Катрин (Книги 1-7) - Жюльетта Бенцони
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
— В этом замке имеется даже два подземных хода, прекрасная дама, — проговорил невозмутимо Сарбрюк, — но, к счастью, мы знаем, куда они выходят, и должным образом их охраняем.
— Как вы о них узнали?
Дворянчик улыбнулся и погладил шею своего коня. Его голос стал еще более нежным.
— Вы не имеете ни малейшего представления о хорошо пылающем огне… или о небольшом количестве расплавленного свинца, используемого разумно. С их помощью можно получить любые сведения.
Дрожь омерзения пробежала по спине молодой женщины. Огонь! Опять… Адская картина прошлой ночи сразу всплыла в ее памяти, и это напоминание было для нее болезненным. Стиснув зубы, чтобы не выдать свой ужас этому слишком красивому юноше, который, тем не менее, напоминал самую ядовитую змею, она по очереди посмотрела на обоих мужчин:
— Вы — чудовища! В вас, сеньор граф, меня это не удивляет, так как ваши подвиги печально знамениты, но мой супруг…
— Довольно! — грубо прервал Арно, который до этого времени, казалось не интересовался стычкой между своей женой и своим компаньоном. — Не будем снова начинать. Ты слышала, что тебе сказали, Катрин: герцог здесь! Что ты решаешь?
Она мгновение хранила молчание, безуспешно пытаясь найти какой-нибудь изъян в броне, небольшую трещину, сквозь которую можно было бы добраться до этого сердца. Но он стоял перед ней, окруженный со всех сторон горькой ревностью и злобой.
С болезненной улыбкой она прошептала:
— Я тебя умоляю!.. Позволь мне войти хотя бы на десять минут! Спасением моей души и жизнью наших детей клянусь, что не останусь дольше. Десять минут, Арно, ни минутой дольше… и я прошу это только потому, что речь идет о моей матери. Затем я повернусь спиной навсегда к этой бургундской земле, и мы вместе вернемся домой.
Но он отвел глаза, отказываясь видеть этот прекрасный молящий взгляд, который, возможно, имел над ним больше власти, чем он хотел допускать.
— Я не вернусь в Монсальви теперь. У меня есть дела здесь, где во мне нуждаются. Дева…
— К черту эту колдунью и твое безумие! — крикнула Катрин, которой вновь овладел гнев. — Ты все погубишь — положение, честь, быть может, жизнь и душу, чтобы следовать за этой авантюристкой, которую в один прекрасный день заклеймит палач. Я тебя заклинаю, приди в себя! У тебя есть пропуск, поезжай к королеве…
— Пропуском мне послужит голова Филиппа Бургундского, когда я вернусь к королю. Что же касается тебя…
Он не договорил. Внезапно немой замок, казалось, ожил. В мгновение ока на башнях показались лучники и арбалетчики, с апокалиптическим грохотом стал опускаться подъемный мост.
Вынырнув из глубин крепости, пятьдесят всадников с зажженными факелами выскочили из замка.
— Ко мне! За Сарбрюка! — прорычал Дворянчик, вытаскивая свой длинный меч, пока Арно де Монсальви отвязывал свою булаву, которая свешивалась у него с седла.
Катрин и юноши оказались прижатыми к стене. Беранже повис на руке своей госпожи:
— Бежим, госпожа Катрин, прошу вас, уедем! Мессир Арно, конечно, сошел с ума, но он вам никогда не разрешит войти в этот замок. Пойдемте! Надо подумать о малышах, о Мишеле, об Изабелле… Они нуждаются в вас.
— И потом, — добавил Готье, — ваша бедная мать, может быть, уже в земле. В этом случае она видит вас с высоты Неба и благодарна вам за ваше намерение. Беранже прав: не надо оставаться здесь.
Но Катрин была не в состоянии двигаться. Сражение, которое развернулось в нескольких шагах, ее потрясло. Окруженный со всех сторон четырьмя нападающими, Арно дрался как демон. Страшный удар булавы сбил его шлем, он остался с непокрытой головой, обезумев от удара.
В первый раз, если не считать драки с разбойниками сьерры во время бегства из Гранады, она видела сражение, и к ней вернулось прежнее восхищение. Доблесть этого человека была бесспорной. Не зная страха, не пускаясь на хитрости в обход рыцарским законам, он открыто обрушивался на противника. Его булава вертелась вокруг него, поражая одетых в сталь рыцарей; но если во время схватки един из противников поворачивался к нему спиной, он не наносил удара.
Дворянчик тоже дрался хорошо. Время от времени он бросал беспокойный взгляд в сторону лагеря, часть которого пылала, подожженная факелами, которые бросили люди из замка, но это не мешало ему наносить удары боевым топором. К тому же силы, вначале весьма неравные, уравновесились. Крики Дворянчика донеслись до его людей, и теперь они бежали к мосту.
Понимая, что перевес не на их стороне, рыцари Шатовилена стали отступать в боевом порядке, поднимаясь вверх по тропе, уносимые мощными лошадями и защищаемые солдатами, которые дежурили на зубцах.
— Довольно! — крикнул Дворянчик. — Отходим назад. Надо погасить огонь…
Или Арно не услышал, или отказался подчиниться, но он бросился вдогонку отступавшим, галопом пересек мост и бросился на подъем.
В его воспаленной голове осталась только одна мысль, безумная и цепкая: добраться любыми способами до ненавистного бургундца. Его ненависть имела вкус прогорклого питья. Ее могла утолить только кровь.
— Выходи, Филипп Бургундский! — ревел он. — Выходи, чтобы я мог наконец скрестить с тобой меч, предатель, распутник, совратитель…
Его бешенство напоминало безумие. Для него присутствие герцога за этими стенами было неоспоримым фактом, так как у тех, кто только что их атаковал, на коттах был герцогский герб.
Катрин тоже узнала герб-Филиппа, и в ней поселилось сомнение. Неужели Арно прав и Эрменгарда устроила ей такую бесчестную ловушку? Все, что она знала о своей старой подруге, о ее понятии о чести, восставало против этой мысли, но, с другой стороны, графиня де Шатовилен мечтала отдать свою молодую подругу принцу, которого она любила как своего собственного сына!
Спрятавшись в укрытии толстого контрфорса маленькой часовни и оказывая сопротивление своим спутникам, которые силой пытались ее увести, она с тревогой следила за бешеной скачкой Арно. Она видела, как его лошадь, обезумев от шпор, взвилась на дыбы, чуть было не рухнула вместе с ним со склона и удержала равновесие только благодаря силе и ловкости всадника. Она слышала, как он что-то кричит, но ветер относил его слова, и она не могла разобрать, что он говорил.
— Он сумасшедший! — проговорил рядом с ней задыхающийся голос Дворянчика, еще не опомнившегося от сражения. — Он даст себя убить!
Она инстинктивно вцепилась в его руку:
— Не оставляйте его одного! Пошлите к нему
