза, и они не готовы жертвовать своей учебой. Никто не может быть принужден принять этот груз, такова всегда была политика Атмазара. И, кроме того….

Он колебался, поэтому Киру Атмаза сказала прямо:

— После потери нохэчареев покойного Императора и теперь Дажиса — три даченмаза за несколько месяцев — никого больше не осталось.

— Мы понимаем, — сказал Майя.

Ему было не по себе, но он не сожалел, что решил встретиться с Адремаза.

— Ваше Высочество?

Это был Кала… да, конечно, следовало признать правоту Адремаза. Раз новый нохэчарей был найден, Кала и Бешелар могли идти отдыхать.

— Да, Кала?

— Мы ручаемся за Киру Атмаза, — заявил тот.

Голос Калы звучал даже более решительно, чем у Адремаза.

— Спасибо, — сказал Майя.

Стараясь не смотреть на Бешелара, он повернулся к Киру Атмаза.

Она спокойно выдержала его взгляд; теперь он видел, что она старше, чем он думал. Лет на десять старше Калы и Дажиса, если не больше.

Мы были отвергнуты, сказала она, и мы посмели надеяться.

— Вы хотите этого? На самом деле?

— Да, Ваше Высочество.

— Мы должны выяснить, не будет ли возражений у лейтенанта Телимежа, — сказал Майя.

— Конечно, — кивнул Адремаза.

— Ваше Высочество! — Взорвался Бешелар. Майя вздрогнул, но заметил, что Киру Атмаза осталась абсолютно спокойна. — Вы не можете! Как же… — Мгновение казалось, что он борется с удушьем. — Как она будет дежурить в вашей спальне? Вы не можете предстать перед женщиной в одной ночной рубашке!

— Именно так мы и предстали перед принцессой Шевеан, — этого напоминания оказалось достаточно, чтобы заставить Бешелара замолчать.

Однако, его возражения имели смысл. Майя тревожно покосился на Киру Атмаза, которая боролась с улыбкой.

— Возможно, нам следовало упомянуть, — сказала она, — что мы служим Сайво и приняли обет еще до вашего рождения.

Значит, она старше Калы на пятнадцать лет. Служители Сайво практиковали строгий целибат; они работали в большинстве благотворительных больниц, ухаживая за мужчинами и женщинами. Следовательно, она была подготовлена лучше, чем любой из придворных врачей. Майя успел только удивиться, как быстро был понят его невысказанный вопрос. И все же, стремится ли она служить ему или только борется с ограничениями для ее пола?

— Но почему вы хотите быть нохэчареем? — Спросил он. — А как же медицина?

— Нам не придется ничем жертвовать, Ваше Высочество. Хотя мы должны будем отказаться от работы в больнице, здесь, при дворе, есть немало людей, нуждающихся в наших услугах, даже если мы будем работать только по нечетным дням.

Те, кто не может позволить себе придворных врачей, подумал Майя. Если бы он лично не распорядился, Немер, скорее всего, не смог бы получить медицинской помощи.

Киру Атмаза задумчиво смотрела на него.

— Вы действительно находите невероятным, что мы хотим служить вам? — Ее брови поползли вверх. — Мы видим, вы удивлены.

— Извините, — сказал Майя, поспешно опуская глаза. — Мы не хотим, чтобы вы решили, будто мы сомневаемся в вашей честности и преданности. Если лейтенант Телимеж не будет возражать, мы с радостью примем вас на службу.

Бешелар фыркнул и пробормотал что-то, несомненно, нелестное; Майя собрал остатки своего достоинства и сделал вид, что не слышит. Лицо Киру Атмаза вспыхнуло, и она сказала:

— Мы обещаем, вы не пожалеете о вашем решении, Ваше Высочество.

Майя улыбнулся в ответ:

— Нет. Думаю, мы не пожалеем.

Шум на лестнице возвестил о прибытии Телимежа, достаточно запыхавшегося, чтобы Майя заподозрил: он тоже с опозданием вспомнил, что Бешелар не сможет уйти с дежурства, не дождавшись сменщика.

— Ваше Высочество, — сказал Телимеж, кланяясь. — Мы надеемся, что вы не передумали. Насчет нашей службы? — Он смотрел на Майю со смешанным выражением тревоги и надежды.

Если Майя находил невероятным, что кто-то так отчаянно стремится служить ему, то для Телимежа было не менее удивительно, что Майя желает его службы.

— Конечно, мы не передумали, — сказал он с такой теплотой в голосе, какую осмелился выказать. — Но вы должны сказать нам, готовы ли служить вместе с Киру Атмаза. Адремаза уверяет, что ей можно полностью доверять.

Телимеж перевел взгляд с Киру Атмаза на Адремаза, потому на Майю, и Майя посочувствовал его недоумению. Он заметил, что Телимежу очень хотелось обернуться и проверить реакцию Бешелара, и, хотя не обвинил бы его, но был рад, когда Телимеж отказался от руководства товарища.

Наконец Телимеж выговорил:

— Если вы не возражаете, Ваше Высочество, нас это не смущает. Мы будем работать вместе с Киру Атмаза.

Он повернулся и поклонился Киру, она поклонилась в ответ.

— Тогда решено! — В голосе Адремаза слышалось облегчение. — Ваше Высочество, мы знаем, что задерживаем ваш завтрак, но есть еще один вопрос.

— Дажис… — сказал Майя, и его желудок сжался в тугой комок.

Его нохэчареи тактично отступили на два шага и стали вполголоса обсуждать расписание дежурств.

— Да, Ваше Высочество, — подтвердил Адремаза. — Его сэппуку состоится сегодня вечером, и мы не знаем, сообщил ли вам Кала Атмаза, что по обычаю осужденный может поговорить с теми, кого он обидел.

— Для того, чтобы обрести мир, — сказал Кала.

— Да. По правилам Дажис должен прийти к вам, но, ах, конкретные обстоятельства заставляют капитана Ортему спросить, не могли бы вы сами вместо этого явиться в Мазантелеан? На действия Дажиса наложены определенные ограничения, но мы не можем гарантировать, что они останутся в силе за пределами Мазантелеана.

— Он считает, что Дажис может повредить нам?

— Ваше Высочество, — Адремаза не возражал, но и не соглашался. — Он просто предпочитает не рисковать.

Майя хотел было возразить, но прежде чем открыл рот, успел вспомнить, что никогда бы не поверил, что Дажис может вступить в заговор против Короны.

— Когда мы должны прийти в Мазантелеан?

— Спасибо, Ваше Высочество, — пробормотал Адремаза. Майя прекрасно понимал, что его благодарят не за согласие, а за отказ от бесполезных протестов. — Сэппуку выполняется на закате. Если вы придете сразу после ужина, у вас будет достаточно времени, чтобы Дажис мог поговорить с вами. И с лейтенантом Телимежем, если позволите.

— Конечно, — согласился Майя и спросил себя, неужели Адремаза верит, что он сможет проглотить хоть кусок пищи в ожидании этого ужасного вечера.

Однако, когда перед Майей поставили его ужин, он был голоден, как молодой пес, а большую часть дня не думал о Дажисе вообще. Нашлось слишком много вопросов, требующих его внимания. Были установлены сроки для дознания по делу Чавара и Шевеан; капитана Ортему следовало удержать от превращения Унтеленейса в военный лагерь; Чавада и Рохетада, родственники принцессы, получили свои аудиенции и заверили, что их верность непоколебима. И еще было невероятное количество писем, доставленных пневмопочтой, мальчиками-курьерами и лично придворными, которые передавали свои послания охране у решеток Алсетмерета.