Как устроен мир на самом деле. Наше прошлое, настоящее и будущее глазами ученого - Вацлав Смил
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Эти конференции не смогли остановить ни увеличения добычи угля в Китае (с 1995 по 2019 г. она увеличилась в три с лишним раза, и теперь угля там добывают столько же, сколько во всем остальном мире), ни уже упоминавшегося распространения внедорожников; они не смогли убедить миллионы семей — которым позволяли это сделать растущие доходы — отказаться от покупки новых кондиционеров, которые будут работать жаркими влажными ночами в муссонных регионах Азии и, следовательно, не использовать солнечную энергию[562]. Совокупный эффект этих потребностей: с 1992 по 2019 г. глобальная эмиссия CO2 увеличилась приблизительно на 65 %, а CH4 — на 25 %[563].
Что мы можем сделать в ближайшие десятилетия? Начать нужно с признания основных реалий. Мы считали относительно приемлемым повышение средней температуры на планете на 2 °C, но в 2018 г. IPCC понизила этот уровень всего до 1,5 °C — однако к 2020 г. мы уже выбрали две трети этого максимума приемлемого повышения температуры. Более того, в 2017 г. по результатам исследования, в котором оценивались способность океанов поглощать углерод, нарушение энергетического баланса, а также поведение мелких частиц в атмосфере, был сделан вывод, что накопленное глобальное потепление (обусловленное прошлыми выбросами, которое станет реальным, если мгновенно остановить новые) уже достигло 1,3 °C, и поэтому потребуется всего 15 лет дополнительных выбросов, чтобы превысить границу в 1,5 °C[564]. Последний анализ совокупного эффекта дает основания полагать, что повышение температуры уже не может быть меньше 2,3 °C[565].
Конечно, у этих выводов есть пределы погрешности, но кажется вполне вероятным, что пресловутая граница в 1,5 °C уже преодолена. Тем не менее многие структуры, организации и правительства все еще теоретизируют о способах достижения недостижимого. Доклад IPCC (с ограничением 1,5 °C) предлагает сценарий, основанный на резком и окончательном отказе от ископаемого топлива, так чтобы к 2030 г. глобальные выбросы CO2 уменьшились вдвое, а к 2050 г. прекратились совсем[566]; другие разработчики сценариев теперь детализируют, как добиться быстрого окончания эры ископаемых углеводородов. С помощью компьютеров легко разработать любые варианты быстрого избавления от углеводородов — но те, кто чертит для нас маршруты к безуглеродному будущему, обязаны предоставить убедительные объяснения, а не только набор более или менее случайных и в высшей степени невероятных допущений, не имеющих отношения к техническим и экономическим реалиям и игнорирующим природу, масштаб и необыкновенную сложность наших систем производства энергии и материалов. Три недавних примера наглядно иллюстрируют эти полеты фантазии, не имеющие под собой реальных оснований.
Принятие желаемого за действительное
Первый сценарий, подготовленный в основном исследователями из ЕС, предполагает, что в 2050 г. средние энергетические потребности в расчете на одного человека снизятся на 52 % по сравнению с 2020 г. При таком падении будет легко удерживать глобальное повышение температуры в пределах 1,5 °C (то есть если мы по-прежнему считаем это возможным)[567]. Конечно, — и я повторю это в последней главе — при разработке долговременных сценариев мы можем прибегать к любым произвольным допущениям, чтобы достичь заранее определенного результата. Но как допущения, использованные в этом сценарии, согласуются с недавним прошлым?
Сокращение потребности в энергии в расчете на одного человека вдвое за три десятилетия стало бы невероятным достижением, если учитывать тот факт, что за предыдущие 30 лет этот показатель вырос на 20 %. Предполагается, что источником такого резкого сокращения станет сочетание нескольких факторов: отказ от владения вещами, цифровизация повседневной жизни и быстрое внедрение технических новшеств в сферу преобразования и хранения энергии.
Первый из предполагаемых факторов (отказ от владения вещами) — научная теория, практически не подтвержденная фактами, поскольку все основные категории личного потребления — оценка производилась по расходам домохозяйств — в богатых странах только растут. С 2005 по 2017 г. в ЕС (в условиях насыщенных рынков и уже перегруженных дорог) число автовладельцев на 1000 человек увеличилось на 13 %, а за последние 25 лет — на 25 % в Германии и на 20 % во Франции[568]. Снижение спроса и отказ от владения — это желательные и вероятные тенденции, но снижение спроса наполовину — произвольная и недостижимая цель.
Но, что еще важнее, сторонники этого нереалистичного сценария предполагают всего лишь двукратное увеличение всех видов мобильности в регионе, который они называют глобальным Югом (распространенное, но крайне неточное определение стран с низкими доходами, преимущественно в Азии и в Африке), и трехкратное увеличение владения потребительскими товарами. Но в Китае за одно поколение эти показатели выросли на несколько порядков: в 1999 г. в стране насчитывалось всего 0,34 автомобиля на 100 городских домохозяйств, а в 2019 г. уже больше 40. Это более чем 100-кратный рост всего за 20 лет[569]. В 1990 г. оконный кондиционер был установлен в 1 из 300 городских квартир; в 2018 г. на 100 квартир в среднем приходилось 142,2 кондиционера: рост в 400 с лишним раз меньше, чем за три десятилетия. Поэтому даже если те страны, где сегодня люди живут так же, как китайцы в 1999 г., будут развиваться в 10 раз медленнее, то число автомобилей у них увеличится в 10 раз, а кондиционеров — в 40 раз. Почему составители сценария с низким потреблением энергии думают, что современные индусы и нигерийцы не захотят догнать китайцев по уровню жизни?
Неудивительно, что последний доклад о производственном разрыве — ежегодная публикация выявляет несоответствие между производством ископаемого топлива, планируемого отдельными странами, и уровнями глобальной эмиссии углекислого газа, необходимыми для ограничения потепления на 1,5 °C или 2 °C, — не подтверждает предполагаемого резкого спада. Факты свидетельствуют об обратном[570]. В 2019 г. главные потребители ископаемого топлива планировали к 2030 г. произвести на 120 % больше топлива, чем необходимо для ограничения глобального потепления на 1,5 °C, и, каким бы ни был эффект пандемии COVID-19, спад будет временным и слишком незначительным, чтобы переломить общую тенденцию.
Второй сценарий, соответствующий цели полной декарбонизации к 2050 г., который был разработан большой группой исследователей из Принстонского университета, касался необходимых перемен в США[571]. Разработчики сценария из Принстона признают невозможность полностью избавиться от ископаемого топлива и считают, что единственный способ достичь нулевых выбросов — это прибегнуть к так называемой «четвертой опоре» общей стратегии, масштабному улавливанию и хранению выбрасываемого в атмосферу CO2, и их расчеты показывают необходимость удаления 1–1,7 гигатонны газа в год. Это потребует создания совершенно
